Третьяков Федорович - Андрейка и лодырь Ромашка

• Название: Андрейка и лодырь Ромашка
• Автор: Третьяков Федорович
• Издательство: Центр.-Черноземное кн. изд-во
• Жанр: Сказка
• Год: 1980

Рассказы детского писателя Юрия Федоровича Третьякова вошедшие в эту книгу, объединены одними героями. Андрейка, Алеха, Моська и другие мальчишки, живущие в маленьком селе Шапкино, – фантазеры и изобретатели, люди беспокойные, неравнодушные, всегда готовые постоять за справедливость. Много интересных, смешных и грустных историй случается с ними. Дружба, доброта, готовность прийти на помощь друг другу выручают товарищей.

---

– Бывает… – объяснил Андрейка. – Не привык еще… У меня сначала знаете сколько двоек было! Если бы вам показать, вы бы прямо удивились! А сейчас я его даже за язык не считаю!… Для меня, что русский, что этот немецкий – ну никакой прямо разницы!

– Андрюш, об чем я тебя хочу попросить… – вежливо сказала Марьмитревна. – Ты б с ним подзанялся, а? Может, подмогнешь чуток, проследишь, чтоб выучил… Сама-то я не особо ученая… Он говорит: «выучил», а как проконтролироваешь? Родители с Магадана запрашивают: «Как он там?» А мне со-овестно-о… ну, до того совестно! Двойки и двойки… По другим предметам он успевает, тут грех жаловаться, а немецкий этот – ну не дается, и хоть ты што хочешь с ним делай! Как спервоначалу не задался…

– Бывает… – опять согласился Андрейка и привел пример из собственной жизни: – Знаете, почему я никаких математик не люблю? Когда в первом классе по арифметике письменной проходили двойку, как ее писать… там нужно хвостик загнуть, чтобы спереди такая петелька получилась внизу… А я тогда маленький был, никак не соображу, откуда он загибается, с какой стороны. Бился, бился… Потом написал эти Двойки без петелек, а петельки после подрисовал… но учительница разоблачила… С тех пор всю арифметику прошли, алгебра идет – все равно не люблю!…

Марьмитревна сходила в другую комнату и вынесла Ромашкин дневник. Андрейка просмотрел все странички, укоризненно качая головой, когда в графе «немецкий язык» натыкался на двойки и даже единицы:

– Да-а… Надо подтянуться, надо… Действительно… Безобразие прямо!…

Оказанное доверие Андрейке понравилось, и он заверил Марьмитревну:

– А что? Могу!… Что тут особенного? Вы не беспокойтесь…

Откровенно говоря, с немецким языком у него самого не ахти как обстояло… Но одно дело самому учиться, другое – кого-нибудь другого учить. Тут большая разница. Учить гораздо легче: задал да спросил… Главное, спрашивать построже и не давать распускаться.

В прошлом году своей немки в школе не было, заменял физрук, который любил сочинять стихи, и его никто не боялся. Все учили шаляй-валяй, думали, что это – предмет пустяковый, вроде рисования или там пения… А как приехала из университета настоящая немка – Маргарита, да как начала гонять по словам, да придираться к разным мелким словечкам, да к грамматике, сразу до всех дошло, какой этот язык трудный и заковыристый! Никому никакого покоя не стало!…

– Подтянем! – пообещал Андрейка.

Он встал со стула и прошелся по комнате, как сама немка Маргарита Ивановна: выпрямив спину, устремив взгляд в окно, покусывая губы и то и дело трогая на груди воображаемый университетский значок-ромбик.

– Спрошу: грунд-формен? Генетив родительного знаешь, зиигуляр? А номинатив плюраль? Шлехт! Зер шлехт!! – командовал он резким выразительным голосом, стукая ложкой по столу.

Даже Марьмитревна оробела:

– Только, Андрюш, об чем я хочу попросить… ты все ж таки не дюже налегай… Норови с подходцем… Прежняя учительница об нем какой отзыв дала? Он, грит, озорной, но душа у него тонкая!… Да! Так и сказала, ей-богу!… Значит, подход нужно иметь…

– Учтем… – кивнул Андрейка.

Сам Ромашка в это время где-то скрывался, но из кухни слышались подозрительные шорохи и поскрипывания. Андрейка заподозрил, что он находится там – подсматривает и подслушивает, не показываясь на глаза.

Вскоре кухонная дверь отлетела, стукнувшись об стенку, и Ромашка выскочил с таким отвратительным воплем, что даже хладнокровный Андрейка вздрогнул. Не поверишь, что человек может издавать такие вопли… Сам маленький, беленький, но взгляд веселый и хитрый, а губы сложены так, будто он знает про Андрейку что-то смешное, вот-вот скажет…

– Господь с тобой! – испуганно махнула на него Марьмитревна. – Как все равно домовой из пекла выскочил!…

– Я всегда откуда-нибудь выскакиваю! – заявил Ромашка и, хитро косясь на Андрейку, начал полными ложками таскать себе в рот варенье прямо из вазочки – стоя, а не сидя, как все люди…

– Вот, Ромочка… – обратилась к нему Марьмитревна.

– Значит, Андрюша берет тебя на свою попечению об языку… Слушайся его, чего покажет – усвояй… А недопоймешь – спроси, он тебе даст разъяснение… Он постарше, разбирается больше…

Ромашка недоверчиво осмотрел Андрейку с ног до головы и, видно, остался недоволен, потому что вместо ответа плюнул в Андрейкину сторону вишневой косточкой…

Для начала Андрейка пока не обратил внимания на такую выходку и по-деловому осведомился:

– Когда начнем приступать?

– После… – буркнул Ромашка, схватил со стола сухарь и выскочил вон как угорелый…

Марьмитревна, глядя ему вслед, сказала:

– Перед посторонним человеком бодрится… А так смирный… И учительница вишь какое об нем мнение имеет: «душа тонкая»… Небось не с потолка взяла, зря-то не скажет, верно, Андрюш?

Андрейка из вежливости кивнул, хотя имел другое мнение… В окно было видно Ромашку, бежавшего через улицу: не как бегают все нормальные люди, а почему-то задом наперед, но с необыкновенной быстротой. А его страшный вопль донесся даже через двойные рамы…

Не любя откладывать дела в долгий ящик, Андрейка достал учебник, полистал знакомые странички и наметил в уме предварительный план занятий.

Значит, так: нужно проследить, чтобы он школьный урок выучил и еще дополнительно, от себя задать ему побольше из прошлого: перевод, грамматику, правила там всякие… Чтобы он и новое усвоил и старое подогнал. Потом спросить, и все дела. А уж потом можно будет съездить на автобусе в Шапкино: повидаться с Алехой и Моськой, учившимися во второй смене, проведать свой дом и поросенка, а главное, разузнать, что делает кошка… А еще лучше – задать Ромашке задание да и ехать. Он пускай тут пока учит, а после Андрейка приедет, все проверит, задаст новое… Так гораздо лучше. Главное, время зря не проходит: задаст, съездит в Шапкино, проверит, снова задаст и опять можно в Шапкино.

Уже смеркалось, Марьмитревна ушла к соседке смотреть по телевизору фигурное катание. Андрейка лежал на диване, дожидаясь ученика, и думал о Шапкине…

Ромашка заявился, когда за окном уже чернела ночь. От воротника до валенок он был покрыт обледенелой снежной коркой. Снег находился у него также в карманах и даже за пазухой.

– Где это тебя валяли? – спросил Андрейка.

– Нигде, так… – ответил Ромашка, полез в печку и принялся шарить по кастрюлям и чугункам, таская оттуда куски и

заглатывая их, как крокодил. Изредка он оглядывался на Андрейку, ломаясь и корча ужасные рожи.

– Ты чего? – спросил Андрейка, удивляясь его странностям, но Ромашка, занятый проглатыванием куска, не ответил.

Наглотавшись, он ушел в комнату, где полагалось жить, им с Андрейкой, и там разлегся на своей кровати, точно жирный самодовольный поросенок…

– Значит, я тут составил план… – подступил Андрейка к делу.

Ромашка хитро на него поглядел и спросил:

– Ты разве ничего не знаешь?

– Нет… А что?

– Я – самошедчий… – признался Ромашка.

Этого еще не хватало!… То-то и видно, что он какой-то ненормальный… У него и взгляд такой же хитрый, как у районного дурачка Пети Курятника, который часто захаживал в Шапкино со своим мешком…

Андрейка растерянно спросил:

– А ты всегда такой… или только недавно сделался?

– Недавно… – объяснил Ромашка. – С месяц или чуть побольше… Врачи говорят, от хронического перенапряжения мозговой оболочки!…

– А в чем у тебя проявляется? – осторожно выспрашивал Андрейка.

Ромашка подумал и ответил:

– Когда как… по-разному! Если меня раздразнят – начинаю драться. Делаюсь такой сильный… Пять силачей со мной не ссилят!

– А что ж тогда с тобой нужно делать? Связывать, что ли?

Ромашка отчаянно замотал головой:

– Ни! Ни в коем случае! От связывания мы делаемся еще злей. Все должны отходить от меня на десять с половиной метров.

– Ну, а сейчас ты ничего?… Ромашка пожал плечами.

– Тогда слушай… Составил я такой план насчет немецкого…

– Ты чего меня раздразниваешь? – завопил Ромашка ненормальным голосом. – Чего ты ко мне пристаешь? Отходи скорей на восемь с половиной метров! Угу-гу-гу-гу-гу!…

Издавая жуткие крики, Ромашка вытянул руки с растопыренными и согнутыми, как когти, пальцами и бросился на Андрейку.

Хотя Андрейка сумасшедшим себя не считал, даже наоборот, но с испуга силы у него тоже прибавилось в несколько раз: он схватил Ромашку, оказавшегося слабым, как муха, в охапку, свалил на пол и придавил сверху…

Ромашка некоторое время молча лежал под Андрейкой и сопел, потом тихо попросил:

– Пусти…

Отпущенный, он сел на пол, пощупал бока и заныл:

– Набрасывается как ненормальный… Пошутить даже нельзя. Тебе бабушка не велела на меня налегать, а ты налегаешь… Чуть ребро не сломал, еще бы чуть, и оно хряпнуло…