Олег Казаринов - Обратная сторона войны

• Название: Обратная сторона войны
• Автор: Олег Казаринов
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-9533-1189-3

Неприглядные образы войны, такие как увечья, ранения, сумасшествие, насилие, измена и предательство, закулисные политические интриги, не принято афишировать. Их пытаются замалчивать и драпировать. Предлагаемая читателю книга, продолжающая предыдущий труд автора «Лики войны», раскрывает ужасную правду массового уничтожения человека человеком, имя которому — Война.

---

Я скользил взглядом по страницам, а в голове невольно крутилась одна-единственная фраза: «Война — мразь и смерть… Война — мразь и смерть…»

Скажу честно, в тот момент я испытывал почти физическую боль.

Челюсти войны перемалывают человеческие жизни с жадностью ненасытного тупорылого зверя. Героизм, мужество, самопожертвование солдат лишь распаляют его аппетит. Победоносные стратегические планы, новинки боевой техники, высокий боевой дух войск — все идет в его прожорливую пасть. Особой трагической обреченностью веет от тех сражений, которые не приближали конец войны, а лишь затягивали ее, несмотря на все затраченные усилия и принесенные жертвы.

Как бойни Первой мировой: шестимесячная «Верденская мясорубка», в которой потери сторон достигли миллиона человек; двухмесячные бои на Сомме, когда на крохотном пятачке в несколько километров полегли четыреста восемьдесят тысяч человек (а всего за 4,5 месяца один миллион триста тысяч); бои на Марне — один миллион восемьсот тысяч. Брусиловский прорыв стоил воюющим почти два миллиона человек.

Упоминая эти числа, я специально использовал пропись, потому что за цифрами со многими нолями сложно представлять всех этих мертвых, покалеченных, пропавших без вести, сошедших с ума людей. Так, бухгалтерия какая-то.

Об этих грандиозных сражениях знают все.

А кто слышал о боях у д. Моок, у Ньюпорта, у д. Котлы, на р. Восме, при Рокруа, при Марстон-Муре, при Нэзби, под Престоном, у Денбара, под Корсунем, под Пилявцами, у Батога, при Дхармате, при Самугаре, при Нордфореленде? Этот список бесконечен, достаточно заглянуть в любое исследование войн.

Пряча в недрах Истории информацию об этих боях, Война как бы убеждает нас: вот те, под Лейпцигом, Верденом, Сталинградом — настоящие сражения, а эти — так, мелкие стычки, чего о них упоминать?

Но разве в стычках солдаты сражаются с меньшим ожесточением, чем в крупных баталиях? Разве в небольших столкновениях людям легче расставаться с жизнью? Скорее, наоборот. В гигантских битвах исход схватки долгое время бывает не ясен, а миллионные армии внушают каждому солдату надежду на конечный успех. И совсем другое дело, когда — тысяча на тысячу. Здесь каждая потеря ощутима, каждый боец значим. И, ох, как не хочется погибать, не увидев победы, не дождавшись результата схватки! Как больно испускать дух и сознавать при этом, что не поддержишь больше своих товарищей, не уничтожишь ни одного врага.

А ведь именно из таких стычек, налетов и боев состоит война. И состояла всегда, а не только в наши дни. Ее кровавый конвейер работал на протяжении тысячелетий на всей планете с дьявольской неумолимостью. Беспощадно. Безостановочно.

Например, русские летописи только с 1030-го по 1037 год зафиксировали 80 походов русских на соседей, 55 вражеских вторжений на Русь и 130 междоусобиц. За 7 лет 265 войн!

Старинные документы не передают эмоционального напряжения и ужаса, которыми сопровождаются любые кровопролития. Упоминающиеся в летописях «великая сеча» и «скорбь и плачь» напоминают, скорее, народный эпос, чем реальные исторические факты.

И это позволяет Войне надеть маску театрального пафоса.

Но кто посмеет сказать, что эти мелкие войны не несли с собой горе и страх? Кто скажет, что в них не горели деревни и города, что изнасилованные вдовы не рыдали над трупами своих детей, что изрубленные воины не посылали небесам свои последние мольбы и проклятия?

Чтобы избавиться от фальшивой театральности, недостаточно текстов Плутарха, в которых защитники Сиракуз «сокрушали все и всех на своем пути и приводили в расстройство боевые ряды», или упоминаний о дружиннике Саве, который «пробился на коне к шатру Биргера и подсек топором шатерный столб». Необходимо представлять, чего это стоило и как происходило. И здесь бесценными становятся дошедшие до нас описания, сделанные очевидцами. Несмотря на их сухость, они доносят те ярость и отчаяние, с которыми во все времена сражались люди.

Одно из них сделал непосредственный участник стычки 27 апреля 1521 года, когда знаменитый мореплаватель капитан-генерал Магеллан в последний раз обратился к своим матросам с ободряющими словами и первым ринулся на туземцев.

«Мы прыгнули в воду, доходившую нам до бедер, потому что шлюпки не могли подойти к самому берегу из-за скал и мелей». Нас было всего сорок девять человек, а одиннадцать остались для охраны шлюпок. Таким образом, некоторое расстояние мы прошли в воде, прежде чем достигли земли. Островитяне были в числе пятисот человек, разделенных на три отряда, которые тотчас же с ужасным криком напали на нас. Два отряда атаковали нас с флангов, третий — с фронта. Мушкетеры и арбалетчики стреляли издали в течение получаса, но не нанесли неприятелю никакого вреда, или по меньшей мере весьма незначительный, потому что хотя стрелы и пули пробивали их шиты, сделанные из довольно тонких дощечек, и ранили их в руки, но это обстоятельство не останавливало их, так как подобные раны не наносили им внезапной смерти, напротив, они становились все более смелыми и ожесточались. Превосходя нас в числе, они бросали в нас тучи тростниковых копий, колья, закаленные на огне, камни и даже землю, так что нам было очень трудно защищаться! Были даже такие островитяне, что метали окованные железом копья в капитан-генерала, а он, чтобы отвлечь их и напугать, приказал нескольким матросам пойти и зажечь их хижины. Это было тотчас же исполнено. Вид пламени еще более ожесточил их и привел в ярость. Часть их побежала к месту пожара, который поглотил от двадцати от тридцати домов, и убила на месте двух из наших людей. Казалось, вместе с яростью, с которой они бросились на нас, увеличивается и число их. Отравленная стрела ранила капитана в ногу, после чего он тотчас же приказал отступать медленно и в полном порядке. Но большая часть наших людей обратилась в бегство, так что нас осталось около капитана семь или восемь человек. Индийцы, заметив, что удары их направленные в голову или шею, не причиняют нам никакого вреда благодаря нашему вооружению, но что ноги наши оставались незащищенными, — направляли свои стрелы, копья и камни исключительно нам в ноги и в таком количестве, что мы не могли им противостоять. Бомбарды, бывшие у на на шлюпках, не принесли нам никакой пользы, так как мелководье не позволяло приблизиться к берегу. Мы постепенно отступали по воде, доходившей нам до колен, и все время сражались, и были уже от шлюпок на расстоянии выстрела из арбалета, когда островитяне, преследовавшие нас, были на таком близком расстоянии, что по пяти или шести раз бросали в нас одним и тем же копьем, поднимали его и снова бросали. Так как они знали нашего капитана, то направляли главным образом на него все удары. Они сбивали два раза у него с головы шлем, но он держался, а мы, в свою очередь, в очень малом числе бились по сторонам его. Это неравное сражение длилось около часу. Одному островитянину удалось в конце концов нанести капитану удар копьем в лоб. Капитан, рассерженный, пронзил его своим копьем, и оно осталось у него в теле. Капитан хотел вытащить шпагу, но это было невозможно, так как он был сильно ранен в правую руку. Островитяне, заметив это, все обратились против него, и один из них нанес такой сильный удар саблей в левую ногу, что он упал лицом вниз. В тот же миг островитяне бросились на него, — и вот каким образом погиб наш руководитель, наш свет и наша поддержка. Когда он упал, подавленный многочисленными врагами, то несколько раз оборачивался в нашу сторону, чтобы видеть, можем ли мы спастись. Так как среди нас не было ни одного не раненного и так как мы не имели ни малейшей возможности ни помочь ему, ни отомстить за него, то тотчас же вернулись на шлюпки, готовые к отправлению.

Своим спасением мы обязаны исключительно нашему капитану потому, что в тот самый момент, когда он погиб, все островитяне бросились к тому месту, где он упал».

Холодок по коже пробегает, когда читаешь подобные документы. Сразу представляются сотни воинственных индийцев, набросившихся на горстку солдат в доспехах: ужасные крики и вопли, стрелы, копья и колья, бьющие в незащищенные ноги, сплошным градом летящие в голову камни и пригоршни земли, залепляющей глаза, десятки домов, охваченные огнем, страх, при котором кажется, что число врагов увеличивается, паническое бегство, схватка по колено в воде, отчаяние при виде избиваемого, гибнущего командира…

А ведь это «всего-навсего» мелкая стычка!

Когда мне предложили написать книгу о вооружении и на исторических примерах сравнить различные его системы, я задумался.

В свое время мне довелось разрабатывать сценарий компьютерной игры во Вторую мировую войну. В ходе этой работы пришлось изучить и систематизировать огромное количество материалов о производительности заводов, возможностях средств связи и разведки, госпитальном обеспечении, мобилизационном ресурсе, снаряжении и медикаментах, структуре и организации войск, подготовке специалистов, военной топографии и уставах, способах борьбы с подпольем и партизанами, транспорте и пропускных способностях дорог, шанцевом инструменте и строительных материалах для фортификационных работ, климатических условиях и пр., пр., пр. Я уж не говорю о типах авиационных бомб, артиллерийских снарядов, морских мин и торпед, о тактико-технических характеристиках стрелкового оружия, ручных гранат, танков, самолетов, орудий, боевых кораблей и т. д. Это подразумевалось само собой.