Константин Кривчиков - Дочь Озара

• Название: Дочь Озара
• Автор: Константин Кривчиков
• Жанр: Фэнтези

---

— Так бывает, когда больное тело держит оману и не хочет ее отпускать. Мне Рами рассказывала. Тогда надо помочь омане освободиться. Мы спросим у Оман Озары. Он нам скажет, что делать. Но если Озара попросит 'жертвенного мяса', ты мне должен помочь. Согласен?

И Симон согласился. Если сам Оман Озара распорядится, кто ему посмеет перечить? Старейшине же лучше знать, как разговаривать с Оман Озарой. А 'увалень'… Симон в глубине души понимал, что парень — не жилец. Наверное, Вирон прав, иногда омане надо помочь. Да и есть хочется!

Когда по пещере расплылся запах горелого мяса, Симон сглотнул слюну и отбросил сомнения. После жеста Вирона он подошел к 'увальню' с ножом в руке и перерезал ему горло. Хрип жертвы потонул в одобрительном гуле голодных сородичей. Они правильно поняли, что означает выражение 'жертвенное мясо', жертвоприношения в племени выполнялись регулярно. Правда, людей не приносили в жертву давно, молодые охотники знали о таком только со слов старших. Но какая разница: давно, недавно, если Оман Озара так велел старейшине? А что касается убитого, так он счастливчик, его душа уже в акуде. А тело скоро будет зажарено на жертвенном огне. Озаре достаточно маленького кусочка, он много не ест. Значит, сегодня они уснут сытыми, впервые за несколько дней.

Вирон довольно улыбнулся. Кажется, ситуация не такая уж и безвыходная. По крайней мере, судьба предоставляет отсрочку. И старейшина дал новый знак Симону. Пора разделывать тело жертвы. Кровь уже вытекла.

Расщелиной в тупичке пещеры Вирон занялся тогда, когда весь отряд выспался после сытной трапезы. Старейшина не спешил, потому что неожиданная находка не только обнадеживала, но и пугала. А вдруг дыра в скале никуда не приведет? Что тогда делать дальше, как объясняться с сородичами? Он понимал, что после человеческого жертвоприношения получил над этими людьми дополнительную власть. Но только до того момента, пока они верят в его могущество. Стоит хотя бы разок оступиться… ТАКИЕ люди, попробовавшие мяса сородича, уже не перед чем не остановятся.

Прежде всего, Вирон решил изготовить факел. Для этого он поручил воинам отобрать среди оставшихся дров древесину со смолой и тщательно ее соскоблить. Затем отрезал кусок шкуры от огуши* покойного 'увальня', обмотал шкуру вокруг толстого сухого сука, закрепив нитками из сухожилий. Собранную в комки смолу Вирон тщательно втер в мех.

Закончив с факелом, старейшина подозвал самого низкорослого и худого парня из отряда и детально объяснил ему, как надо действовать. После этого варии зажгли факел, помогли разведчику забраться в обнаруженную накануне расщелину и стали ждать, рассевшись вдоль стен. Ждать первобытный человек умел — в этом состоянии проходила едва ли не половина его жизни.

Однако 'худой' вернулся довольно быстро. По его словам, двигаться на четвереньках ему пришлось недолго. Вскоре расщелина резко увеличилась в высоту, так, что он пошел в полный рост. Но внезапно гора 'заговорила'.

— Что значит, гора заговорила? Она что-то сказала? — не понял Вирон.

— Я услышал голоса, — пояснил напуганный разведчик. — Я не разобрал слов. Это было так: бу-бу-бу. Страшно, очень страшно. Я решил — гора ругается, ей не нравится, что я внутри. Я вернулся.

Вирон про себя обозвал разведчика трусом, но промолчал, чтобы не нагнетать обстановку, и задумался. Гора разговаривает? Хм, вполне возможно. Верованиями вариев допускалось, что любой серьезный объект мог иметь ому (душу), другими словами — хозяина объекта, располагающими на него правами. В эту категорию попадали большие камни-валуны, деревья, речки или озера, ну а уж горы-то — само собой. Некоторые объекты могли принадлежать сразу нескольким хозяевам. Например, в пещере, где жил медведь, следовало считаться и с омой медведя, и с омой горы. Все это учитывалось при соответствующих обрядах и ритуалах, когда омы задабривались или наоборот — изгонялись.

Так что, голос горы, почудившийся разведчику, Вирона вовсе не удивил. Другое дело — как это все толковать? Молодому парню показалось, что гора ругается. Не исключено. Тогда мог бы помочь соответствующий обряд, но какой? Эх, была бы с ними колдунья, да где ж ее возьмешь сейчас?

Продолжать вчерашний эксперимент с обрядами Вирону не хотелось. Неизвестно, что на этот раз получится. Тем более, Оман Озара ясно указал на расщелину. Все видели. А Озара — великий Оман. С ним шутки плохи. Придется самому все проверить. Проход-то в горе есть, только куда он ведет?

Растолковав ситуацию напуганным сородичам, Вирон пробормотал все заклинания, которые помнил со слов Рами, и отправился в расщелину. Остальные варии снова расселись вдоль стен, приготовившись к долгому ожиданию.

Сначала пришлось двигаться на четвереньках. В одном месте стенки так сузились, что Вирон едва не застрял. Даже мелькнула мысль — ома горы обозлилась и сейчас его придавит. Но обошлось. Почти сразу после узкого места расщелина резко раздалась, особенно в высоту, так, что Вирон смог встать на ноги и оглядеться при свете факела. Он заметил то, на что не обратил внимания или забыл рассказать молодой разведчик. Новая расщелина не являлась продолжением старой, а шла по отношению к ней почти перпендикулярно. Но с левой стороны она была очень узкой. Расширение происходило в месте встречи двух расколов.

Осмотревшись, Вирон двинулся направо. Через какое-то время он услышал непонятный монотонный шум. Нет, на голоса это не походило. Но что это такое? Он сделал еще несколько шагов. Неужели вода? Шум отдаленно напоминал журчание воды. Это предположение Вирона скорее обрадовало, чем напугало. Ведь если вода нашла проход в горе, то его может найти и человек. Неужели им удастся вырваться из ловушки?

И вот тут Вирон, наконец, услышал голоса. Они словно ворвались в расщелину, резко, внезапно. Сначала веселый детский голос, затем голос женщины. Она что-то крикнула. Несмотря на все свои суеверия, старейшина 'большелапых' мог поклясться перед духом чего угодно, даже духом акуда Черуха, что он слышит голоса людей.

Вирон так заволновался, что едва не воткнулся головой в каменную стенку. Неужели тупик? Но откуда тогда голоса? Впрочем, растерянность оказалась мгновенной. Расщелина снова резко сужалась по высоте так, что в поисках прохода Вирону пришлось нагнуться. Когда он наклонился и засунул голову в проход, то увидел в его конце слабое серое свечение. Там явно находилось какое-то большое помещение, гораздо большее, чем расщелина, освещаемое изнутри. И до него было рукой подать, расстояние меньше человеческого роста.

Вирон затушил факел, положил его у ног и опять, как в начале пути, встал на четвереньки. Теперь он отчетливо слышал и шум воды, и громкие голоса людей, резонирующие в пространстве. Количество голосов увеличилось: несколько детских, несколько женских. Он осторожно, крадучись добрался до конца прохода и высунул голову.

Отверстие располагалось почти под самым сводом широкого грота, прямо над руслом неглубокого ручья. Вирон прикинул: до воды примерно полтора его роста, а глубина ручья ерундовая, по колено. Вода вытекала слева, из темного проема в задней стене грота и под наклоном уходила в широкую промоину с правой стороны от Вирона. Там тоже было очень темно, и сначала Вирон решил, что ручей снова прячется в горе, в подземном русле. Но когда варий повернул голову, то увидел, что значительно левее промоины, в углу грота, есть еще один, 'земной' проход, через который на землю падали солнечные лучи.

Вирон затаил дыхание. Посредине грота, ближе к выходу, у костра сидело несколько женщин. Но никто из них не смотрел в сторону лазутчика. Женщины переговаривались, изредка покрикивая на двух ребятишек, возившихся у выхода. Иногда дети выбегали наружу, но быстро возвращались, все в снегу, и продолжали возню.

Приглядевшись и прислушавшись, Вирон пришел к выводу, что перед ним глоты. Об этом свидетельствовали речь людей у костра, состоявшая из незнакомых коротких слов и, главное, внешность: коренастые; косматые; в примитивных накидках из звериных шкур; чернокожие. Варии и раньше, когда обитали на юге, встречали людей с черной кожей. Но тогда это обстоятельство говорило лишь о принадлежности к чужакам. Здесь же, на севере, в предгорье, понятие 'чернокожий' было равнозначно понятию 'дикарь-людоед'.

Вирон, распластавшись в своем укрытии, наблюдал за глотами до наступления ночи. Особой сложности это не составляло. Вария прикрывала не только темнота, но и ручей, не дававший возможности подойти близко к стене. Тем более что, как знал Вирон, глоты боялись воды и без крайней надобности в нее никогда не лезли.

Ближе к ночи в гроте собралось все стадо. Мужчины завалили вход валунами, оберегаясь от хищников. 'Это хорошо, — подумал Вирон. — Никто не убежит'. Он уже прикинул расстановку сил. Община дикарей маленькая. Реальное сопротивление могли оказать трое мужчин и пара подростков. Если удастся убить их сразу, во время сна или спросонок, то проблем не будет. Женщины тогда в драку не полезут. Да и не надо с ними драться — они для другого дела нужны. Вирон даже присмотрел себе одну, которую возьмет тут же, как только перебьют мужчин и лишних. Чем-то она тему понравилась, черномазенькая. Молоденькая, почти девчонка, а груди уже торчат. Разглядывая сексуальный объект, старейшина 'большелапых' неожиданно для себя сильно возбудился…