Николай Виноградов - Подводный фронт

• Название: Подводный фронт
• Автор: Николай Виноградов
• Издательство: Воениздат
• Жанр: О войне
• Год: 1989

Автор — опытнейший подводник, адмирал. В годы Великой Отечественной воины командовал бригадой подводных лодок, был начальником подводного плавания Северного флота, а затем — подводного плавания Военно-Морского Флота СССР, командующим морским оборонительным районом. Его воспоминания о подводниках написаны живо и увлекательно. Книга рассчитана на массового читателя.

---

— Комдив, — потребовал он от Колышкина, — остановите его!

Но Колышкин не хотел лишать командира самостоятельности, тем более что его действия не создавали какой-либо опасности для лодки, и ответил довольно-таки непочтительно:

— Я с берега кораблями не управляю…

Честно говоря, я никогда не считал отсутствие «служебного трепета» в Колышкине, да и в других людях, изъяном. По-моему, иметь смелого, принципиального, честного подчиненного, не стесняющегося сказать тебе правду, пусть даже горькую, в глаза, — благо для любого командира. Но допустим даже, что все это — недостаток. Разве можно брать его за основу всей службы человека?

Ставить под сомнение его командирскую судьбу? Страшно подумать: ведь стоило командованию флота и бригады согласиться с сугубо субъективной точкой зрения Павлуцкого — и, возможно, не было бы у нас прославленного аса-подводника Колышкина. Как тут не задуматься о том, сколь важны скрупулезная взвешенность командирских оценок, его умение быть максимально объективным, отрешенным от личных симпатий и антипатий? Особенно в тех случаях, когда речь идет о решении чьей-то судьбы.

Война на многое заставила посмотреть по-иному, многое переосмыслить. В том числе пришлось по-новому осмысливать и такое понятие, как «талант» командира-подводника. Что греха таить, до войны в оценках способностей и деловых качеств командиров бытовал порой весьма поверхностный подход. Хорошим командиром иногда считался не тот, кто в ходе боевой подготовки настойчиво стремился к поиску, к риску, кто не обходил острые углы и проблемы, а тот, кто умел добиваться внешнего, показного благополучия. Но война все расставляла по местам. Дутые авторитеты лопались, словно мыльные пузыри, при первых же испытаниях. Успеха же в боевых действиях добивались лишь те, кто стремился действовать нестандартно, проявлял творчество в тактике, не боялся, если требовалось, брать на себя груз ответственности за смелые новаторские решения, упорно и настойчиво шел к цели, несмотря на все преграды.

Среди тех, у кого по-особому ярко проявились все эти качества в начальный период боевых действий на Севере, был, пожалуй, и один из самых талантливых подводников времен Великой Отечественной войны командир 1-го дивизиона нашей бригады Магомет Имадутинович Гаджиев.

С Магометом Гаджиевым мы были знакомы с курсантской поры.

Сентябрь 1927 года… Новоиспеченные первокурсники Военно-морского училища имени М. В. Фрунзе только что получили и примерили морскую форму. В казарме, где нас разместили, стоял оживленный гомон. В курилке не прекращались разговоры о будущей учебе и службе. Радостные чувства и избыток молодых сил переполняли каждого. Со смехом, с шутливыми возгласами кто-то затеял веселую юношескую возню. В стихийно образовавшийся круг стали поочередно выходить желающие помериться силами в борьбе. Оказавшийся на лопатках становился в ряды зрителей, на смену ему выходил другой.

Мое внимание сразу же привлек черноволосый парень, худощавый, маленький, с острым, живым взглядом и подвижным, волевым лицом. Все звали его Керим Он чаще других выходил в круг. Уступая ростом и сложением большинству из нас, нередко оказывался на лопатках. И тем не менее вступал в борьбу снова и снова, пока не добивался победы над более сильным соперником. Столько страсти было в Кериме, столько напора, что я, хоть физически был куда крепче его, не решился бороться с ним.

Когда группа курсантов разошлась, я подошел к Кериму, угостил его папиросой.

— Откуда ты?

— Дагестан, — коротко ответил Гаджиев и широко белозубо улыбнулся.

Так мы познакомились. А потом это знакомство переросло в крепкую многолетнюю дружбу.

Дружбе нашей везло. Прихотливая военная судьба то и дело сводила нас. Вместе в одной бригаде подплава служили мы на Черноморском флоте. Вместе затем получили назначение на Тихий океан.

Меня, как, наверное, и каждого, кто знал Гаджиева, всегда восхищала удивительная цельность его натуры. Жизненные идеалы, за достижение которых он бился, были ясны и высоки, правила, которым он старался следовать, отличались предельной четкостью. Он, к примеру, Часто любил в беседах повторять такую фразу: «Живи — как будто умрешь завтра, учись — как будто проживешь сто лет».

Тому, кто узнал его уже в зрелые годы опытным подводником, крайне трудно было представить, что когда-то Магомет начинал свой путь на флоте малообразованным, с трудом объяснявшимся по-русски парнем. За этим преображением стояли колоссальный труд, постоянная работа над собой.

В училище он доводил преподавателей до седьмого пота, добиваясь от них детального разъяснения того или иного вопроса. А иногда сердился: «Я пришел учиться и хочу знать много, пусть преподаватели лучше готовятся к занятиям».

Однажды во время занятий в кабинете торпедной стрельбы всеми уважаемый преподаватель А. А. Иконников, видя хорошую подготовку Гаджиева к выполнению одного из упражнений, неосторожно прервал его на середине: «Достаточно!» Ох как взвился, горячий Керим! «Что это за учеба?! Я должен завершить начатое!» С тех пор Иконников больше не рисковал отрывать Гаджиева от любимого дела.

Такое же упорство проявлял Магомет и в службе. Хорошо помню морозное мартовское утро 1935 года. Тихий океан. Бухта Находка. Наши лодки стоят плотно вмерзшими в лед. Надо выходить в море на боевую подготовку. Но как? Ледокола в базе нет. Командиры собрались в кружок, обсуждают ситуацию. А в это время Гаджиев развил на своей «малютке» бурную деятельность. Вооружил команду пешнями и топорами и заставил рубить лед с носа и кормы. Все это длилось до обеда без видимых результатов. Моряки проходят мимо, подначивают. А Гаджиев только улыбается: «К вечеру выйду…» И вышел. Погрузился до палубы. Осмотрелся — и вперед-назад, вперед-назад… Так пробивал себе путь, сначала работая электромотором, затем дизелями. К ужину прорвался на чистую воду. Бодро махнул всем нам издали рукой и показал швартовый конец: мол, вы, печенеги, сидите тут вмерзшими в лед, а я пошел плавать.

После службы на Тихом океане мы встретились с Гаджиевым в Военно-морской академии — он приехал учиться на год позже меня. Затем наши пути на короткое время разошлись. И как же радовался я, когда, прибыв на Север принимать бригаду подплава, встретил здесь своего старого друга! Комдив-один Гаджиев стал одним из первых моих помощников и советчиков во всех делах.

Гаджиев не имел отношения к гибели «Д-1». Но лодка была из его дивизиона, сам он считал себя виноватым и вину стремился искупить просто-таки неумолимой требовательностью к себе. Я уже говорил, что в предвоенные месяцы вся бригада работала с особым напряжением. Но никто не трудился так яростно, с такой страстью, как Гаджиев. Никто не проводил в море на лодках столько времени, сколько он.

В море, на «Д-3», он встретил и войну. Поход тот был безрезультатным. Потом Магомет еще несколько раз выходил в качестве старшего на борту в боевые походы на разных лодках. Но вновь и вновь возвращался ни с чем.

Что творилось в эти дни с Керимом! Он был не похож сам на себя. Осунулся, почернел. Глаза обожжены бессонницей. Переживал он свои неудачи страшно. И было отчего. Ведь Керим, как всегда, делал свое дело честно, отдавал ему всего себя. Но фортуна отворачивалась от него. Нелепые случайности перечеркивали и колоссальный труд, и блестящие замыслы.

7 августа Гаджиев в очередной раз вышел в боевой поход. На этот раз на «К-2», впервые отправлявшейся па коммуникации противника. Уже на второй день пребывания на позиции в районе Тана-фьорда подводники обнаружили фашистский танкер водоизмещением около 3 тысяч тонн. Лодка легла на курс атаки. Но в самый последний момент танкер вдруг резко повернул в порт Берлевог и встал на якорь в гавани, за волноломом.

Отошли от берега, а чуть позже вновь обнаружили танкер, идущий полным ходом. Догнать его было сложно, и Гаджиев, посоветовавшись с командиром подводной лодки капитаном 3 ранга Василием Прокофьевичем Уткиным, принял решение открыть артиллерийский огонь с дистанции 20(!) кабельтовых. Во время стрельбы отказал полуавтомат. Не теряя времени командир боевой части лейтенант 3. М. Арванов приказал комендорам перейти на ручную стрельбу. Но слишком уж далеко был враг. Хоть и получил танкер повреждение, но успел-таки скрыться во фьорде.

13 августа «К-2» дважды выходила в атаку — на транспорт и на тральщик. Оба раза фашистам удалось уклониться от торпед.

17 августа вечером подводники обнаружили транспорт противника, идущий на запад в охранении двух миноносцев. Полным ходом пошли на сближение. Но, увы, атаку пришлось прервать: не хватило плотности электролита. Аккумуляторная батарея выработала весь запас электроэнергии…

Было от чего впасть в уныние. Такой поход, столько проявлено смелости и настойчивости, столько возможностей — и все безрезультатно. Когда Гаджиев докладывал мне подробности, чуть не плакал от обиды.