Константин Рыбачук - Межгалактическая тюрьма

• Название: Межгалактическая тюрьма
• Автор: Константин Рыбачук
• Жанр: Научная Фантастика

---

Рыбачук Константин Межгалактическая тюрьма

Константин Рыбачук

МЕЖГАЛАКТИЧЕСКАЯ ТЮРЬМА

Земледелец поспевает за временем года, торговец думает о прибыли, ремесленник добивается мастерства, воин стремится к власти-к этому вынуждают их обстоятельства. Однако у земледельца бывают разливы и засухи, у торговца-доходы и убытки, у ремесленника-удачи и неудачи, у воина-поражения и победы. Таково проявление судьбы.

Лецзы

Глава 1

Без вины виноватые

Я бежал. Бежал так, как это делает человек, спасая свою жизнь. Тонкие упругие ветви безжалостно хлестали по лицу. Колючий кустарник рвал в клочья одежду, оставляя багровые полосы и царапины на оголившихся участках кожи. Ноги покрылись ссадинами и порезами от острой, словно струна, травы и корней деревьев, густо переплетающихся между собой. Все мое тело было похоже на незаживающую кровоточащую рану, сознание затуманилось, в ушах нарастала звенящая боль, но животный страх гнал меня вперед. И, казалось, что не будет этому конца. Сзади, уже в который раз, послышался протяжный многоголосый вой. От этих звуков в жилах стыла кровь и мороз пробегал по коже, а сердце готово было вырваться из груди. Временами чудилось, что огромные жуткие тени уже окружили меня, и спасения нет. О том, что произойдет, если меня догонят, не хотелось даже думать. "Как я здесь оказался? Что это за место? Почему меня преследуют и кто?" - пульсирующими волнами мысли накатывались одна на другую. В какой-то момент мне показалось, что тени преследователей похожи на человеческие фигуры. Однако ассоциировались они с волчьей стаей. Перед глазами появлялись как призраки страшные звериные клыки. И эти твари гнались за мной, не желая упускать добычу, которая почти что находилась в их лапах. Вероятно, сумрачный лес был населен и другими не менее опасными существами. Со всех сторон мелькали их горящие желтым огнем ненависти глаза. Слышались мягкие, крадущиеся шаги, хруст веток, неясные перекликающиеся звуки. Невидимые чудовища не нападали, хотя уже давно могли это сделать. Но даже их присутствие оказывало давление на мою психику, заставляя постоянно находиться в напряжении. Лес неожиданно кончился. Стало светлее, но ненамного. Небо затянуло свинцово-черными тучами. Накрапывал мелкий дождик. Прямо передо мной расстилалось неширокое, но длинное болото. Сзади, но теперь уже намного ближе, раздался жуткий вой. Я чувствовал себя, как загнанный зверь. "Может быть, в болоте они потеряют мои следы",- мелькнула, как искра, спасительная мысль. С первых же секунд я пожалел о поспешно принятом решении. Каждый шаг давался с большим трудом. Ноги вязли в болотной жиже. Я несколько раз проваливался по пояс, с трудом выбираясь из зыбкой трясины. Со дна всплывали и с плотоядным чавканьем лопались крупные пузыри, источавшие смрадную вонь, от которой меня выворачивало наизнанку. Но отступать было поздно. Лучше уж утонуть, чем стать добычей преследователей. Выбиваясь из последних сил, я добрался до небольшого островка посреди болота, рассчитывая хоть немного передохнуть на нем. Однако моему желанию не суждено было сбыться. Неожиданно свет затмила целая туча каких-то крылатых монстров. Эти бестии напоминали комаров. Но каких чудовищных они были размеров!!! Целый рой этих летающих вампиров, размером с летучую мышь каждый, спикировал на меня. Некоторое время я пытался воевать с ними, но очень скоро понял, что это бесполезно. Место каждого сбитого комара тут же занимал новый, норовя сразу же впиться в тело своим хоботком. И я снова побежал. Вернее, заскользил по упругому травяному ковру, расстилавшемуся за островком. Совсем как лыжник по снегу. Только вместо снега здесь были болотные травы и водоросли, густо переплетенные между собой. Не знаю, открылось ли у меня второе дыхание, или кратковременный отдых помог возобновить силы, но передвигаться стало значительно легче. Даже крылатые вампиры постепенно отстали, а потом и вовсе прекратили преследование. Вскоре показался край топи. Правда, чтобы добраться до берега, нужно было еще пересечь открытое водное пространство. Но меня не смущала эта преграда. Тем более, что в воде лежало несколько огромных полузатопленных бревен, которыми можно было воспользоваться, как мостиком. Вздохнув, я разогнался и прыгнул. Бревно немного заметно осело под моим весом, и преодолеть оставшиеся три-четыре метра до суши уже представлялось не сложным. Однако все оказалось не так просто... Я сделал первый шаг, но неожиданно темная скользкая поверхность под моими ногами ожила. "Бревно" медленно качнулось и стало подниматься из воды. От неожиданности в первый миг я растерялся, не понимая, что происходит. А затем инстинктивно поспешил покинуть уходящую из-под ног опору. Я прыгнул, но, споткнувшись об корень, неудачно приземлился на твердой почве и, не удержав равновесия, несколько раз перекатился по земле, а лишь потом встал на ноги. Как оказалось, неудачное приземление спасло мне жизнь. Полутораметровый в диаметре язык с ядовито-красной присоской на конце ударил в то место, где я должен был находиться. И это был только язык! "Бревно", на которое я так неосторожно наступил, превратилось в огромную двадцатиметровую пиявку. Надвигаясь на берег, словно гигантская волна, болотный монстр с поразительной быстротой выползал из воды. И очень скоро он закрыл от меня весь белый свет...

- Отряд, подъем!-крикнул дневальный и включил свет. Громкий голос эхом отразился в замкнутом пространстве и, пронзая каждую клеточку раскаленными иглами, судорогой прокатился по телу, обрывая мои жуткие видения. Ускользающая мысль мрачной "действительности" медленно покидала сознание. Вот уже три месяца, как я забыл, что такое нормальный сон. Состояние полудремы, перемешивающееся с постоянными кошмарами, наступавшее после отбоя, не приносило облегчения, а только еще больше изматывало мою психику. Сегодняшняя ночь не была исключением, и, даже открыв глаза, казалось, что ночные видения не кончились, а продолжают преследовать меня наяву. Серый потолок тюремного барака, уже давно нуждающийся в побелке, и спертый воздух закрытого помещения, в котором ощущалась вся гамма запахов,-от вони давно не стираных носков до водочного перегара,-не вызывали приятных эмоций. "Видимо, "братва" ночью неплохо погуляла",-подумал я, вставая со своей койки и натягивая зековскую робу. Сейчас у меня уже не возникало к ней такого отвращения, как в самом начале срока. Со временем привыкаешь ко всему... Так же, как к килограммовым ботинкам, которые поначалу казались пудовыми гирями на моих ногах. Посмотрев в угол барака, я увидел то, что и ожидал увидеть. Бес, некоронованный король нашего отряда, возлежал на своем "королевском ложе", представляющем из себя обыкновенную зековскую койку, только с двумя матрацами. Он уже проснулся и теперь внимательно следил за своими "подданными", провожая каждого злым, оценивающим взглядом. По лагерным законам, вернее, по законам нашего барака, которые неизвестно откуда выкопал Бес, возможно, придумал сам, "авторитет" должен вставать последним. И горе тому, кто не успеет соскочить с койки до того, как "король" поднимется со своего ложа. Я уже не раз был свидетелем таких моментов. Через несколько секунд после команды "подъем", Бес, казалось бы, спокойно спящий на своей койке, вдруг неожиданно соскакивал с нее и подходил к заранее намеченной жертве. Заключенный, еще не успевший как следует проснуться и встать, смотрел на него ничего не понимающим взглядом. И только через какое-то время бедняга осознавал, что его ожидает. Блатной возвышался над койкой провинившегося, разминая суставы и поигрывая сухими жилистыми мышцами. Он просто упивался своей властью, испытывая садистское наслаждение от тех чувств, которые были написаны на лице у жертвы. - Ты залетел, фраерок!-его холодный взгляд пронизывал человека насквозь.-Сегодня после отбоя придешь на разборку в курилку. Такие разборки для провинившегося обычно заканчивались весьма плачевно. Бес со своей "братвой", вдоволь поиздевавшись над испуганным до смерти "залетчиком" и пригрозив в следующий раз "опустить" заключенного, то есть перевести в "петухи", избивали его, отрабатывая боевые приемы на живой "груше". Ни один из пострадавших даже не пытался сопротивляться. Все знали, что "дать отмашку" в данном случае-это подписать себе смертный приговор. На моей памяти, да и по рассказам других заключенных, отсидевших уже по несколько лет, никто не пытался противостоять этим неписаным лагерным законам. Администрация колонии знала об этих нечеловеческих правилах и ничего не предпринимала для их искоренения. Мало того, охранники поддерживали существующую систему, давая привилегии "авторитетам" и "братве", закрывая глаза на их пьянки и употребление наркотиков, нарушения режима, издевательства над другими, непривилегированными заключенными. Я и раньше знал, что творится в зонах заключения. Читал об этом и смотрел по телевизору, но тогда эти проблемы были так далеки от меня. Как давно это было... И только когда я попал сюда, понял, что ни в каких книгах, ни в каких фильмах и передачах нельзя описать весь этот ужас и беспредел, творящийся здесь повсюду. "Дом", как называют место отсидки бывалые зеки,-это иной мир с иными законами. И нет возможности выбраться отсюда, не отсидев весь срок заключения, определенный нашим "гуманным" народным судом нашего "гуманного" государства. Можно, конечно, надеяться на помилование, условно-досрочное освобождение или амнистию. Но амнистии и помилования случаются крайне редко, и нет никакой гарантии, что они выпадут на время твоего пребывания в лагере. Ждать условно-досрочного освобождения-дело долгое и ненадежное. Для этого надо "отмотать" как минимум две трети срока, да и неизвестно-сочтет ли администрация колонии тебя достаточно исправившимся и перевоспитавшимся. Обычно УДО получают только те зеки, которые сотрудничают с лагерным начальством: бригадиры, каптерщики и, конечно же, "стукачи". Я не знал, кто конкретно в нашем отряде "стучит", но в том, что такие есть, был уверен на все сто процентов. Лагерная администрация, а особенно "кум" -оперуполномоченный в исправительно-трудовой колонии,-были в курсе всех событий, происходивших в отряде. Они все знали, однако ничего не предпринимали... Конечно, я не могу сказать, что во всех ИТК творится подобный беспредел. Многое зависит от администрации лагеря, контингента заключенных и местных "авторитетов". Но принцип в местах лишения свободы всегда один и тот же. Страх и только страх поддерживает эту систему. Систему, которая, по идее, должна исправлять людей, оступившихся в жизни, часто просто по недоразумению или недомыслию. Говорят же, что в этой жизни от тюрьмы и от сумы никто не застрахован. Но зона, с ее волчьими законами, не исправляет, а, наоборот, калечит души людей. Человек, попавший сюда, выходит на волю озлобленным на весь мир, психически подавленным и напуганным на всю оставшуюся жизнь. Однако есть и другой тип людей, чувствующих себя в лагерях, как рыба в воде. Они принимают правила игры и становятся частью системы. Эту категорию зеков называют в лагерях "братвой" или "блатными". Выйдя на свободу, блатные, не задумываясь, переносят лагерные привычки в вольную жизнь. Но на свободе, для того чтобы жить, нужно работать. А работать они не привыкли, считая это ниже своего достоинства. Что может прокормить такого человека с извращенной психологией? Только преступление. А, как известно, за преступлением следует наказание. И вот, спустя какое-то время, зависящее, обычно, только от хитрости и изворотливости преступника, член "братства" вновь оказывается в местах, "не столь отдаленных". Если блатной "мотает" второй или третий срок и показал себя за это время с "лучшей" стороны, он вполне может стать "авторитетом" и занять освободившуюся вакансию. Именно таким "молодым авторитетом" и был Бес. Он занял это место совсем недавно и теперь из кожи вон лез, чтобы доказать, что достоин этого почетного звания и по праву является вершителем судеб заключенных нашего отряда. Поэтому и устраивал частые разборки, превращая без того безрадостную жизнь зеков в постоянный кошмар. Игры, выдуманные им, заставляли держаться в постоянном напряжении и страхе быть обвиненным в несоблюдении лагерных законов и правил. Но сегодня утром у Беса не было настроения играть. Я понял этому причину, когда, войдя в туалет, увидел плохо замытые следы крови на полу и в умывальнике. В мусорном бачке валялись несколько пустых банок из-под сгущенного молока. В такой таре сюда, обычно, доставляются спиртные напитки. Все сразу стало на свои места. Очевидно, вчера "братва", во главе с Бесом, неплохо погуляла, поэтому сегодня у них не возникло желание заниматься воспитанием. Утренняя перекличка, завтрак, развод на работы. Так начинается здесь каждый день, и я уже успел привыкнуть к этому распорядку. В лагере мне пришлось вспомнить о своей специальности, полученной еще до службы в армии и учебы в институте. Как оказалось, высшее образование здесь совершенно ни к чему, а вот специальность электрика высокодефицитна. В нашем отряде было очень много молодежи, не имеющей вовсе никакой профессии. Да и образование, как правило, ограничивалось восемью классами. Основной контингент составляли пацаны по восемнадцать - двадцать лет, отбывающие срок наказания в первый раз. Похоже, администрация колонии устроила в нашем бараке что-то вроде карантина для молодежи. И даже если это было сделано из лучших побуждений,- нововведения привели к прямо противоположному результату. Старше меня, а мне уже тридцать, было всего несколько человек, в том числе и Бес. Может быть, именно из-за возраста блатные ни разу не "наезжали" на меня, но на одной разборке я все же присутствовал. Это случилось сразу же после прибытия в отряд. После отбоя к койке подошел дневальный и сказал, что со мной хотят поговорить. Я поднялся и направился следом за ним. Подойдя к курилке, он указал на дверь, а сам вернулся к исполнению своих обязанностей. Я открыл дверь и вошел в помещение, где собрались Бес и его подручные. Все они пристально осматривали меня, оценивая с ног до головы. - Какой масти будешь? - спросил Бес, не вынимая сигареты изо рта. Вопрос этот не вызвал удивления. Еще в следственном изоляторе знающие люди просветили и научили, что во время "знакомства" надо отвечать коротко и правдиво. - Честный фраер,- выдал я заученную фразу. На лагерном жаргоне это означало, что я - обыкновенный человек, попавший в зону по недоразумению. - За что срок мотаешь? - прищурив глаз то ли от попавшего дыма, то ли от такого начала, поинтересовался "авторитет". Назвав статью, по которой был осужден, я замолчал, не став вдаваться в подробности. - Конкретнее! Или из тебя слова надо вытягивать? Методов для этого достаточно! - не удовлетворенный односложными ответами, завелся Бес. - Уложил трех пацанов в больницу, а они оказались детьми начальников,тихо прозвучал мой ответ, и это было чистой правдой. Я посмотрел на блатных, ожидая, какое впечатление произведут на них произнесенные слова. В исправительных колониях ненавидят начальников любых мастей и всех, кто с ними связан. Следовательно, по их логике, доставив неприятности "дядям в шляпах", я совершил стоящее дело. Видимо, немного остыв, Бес одобрительно кивнул, а затем, затянувшись сигаретой и выпустив целое облако дыма, уже более спокойно произнес: - Статья у тебя неплохая. Для начала потянет. Веди себя разумно, а там поживем - увидим! На этом разборка закончилась. ...Вот уже несколько месяцев, как я в отряде, но с того времени меня больше никто не беспокоил. Однако я постоянно ощущал на себе внимательные взгляды и знал, что рано или поздно Бес примет решение насчет моей дальнейшей судьбы. После развода нас отправляли на стройплощадку, где заключенные проходили перевоспитание трудом. Труд зеков - самый дешевый труд. Поэтому государству выгодно использовать заключенных на самых тяжелых и трудоемких работах, прикрываясь при этом красивыми лозунгами о трудовом перевоспитании. И тем не менее мое внутреннее состояние гораздо лучше было во время работы, чем в затхлом бараке с его "жильцами", давящими морально со всех сторон. Физический труд позволял хоть немного почувствовать себя человеком и забыть на некоторое время, где ты находишься и почему. Обед нам привозили прямо на стройплощадку, так что в лагерь мы возвращались только к ужину. После трудового дня хотелось отдохнуть, но не тут-то было. В бараке нас поджидал Бес, занимавший должность каптерщика, поэтому вполне легально отлынивавший от строительных работ. Отсыпаясь в своей кладовке, он от безделия придумывая различные пакости. Сегодня, например, "пахан" решил устроить новое развлечение. Притащив из каптерки две пары боксерских перчаток, он отдал распоряжение дневальным сдвинуть часть кроватей в сторону, освобождая место для импровизированного ринга. - Сейчас у нас спортивное мероприятие,- самодовольно заявил Бес собравшимся по его приказу заключенным и, усмехнувшись, добавил: - Я объявляю чемпионат отряда по боксу! Победитель будет награжден. - Чем награжден? - спросил кто-то из толпы. "Авторитет" на секунду задумался, а затем ответил: - Завтра на свободу выходит Хрящ, а значит, освобождается одна из вакансий среди братвы. Так вот: тот, кто выиграет чемпионат, и будет основным претендентом на эту вакансию. Огонек интереса зажегся в глазах многих зеков. И я не удивился этому. Все, собравшиеся здесь, прекрасно понимали, что означает перевод в "братву". Это все виды привилегий, возможных в лагере, исключая лишь одну - остаться человеком. Вот этого-то как раз многие и не понимали. Да, возможно, даже и не задумывались над этим щекотливым вопросом. Как я и предполагал, оказалось много желающих занять эту более высокую ступеньку в иерархии зоны. Претенденты, нацепив боксерские перчатки, один за другим выходили на импровизированный ринг и дрались до нокаута. Бои судил сам Бес, постоянно подзадоривая то одного, то другого бойца. Слабые отсеялись буквально через час, оставив после себя на полу барака лужицы крови и несколько выбитых зубов. Осталось четверо кандидатов. Среди них особенно выделялся один парень по кличке Слон. Боксировал он неважно, однако разница в весовой категории давала о себе знать. Одного-двух прямых ударов хватало для приведения соперника в бессознательное состояние. ...В колонию Слон попал за пьяный дебош, неподчинение властям, сопровождавшееся нанесением тяжких телесных повреждений работникам милиции, находящимся при исполнении служебных обязанностей. За это дали ему на "полную катушку". С точки зрения правоохранительных органов такие неподчиняющиеся субъекты представляют особую опасность для общества и государства. Хотя, какую опасность представлял Слон? Обыкновенный сельский парень Тимофей Кузнецов, приехавший в город подзаработать. Патрульные задержали его вместе с друзьями в парке, где после работы те решили "приговорить" пару бутылок водки,- вернее, пытались задержать, потому что удары резиновых дубинок, которыми сотрудники милиции решили попотчевать подвыпивших работяг, совсем не понравились Тимофею и вызвали бурную ответную реакцию. Он просто вырвал дубинки из рук ментов, вывихнув при этом одному из них кисть, на которой был ремешок от дубинки, и посоветовал им не мешать отдыхать рабочему классу. Взяли гуляк уже на выходе из парка. Целая бригада "беркутовцев", вооруженных автоматами, проводила задержание, словно перед ними были закоренелые бандиты. И чтобы другим неповадно было поднимать руку на сотрудников милиции, Кузнецову "намотали" срок по полной программе. Вполне понятно, почему этот молодой человек был озлоблен на весь белый свет, так несправедливо с ним поступивший. Кстати, кличка Слон приклеилась к Тимофею из-за богатырского сложения: ростом он был где-то под два метра и весил более ста килограммов. Этот гигант обладал поистине фантастической силой. Он легко гнул лом, а строительную арматуру завязывал в узел... Остальные участники полуфинала были легче Слона в среднем килограммов на двадцать пять - тридцать, поэтому вряд ли могли составить ему достойную конкуренцию. Со своим соперником богатырь разделался за пару минут, не давая тому ни единого шанса на успех. Держа его на расстоянии вытянутой руки, а рука у Слона была соответствующая его размерам, он прижал противника к стене и нанес несколько сильных ударов в лицо и по корпусу. Видимо, один из ударов сломал боксеру нос. Во все стороны брызнула кровь. Ничего не видя и находясь в полубессознательном состоянии, тот согнулся и опустил руки. Тогда Слон нанес сильнейший удар снизу в подбородок противника. Этот жестокий удар подбросил бойца вверх, и тот упал на пол уже без сознания. - Отлично! Ты умеешь побеждать! - Бес похлопал гиганта по плечу, затем подошел к поверженному бойцу и проверил пульс. Вытерев запачкавшиеся кровью пальцы об рубашку лежащего, он повернулся и торжественно провозгласил: - Слон, я тебя поздравляю! Ты вышел в финал! А этого унесите в туалет и приведите в чувство,- добавил Бес, указывая дневальным на распростершегося на полу человека. Следующий поединок за выход в финал продолжался значительно дольше. На этот раз соперники оказались равны по силе. И ни один не хотел уступать. Они наносили друг другу сильнейшие удары, мало беспокоясь о защите. Через двадцать минут их лица были похожи на кровавые маски, и только воля к победе заставляла еще держаться на ногах. Но сил вести бой у них не осталось. Бойцы висли друг на друге, все еще стараясь время от времени нанести удар, который, если и достигал цели, уже не был достаточно силен и точен, поэтому не мог принести победы ни одному из сражавшихся. Бесу надоело наблюдать за этим зрелищем. Он подошел к дерущимся, разнял их и объявил: - В этом бою нет победителя! Я сам назначу противника Слону. Пристальным взглядом "авторитет" осмотрел всех собравшихся возле ринга претендентов, но, по всей видимости, не нашел ни одного достойного, на его взгляд, кандидата. На секунду Бес задумался, а потом, озаренный какой-то мыслью, повернулся ко мне. - Кот! - такую кличку мне дали в бараке из-за моей фамилии, да еще за мягкую, тихую, как у кота, походку.- А ты не хочешь выступить в роли претендента? Я знал, что рано или поздно что-то подобное должно было случиться, но не думал, что это произойдет именно так. Теперь мне необходимо было сделать свой выбор. Выбор, который определит дальнейшую жизнь в колонии и за ее пределами, выбор, от которого зависит моя дальнейшая судьба: стану ли я одним из представителей блатного мира, забыв о совести, взамен приобретя все возможные блага, или останусь самим собой, обрекая себя на тяжелую, полную лишений жизнь заключенного в лагере. А может быть, и того хуже... - Я не люблю боксировать,- выбор был сделан, и я знал, чем могу заплатить за это. Казалось, Бес спокойно воспринял мое решение. Лишь на секунду в его глазах вспыхнула злость, но тут же погасла. - Зрелище окончено,- спокойно произнес он, отворачиваясь от меня, как будто ничего не произошло. Заключенные стали медленно расходиться, разочарованные несостоявшимся поединком. Дневальные быстро вымыли полы и сдвинули кровати на место. Лежа на своей койке, я обдумывал сложившееся положение. Нет, я не жалел о своем решении, но все же плохие предчувствия не покидали меня. Не было сомнения, что Бес не простит мне отказа и обязательно придумает, как отыграться. С такими невеселыми мыслями я и заснул. На следующий день из нашего барака на волю вышел Хрящ и с ним еще двое. Они отбыли свой срок наказания и теперь покидали этот кошмарный бесчеловечный мир. Как я завидовал им! На освободившиеся места сразу же определили троих новичков, прибывших в колонию с новой партией заключенных. Я смотрел на этих наголо обстриженных парней в еще не обмятой робе, понимая, какие чувства они сейчас испытывают. Вспомнились свои первые впечатления от колонии и ее обитателей. Настроение, которого и так не было, испортилось окончательно. Даже работа не принесла морального облегчения и не позволила хотя бы на какое-то время забыть, где я нахожусь и что ожидает меня в ближайшие пять лет. Вечером я зашел в "красную" комнату и, не в силах сдержаться, взял в руки гитару. Всю свою душу, всю горечь и тоску вложил я в песни, не замечая ничего и никого вокруг. Душа моя рвалась на свободу, а я пел. Пел песни своей юности, с которыми было связано так много воспоминаний о той беззаботной поре. И когда отложил гитару, то увидел, что в комнату набился почти весь наш отряд. По лицам собравшихся было видно, что они испытывают те же чувства, что и я. Мои песни зажгли огонь в их душах и заставили забыть о том, что все мы обречены влачить жалкое существование заключенных исправительно-трудовой колонии. - Ого! Да у нас в бараке новый певец! - голос Беса вернул всех на землю.Кот! Чего ж это ты скрывал свой талант? Сегодня после отбоя зайдешь в курилку. Споем вместе! - Для этого нужно особое настроение,- тихо ответил я. - Ну, настроение мы тебе обеспечим. В этом можешь не сомневаться,загадочно усмехнулся блатной. Эта усмешка не предвещала ничего хорошего. И когда после отбоя я оказался в курилке, все мои опасения подтвердились. Там меня уже поджидали все члены "братства". И хотя внешне они были настроены дружелюбно по отношению ко мне, я прекрасно понимал, что это только игра. - Заходи, Кот,- произнес Бес, когда я показался в дверях.- Присаживайся рядом с нами, закуривай. "Авторитет" кивнул одному из своих подручных. Тот подал мне папиросу и коробок спичек. Прикурив, я глубоко затянулся и чуть было не закашлялся. Блатные с ухмылкой наблюдали за моей реакцией. Бес криво улыбнулся и подмигнул. - Кури, Кот, кури! Папироска с "планом" еще никому не повредила. Кстати, очень хорошее средство для поднятия настроения. Я ведь обещал обеспечить тебе хорошее настроение, а свои обещания я всегда выполняю. С новой затяжкой действительно пришло ощущение, что напряжение, в котором я находился уже несколько месяцев, постепенно ослабевает. Мой мозг, расслабленный действием наркотика, отказывался анализировать ситуацию. Казалось, что все окружающее - иллюзия, и все это происходит не со мной, а я - только посторонний наблюдатель. - Эй, дневальный! - крикнул Бес. Через пару секунд в дверях показалось испуганное лицо. - Позови сюда Слона и новеньких,- приказал он и, повернувшись ко мне, добавил: - А ты, Кот, пока отдыхай. Расслабляйся! Менее чем через минуту в курилке появился Слон. Бес посмотрел на него строго и сказал: - Ну что ж, Слон! Давай, приступай к своим обязанностям. Чтобы стать одним из нас, ты должен показать себя в деле. Сейчас здесь появятся новенькие. Ты должен будешь допросить их и сразу же определить, кто из них кто. Объясни им правила поведения в бараке, а если кто-то не поймет с первого раза - объясни подоходчивей. В общем, покажи на что ты способен. А мы посмотрим. Слон кивнул головой, криво усмехнулся, стараясь даже улыбкой походить на блатных, открыл дверь курилки и позвал первого новичка. Им оказался паренек лет восемнадцати, очень хрупкого, еще юношеского телосложения. В результате расспросов выяснилось, что в тюрьму он попал за групповое изнасилование. И хотя сам он даже не притронулся к девчонке, которую насиловали его дружки, ему дали четыре года за соучастие. В зоне насильников не жаловали, презрительно называя их "взломщиками мохнатых сейфов". Обычно они занимали низшие ступени в иерархии зоны. Слон быстро объяснил основные правила поведения, а напоследок небрежно добавил: - Смотри, если что-то будет не так - сразу же переведем в "петухи". Тем более, что статья у тебя подходящая, да и личико симпатичное. По побледневшему лицу паренька было видно, что слова "наставника" испугали его до смерти. И этот страх он будет помнить всегда и везде. Слон полностью вошел в роль, и, с молчаливого согласия Беса, отпустив первого новенького, позвал следующего. Вошедший был плотного телосложения с накачанными мышцами и наглым лицом. По всему было видно, что в свое время он серьезно занимался спортом. И я не удивился, когда узнал по какой статье его сюда "упекли". Вымогательство, или рэкет, как модно стало сейчас называть такой вид деятельности. Такие "птицы" - редкость на зоне. Обычно их "отмазывают", не давая делу дойти до суда. Или убирают, если "бригадный" много знает и может "замазать" своих дружков. На зону попадают лишь единицы из тех, кого принято называть рэкетирами. Да и то, как правило, это молодежь. Глупые и неопытные юнцы, почувствовавшие силу и власть, но не понимающие, что за этим может последовать. Парень, наверное, рассчитывал на благосклонное к себе отношение, поэтому несколько раз перебивал Слона и выражал свое несогласие с лагерными законами и правилами. Будучи неопытным учителем, Слон сбивался, путался, иногда не зная, что ответить наглому новичку. Бесу надоело слушать это препирательство и словоблудие. Он встал и подошел вплотную к бывшему рэкетиру. - Тебе не нравятся наши правила, фраерок? - по-блатному оскалившись, произнес "авторитет". И хотя эти слова были произнесены тихим и спокойным голосом, от них веяло ледяным холодом. Новичок почувствовал угрозу. Он напрягся, словно готовясь к бою, но Бес, казалось, не замечал этого. - Кто ты такой? - продолжил он, не меняя интонации.- Крутой бригадный чувак? Это на воле ты крутой, а здесь ты - никто. Хорошенько это усвой! А если еще раз вякнешь, я тебя урою на месте! Ты меня понял? Эксрэкетир сразу сник. Бес одной рукой взял его за подбородок, крепко сжал и, приподняв лицо, посмотрел прямо в глаза. - Ты меня понял? - повторил он свой вопрос. Как загипнотизированный, крепыш несколько раз кивнул головой. Бес убрал руку, повернулся к Слону и лениво произнес: - Слон, врежь ему пару раз, чтобы мои слова запомнились получше. Тот, казалось, обрадовался этому приказу. Наконец-то он мог оправдаться за допущенные промахи. Гигант подошел к жертве и несколько раз сильно ударил в живот. Парень согнулся от боли и рухнул на колени. Бес кивнул Слону, и тот, подхватив под руки поверженного, вытащил его из курилки. Назад он вернулся уже со следующим новым заключенным нашего барака. Этому мужчине было далеко за тридцать. По крайней мере, по внешнему виду. Он был худощавым, но не хрупким, как первый новичок. Больше всего меня поразили его глаза - темно-синие, почти черные, бездонно-глубокие, как само небо. Никогда в жизни я не видел подобных глаз. Попал он сюда за мошенничество. Но что-то подсказывало мне, что это неправда. И что этот человек не должен здесь находиться. Бес тоже почувствовал несоответствие внешнего облика новичка со статьей, по которой тот был осужден. - Расскажи нам, пожалуйста, за что это тебе пришили такую статью,вкрадчивым голосом спросил он. Мужчина совершенно спокойно обвел взглядом собравшихся. Наши глаза на миг встретились, и я отчетливо понял, что он абсолютно не боится этой блатной компании. Его лицо не выражало страха, что было так непривычно для этого мира. Этот человек смотрел на всех добрым, теплым взглядом. Мне даже показалось, что он испытывает чувство жалости и сочувствия к своим потенциальным мучителям. - Я - странствующий монах,- голос мужчины отличался от голосов предыдущих "новоселов" своей глубиной и спокойствием. Эта фраза объясняла многое. Во всяком случае, для меня. - По велению сердца и души я ходил по городам и селам. Встречался с разными людьми, по мере сил и возможностей стараясь помочь всем нуждающимся, лечил их тела и души,- монах на секунду замолчал, вздохнул, а потом продолжил: - В одном из городов я отказался лечить пациента, пришедшего на прием. Я сказал, что не смогу вылечить его болезнь, потому что это - кармическое наказание за его грехи в прошлой и настоящей жизнях. И посоветовал изменить свое отношение к людям: постараться добрыми делами и поступками хоть как-то искупить содеянное зло. Он очень разозлился, и через пару часов я был арестован по обвинению в мошенничестве и шарлатанстве. Этот пациент оказался главным прокурором города. Он оперативно состряпал против меня уголовное дело, представив суду несколько ложных свидетелей, у которых я, якобы, выманил деньги обманным путем. Все в городе знали, что за лечение я никогда не требую платы, но это ничего не изменило. Суд приговорил меня к пяти годам лишения свободы в исправительно-трудовой колонии общего режима. - Значит, ты - монах? - усмехнулся Бес. Рассказ новичка нисколько не тронул его, а только развеселил. - А я - Бес! Интересная у нас получается компания. Бес и монах в одном бараке. Как вам это нравится? "Братва" рассмеялась. Им понравился каламбур "пахана". - Монах! А ты, случайно, не из Шаолиньского монастыря? - продолжал шутить блатной, иронично посматривая на худощавую фигуру.- Может, ты еще и драться умеешь, как Брюс Ли? Слон, ты проверишь нашего монаха на прочность? Слон воспринял эти слова, как приказ к действию. Он не спеша подошел к мужчине и сильно шлепнул его по плечу, словно приглашая принять вызов на бой. Я видел, как у того от боли скривилось лицо, но глаза продолжали излучать добро и свет. И вдруг, даже неожиданно для самого себя, ведомый каким-то подсознательным импульсом, я соскочил с подоконника и подошел к ним. - Оставь его! - негромко сказал я. Слон вздрогнул и медленно повернулся ко мне, убрав при этом свою руку с плеча монаха. Блатные замерли и уставились на меня. Немая сцена продолжалась не более секунды. Отступать было поздно, и я решился. - Бес, если хочешь, я могу устроить вам развлечение, заменив монаха. Ты ведь хотел, чтобы я дрался со Слоном? Я согласен. Более того, я готов драться без боксерских перчаток и без правил. Бес немигающим взглядом уставился на меня. "Братва" одобрительно загалдела, предвкушая невиданное зрелище. Несколько секунд "пахан" думал, а потом согласился: - Хорошо. Ты сам этого захотел. Будете драться до полного вырубона. Монах, отойди в сторону. Ты тоже будешь наблюдать за боем. Если Кот проиграет,- будешь следующим. Начинайте! Слон не ожидал такого поворота событий, но, как собака по приказу хозяина, сжал кулаки и, переваливаясь с ноги на ногу, словно краб, двинулся на меня. Я стал в стойку и приготовился к бою. В первый удар Слон вложил всю свою силу, надеясь сразу же закончить поединок. Должен сказать, что так вполне могло случиться. Ведь мой противник намного превосходил меня как размерами, так и силой. Но его кулак не достиг цели. Меня там просто не оказалось. Я поднырнул под его руку и провел удар в солнечное сплетение. На секунду мне показалось, что кулак врезался в бетонную стену. И все же удар был точен. Гигант задохнулся и, схватившись за грудь, попятился назад. Однако не прошло и нескольких секунд, как он пришел в себя и снова пошел в атаку. Слон провел серию ударов, надеясь, что хотя бы один из них достигнет цели. Но этого не случилось - я уклонился, отпрыгнул в сторону и сбоку ударил его по опорной ноге. Подсечка не совсем удалась, но Слон уже не мог двигаться так быстро, как прежде. Он хромал. Быстро перемещаясь и постоянно маневрируя, я провел еще несколько атак, целясь в болевые и нервные центры на теле противника, известные мне еще по занятиям каратэ. Мне не хотелось калечить Слона, однако я прекрасно понимал, что легкой победы в этом поединке не будет. Через какое-то время соперник, вероятно, понял, что таким образом бой не выиграть, и решил сменить тактику. Растопырив руки и нагнув голову, он бросился на меня. Я не успел вовремя сориентироваться и попался в захват. Худшее положение трудно себе представить. Я почувствовал, как затрещали мои кости под его могучими руками, и понял, что еще немного, и он просто раздавит меня в своих объятиях. Напрягая последние силы, я чуть отклонился назад и двумя руками одновременно резко ударил его по ушам. Оглушенный этим ударом, гигант разжал руки и схватился за голову. Я выскользнул из захвата и упал на пол, не в силах сделать вдох. Затем на четвереньках отполз в сторону и с большим трудом поднялся на ноги. Блатные одобрительно зашумели, обсуждая прием, с помощью которого мне удалось вырваться из "железного" захвата. Но мне было не до этого. Зверски болела грудь. Нормально дышать я смог только через несколько секунд. Собрав всю силу воли в кулак, я вновь двинулся в атаку. Все еще оглушенный, Слон принял оборонительную стойку, выставив свои руки далеко вперед. Это, по его мнению, должно было удержать меня на расстоянии. Но я нашел другой способ добраться до него. Резко присев, я крутнулся на одной ноге, второй подсекая ногу противника. На этот раз подсечка удалась. Слон грохнулся на пол всей своей массой, сильно ударившись затылком о каменный пол курилки. Он лежал, не подавая признаков жизни, и я уже подумал, что на этом бой закончен. Но не тут-то было. Полежав несколько секунд, Слон встал и занял боевую позицию. Координация движений у него еще не полностью восстановилась, но, тем не менее, медленно переставляя ноги и пошатываясь, он направился в мою сторону. Пора было заканчивать это представление. Я решил провести прием, который меня еще никогда не подводил. Между нами было порядочное расстояние, поэтому я сделал несколько быстрых шагов вперед и прыгнул, имитируя удар ногой. Слон попался на мою уловку. Он нагнулся, уклоняясь от прямого удара ногой в голову. Но я и не думал наносить такой удар. Проскочив за спину соперника и мягко приземлившись на ноги, я захватил шею Слона и резким движением дернул ее на себя, в то же время подставляя свою спину под его. Мои руки передавили сонную артерию на его шее и через пару секунд тело обмякло. Я ослабил захват и осторожно опустил Слона на пол, будучи уверенным, что после такого приема он придет в себя не скоро. Теперь уже точно, бой был закончен. К тому же, удалось обойтись без тяжких травм и увечий. Через несколько минут Слон очнется, надеюсь, с ним все будет в порядке. У меня же, кроме предательской дрожи во всем теле, побаливала только грудная клетка. Сказывались результаты "дружеских" объятий гиганта. Но ничего - это скоро пройдет. Я выпрямился и посмотрел на Беса и его дружков. - Базара нет. Ты победил,- нехотя произнес он.- Теперь понятно, как ты умудрился уложить сразу троих в больницу. - Я тогда не контролировал своих действий,- вырвалось у меня. - Это почему же? Я замялся, поняв, что сболтнул лишнее. Но потом все же решил ответить: - Был в состоянии алкогольного опьянения, как определила экспертиза в милиции. Но это - неправда. Я и выпил-то пару фужеров шампанского, от которых я никак не опьянел бы. Дело в том, что один из этих пацанов неожиданно очень сильно ударил меня сзади по голове резиновой дубинкой. Поэтому я смутно помню драку. Только когда полностью пришел в себя, увидел, что натворил. У двоих были сломаны руки, а у третьего - нога. Наверное, я рефлекторно сломал им те конечности, которыми они пытались нанести удар. - Ты как будто жалеешь об этом? - казалось, холодные глаза Беса заглядывали мне в самую душу. - Да, жалею,- ответил я, решив до конца оставаться честным.- Хотя они сами виноваты. - Где ты так научился драться? - поинтересовался один из блатных по кличке Кореец. - Какое-то время я ходил на секцию каратэ, а потом, когда его запретили, сам занимался. В армии тоже пришлось немало попотеть - был командиром противодиверсионного отделения. В институте снова записался в секцию, только на этот раз это было айкидо. Тренер говорил, что у меня талант к боевым видам единоборств. Может быть, он был прав, но я не считал это главным в своей жизни, поэтому и бросил спорт.- сам не знаю, зачем я все это говорил блатным, возможно, надеялся, что, узнав о моих бойцовских качествах, они отстанут от меня. Как я ошибался! - Лады. Твоим способностям найдется применение. А сейчас забирай монаха и идите спать. Да, позови дневального. Пусть он займется бедным Слоником. Бес засмеялся, блатные поддержали его. Мы вышли с монахом из курилки, слыша за собой издевательский смех зеков. - Спасибо,- сказал монах, закрывая за нами дверь. - Не за что,- ответил я.- Рано или поздно что-то подобное должно было произойти. Сейчас я даже чувствую душевное облегчение, потому что снова стал самим собой. И чем бы это не закончилось, я не буду жалеть о своем поступке. - А ты отлично дерешься. У меня, например, никогда так не получится. - Наверное, это заложено в моих генах,- то ли в шутку, то ли всерьез, ответил я. - Возможно,- монах задумчиво покачал головой и добавил: - А быть может, в прошлой жизни ты был каким-нибудь знаменитым воином. Я только улыбнулся его словам и, решив отложить разговоры о моих воплощениях на будущее, сменил тему: - Кстати, как тебя зовут? - спросил я.- А то как-то неудобно называть тебя монахом. - Меня не обижает такое обращение, ведь это - моя суть. А зовут меня Андреем. Во всяком случае, под этим именем я числюсь в лагерных списках. - Хорошо! Андрей, так Андрей,- мне был непонятен смысл его последнего высказывания, однако я не стал вдаваться в подробности.- А меня зовут Алексей! Алексей Котов, но можно просто Алекс или Кот. Мы пожали друг другу руки и разошлись спать.