Олег Казаринов - Обратная сторона войны

• Название: Обратная сторона войны
• Автор: Олег Казаринов
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-9533-1189-3

Неприглядные образы войны, такие как увечья, ранения, сумасшествие, насилие, измена и предательство, закулисные политические интриги, не принято афишировать. Их пытаются замалчивать и драпировать. Предлагаемая читателю книга, продолжающая предыдущий труд автора «Лики войны», раскрывает ужасную правду массового уничтожения человека человеком, имя которому — Война.

---

Какими бы спорными не казались эти рассуждения, они давно интересуют военных аналитиков.

В последние годы в армии США, например, разрабатывается специальная программа, основанная на реальных боевых действиях в Сомали и Косово.

Установлено, что в современном бою за полчаса командир среднего звена должен принять от 30 до 50 тактических решений. Разумеется, при такой динамике совершенно не остается времени на то, чтобы постоянно сверяться с картой и вспоминать теоретические выкладки. «Классическая аналитическая древовидная схема с пятнадцатью ступенями проверки здесь не подходит. Офицера тренируют на предмет развития у него шестого чувства, чтобы он мог предсказывать возможные и последующие действия врага и принимать правильные интуитивные решения. Это называется искусственным опытом и это новое ученое словечко в военном лексиконе».

Военный психолог Гари Кляйн считает, что «эта программа ставит целью быстро развить опыт, основанный на применении разнообразных методик с тем, чтобы вы могли научиться быстрее реагировать, а также довериться своей интуиции, довериться своим чувствам, потому что в них есть какая-то основа».

Удивительно, что в военной терминологии, стремящейся к максимальной точности и практичности, появилось довольно абстрактные определения: «интуиция», «шестое чувство» и «какая-то основа». Согласитесь, это больше напоминает фантастические блокбастеры, в которых главным героям рекомендуется воспользоваться не приобретенными в материальном мире навыками, а некой абстрактной Силой.

Возможно, то, что называется «инстинктом, интуицией и суеверием», часто воспринимается как бесстрашие, мужество и героизм. Может быть, то, что одни называют мужеством, бесстрашием и даже наглостью на самом деле являются опытом и профессионализмом.

В мемуарах дважды Героя Советского Союза маршала Василия Ивановича Чуйкова содержатся очень яркие описания Великой Отечественной, которыми я пользуюсь в своей книге. Но не менее интересны его воспоминания о Гражданской войне, в частности, о боях с белополяками.

«Мы с Каталевым настолько увлеклись атакой, что не заметили, как оторвались от своих боевых порядков и выскочили к шлюзам реки Эсса. Одновременно сюда прибежало более роты поляков; они старались проскочить на другой берег. Мы сходу кричали: «Бросай оружие!» И, к моему удивлению, около ста винтовок летит на землю. Оглянулся: нас только четыре человека — я, Каталев, командир роты Козлов и ординарец комиссара. Остальные, по-видимому, отстали. Внезапно из толпы отступающих выскочили человек семь офицеров и открыли по нас, верховым, огонь из пистолетов. Я стреляю неплохо, первыми же выстрелами свалил двух офицеров. И вдруг вижу: падает с лошади комиссар, за ним командир роты. Что с ними? Подойти не могу — пристрелят, как куропатку. В тот же миг подо мной рухнул конь. Ординарца комиссара испуганная лошадь понесла вдоль улицы. Я остаюсь один против нескольких офицеров, прижатый к воротам дома. В руках у меня — по револьверу, на правой висит шашка. Буду биться до последнего. Офицеры, по-видимому, не очень меткие стрелки, мне удается уложить еще двоих.

Сначала польские солдаты смотрели на нашу дуэль как на цирковое зрелище, но вдруг несколько человек нагнулись за винтовками. В сознании промелькнуло: наступил мой конец, из винтовок солдаты сразу меня убьют, ведь спрятаться некуда.

И в этот момент из-за угла выскакивают конники во главе со своим начальником Гурьяновым. В соседнем переулке показался командир 4-й роты Андреев с бойцами…»

Нередко именно благодаря таким описаниям о войне складывается представление, как о сборнике опасных приключений, благополучно миновать которые помогают лишь бесшабашная храбрость и удальство героев-одиночек.

Но война есть нечто большее, чем ковбойская стрельба с двух рук, какой бы успешной она не была. Война состоит не только из отдельных боев и стычек, а из бесконечных испытаний, выпадающих на долю миллионов человек, и на каждого из них в отдельности.

Я предлагаю послушать полковника Александра Ивановича Утвенко. Человек военный до мозга костей, умеющий держать себя в руках, в ту ночь он вспоминал пережитое, не сдерживая чувств и не стыдясь слез.

«…На Западном фронте был контужен, потом ранен тремя пулями в руку, в ногу и в грудь, под Рузой почти под Новый год. Лечился до марта. (…)

С самых первых дней было туго с едой — слишком далеко от всего оторвались в степях. 6 августа стало нечего есть. Варили и ели пшеницу, драли ее на самодельной крупорушке. К 9-му есть было уже совсем нечего. (…)

11 — го с четырех часов утра снова начался бой. Нас бомбили и атаковали танками. Общий бой шел до полудня, а потом нас рассекли на группы.

Сопротивлялись до конца. Я сам пять раз перезарядил маузер. Секли из автоматов. Несколько командиров застрелилось. Было убито до тысячи человек, но жизнь продали дорого. Один вынул из кармана листовку и пошел к немцам. Галя, наша переводчица штаба дивизии, крикнула: смотрите, гад, сдается! И выстрелила по нему из маузера.

Танки били по нас в упор. Я стрелял из последней пушки. У пушки кончились снаряды, шесть расчетов было выбито, адъютанта убили. Немцы подскочили к орудию, я прыгнул с обрыва в болото, метров с девяти, там осока высокая. Снаряд ударил в ногах и всего завалил грязью. Сверху на обрыве сидели немцы, а я то терял сознание, то слышал, что говорили. Отовсюду еще доносились выстрелы.

Уже в темноте с двумя бойцами выполз наверх, на следующий обрыв. Там нашли еще четырех человек, потом набралось Двадцать. День пересидели в подсолнухах.

В сорок первом году тоже выходили из окружения. Осенью я плыл через реку Угру, разламывая ледяную корку. Виски кололо, как иголками, но выбраться, выбраться… И выбрался!

Но это все семечки по сравнению с нынешним, летним, где за каждый грамм воды — драка. За воду ходили драться. Бросали гранаты, чтобы котелок воды отбить у немца, а жрать было нечего. (…)

Набралось сто двадцать человек с оружием, и переплыли через Дон. Утонуло восемь человек. Днем шли группами по азимуту. Ночью собирались.

У меня температура была до сорока. Новый мой адъютант Вася Худобкин — фельдшер, акушер; он должен был женщин лечить, а ему пришлось мужчин. Но он больше немца убил, чем наших вылечил. И через Дон переплыл без штанов, но с автоматом.

После переправы через Дон, я собрал шестьсот человек с оружием, и мы еще с 16 по 25 августа держали оборону под Алексеевкой».

Наверное, в слезах полковника, которых он не стыдился, скрывается нечто гораздо более страшное, чем сам смысл его рассказа. Страшно, что в памяти человека встают картины страшного избиения: когда стрелялись командиры, боевые товарищи шли сдаваться, убивали друг друга, тонули в реке, как приходилось лежать в болоте, как погиб адъютант…

В слезах полковника проступала ВОЙНА, которую невозможно отразить никакими картами…

Красиво, когда на карте кружок обозначает «котел», в который попали враги. А потом этот кружок крест-накрест перечеркивается линиями другого цвета, что означает ликвидацию «котла». Только вот что происходило с людьми внутри этого кружка, как они пытались выжить при его ликвидации, можно судить по рассказу полковника А. Утвенко.

Или, например, маленькое пятнышко города на карте театра военных действий. Почему бы не взять его с ходу?

Но недаром бой в городе считается одним из сложнейших видов боя.

Иногда кажется, что среди городских развалин, например, сталинградских руин, перепаханных снарядами, выжженных струями огнеметов, иссеченных осколками не осталось никого. Так, единицы, которые продолжают вести огонь из своих нор. Кажется, что еще один артналет, и жизнь покинет это поле боя.

Но наступает минута прекращения огня, и становится понятно, насколько ошибочно это ощущение. Из-под гор щебня, из канализационных люков, из-за бетонных сталагмитов начинают вылезать сдавшиеся в плен солдаты. Поодиночке, группами, отрядами, мелкими подразделениями они стекаются в одно место. По капле, струйками, тонкими ручейками они наполняют безбрежное море, колышущееся десятками тысяч тел.

Что и наблюдалось при капитуляции армии Паулюса. Казалось бы, солдат осталось еще так много, что можно продолжать оказывать сопротивление довольно долго! Ведь наши же сражались до последнего!

Но так может рассуждать лишь дилетант, привыкший иметь дело с игрушечными солдатиками, или передвигающий по карте значки подразделений. Во все времена, во всех войнах моральный дух вносил свои вводные в любые, самые замечательные стратегические и тактические планы.

Я недаром выбрал в качестве примера Сталинград, потому что в нем противники сражались на малой дистанции, как и в войнах предыдущих столетий. Не в окопах, отрытых за километр от противника, а на расстояние броска гранаты. Наблюдали врага не в оптику прицела, а слышали за стеной шаги и дыхание вражеских солдат.