Владимир Бешанов - Красный блицкриг

• Название: Красный блицкриг
• Автор: Владимир Бешанов
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-9764-0046-9

Теория блицкрига заслуженно считается открытием германской военной мысли — в начале Второй мировой Вермахт продемонстрировал блистательные образцы «молниеносной войны».

Однако ведь и Красная Армия в Польше, Прибалтике, Бессарабии доказала, что при благоприятных условиях также вполне способна сокрушить неприятеля в считаные дни, устроив ему «красный блицкриг» — в лучших традициях Вермахта.

Другое дело, что даже при незначительном сопротивлении противника (а Сталин не зря потом отозвался об этих операциях как о «прогулке») далеко не все шло так гладко, как хотелось бы, — только во время сентябрьского Польского похода РККА потеряла от поломок и неисправностей до 500 танков…

Читайте долгожданную новую книгу популярного историка, прославившегося своими бестселлерами «Танковый погром 1941 года», «Год 1942 — «учебный» и др., — подробное исследование действий Красной Армии в начальный период Второй мировой войны.

---

«1. Объявление войны другому Государству.

2. Вторжение своих вооруженных сил, хотя бы без объявления войны, на территорию другого Государства;

3. Нападение своими сухопутными, морскими или воздушными силами, хотя бы без объявления войны, на территорию, на суда или на воздушные суда другого Государства;

4. Морскую блокаду берегов или портов другого Государства;

5. Поддержку, оказанную вооруженным бандам, которые, будучи образованными на его территории, вторгнутся на территорию другого Государства, или отказ, несмотря на требование Государства, подвергшегося вторжению, принять на своей собственной территории все зависящие от него меры для лишения названных банд всякой помощи или покровительства».

Между прочим, у правительств Великобритании и Франции идеалистическая конвенция одобрения не получила. Ясное дело — «империалистические хищники», поджигатели войны.

Теперь Сталин и Молотов, планируя совершить «одно из следующих действий», ломали голову над ребусом, как агрессию совершить, но агрессорами не выглядеть. И придумали: «благовидность» вмешательству в германо-польскую войну должны были придать идеи обеспечения государственных интересов СССР и защиты украинского и белорусского народов в условиях распада Польши. Это был чисто пропагандистский трюк, поскольку до этого «страдания» белорусских и украинских «братьев» большевиков никогда не интересовали, а с точки зрения международного права и третьей статьи все той же лоббированной Кремлем конвенции:

«Никакое соображение политического, военного, экономического или иного порядка не может служить извинением или оправданием агрессии, предусмотренной в статье II».)

Шуленбург пообещал сделать запрос относительно возможности перемирия и сказал, что действия Красной Армии в данной ситуации очень важны. Естественно, вопрос о перемирии с поляками не ставился, о чем Риббентроп и сообщил в Москву.

11 сентября на базе БОВО и КОВО были сформированы и развернуты полевые управления округов, позднее переименованные в управления Белорусского и Украинского фронтов. Командовали фронтами сделавший стремительную карьеру на волне репрессий командарм 2-го ранга М.П. Ковалев (путь бывшего штабс-капитана от должности коменданта Забайкальского укрепленного района до командующего округом занял пятнадцать месяцев) и продубленный первоконник командарм 1-го ранга С.К. Тимошенко. С 18 часов 12 сентября на железных дорогах европейской части страны был введен в действие воинский график. Сокращались гражданские перевозки, железные дороги получили 500 тысяч тонн мобилизационного запаса угля, на ряд железных дорог были назначены уполномоченные СНК по выгрузке грузов.

Германское командование пока еще не имело точных данных о том, последует ли советское вмешательство, и продолжало действовать по собственным планам. 12 сентября в ОКВ рассматривались варианты окончательного решения польской проблемы. Вариант III предусматривал, среди прочего, передачу Литве района Вильно и создание независимого государства на территории Галиции и Польской Украины. Начальник абвера адмирал Канарис получил указание подготовить мятежи националистов в украинских районах, «провоцируя восставших на уничтожение евреев и поляков».

Военные приготовления СССР скрыть было невозможно. Тем не менее у польского руководства они никакой тревоги не вызывали. Ни у кого не возникло мысли продумать и подготовить возможные политические и военные шаги на случай вторжения с востока Красной Армии. Сведения, поступавшие 1–5 сентября, воспринимались как закономерная и понятная реакция на начало войны в Европе. Не насторожили ни сообщение ТАСС от 7 сентября о начале частичной мобилизации РККА «в интересах дальнейшего укрепления обороны страны», ни разворачивавшаяся в советской прессе антипольская кампания, ни нарушения границы краснозвездными самолетами-разведчиками, ни донесения из Москвы.

Так, польский военный атташе генерал Стефан Бжештшинский вспоминает о происшествии, случившемся во время посещения иностранными дипломатами массового митинга в парке Горького, посвященного событиям в Польше: «Речь была неприязненной по отношению к полякам, и собрание принимало ее довольно холодно. До тех пор, пока под конец оратор повышенным голосом не прокричал: «Что ж мы, советский народ и правительство, должны, сложив руки, смотреть, как по вине панской Польши страдают наши братья белорусы и украинцы?» Настроение толпы резко изменилось. Правда, оратор не дал ответа на поставленный вопрос, однако собрание поняло его по-своему, то есть что советские войска пойдут на помощь Польше! Все кричали: «В поход, в поход против проклятых немцев!» Когда мы шли к машинам, британский атташе поинтересовался моим мнением о последнем вопросе оратора. Я ответил не задумываясь: «Царица Екатерина послала когда-то свои войска против поляков под предлогом защиты инсургентов, а теперь Сталин направит свои под предлогом защиты братьев». Возвратившись в посольство, я проинформировал Гжибовского о разговоре в парке Горького, обратив особое внимание на риторический вопрос оратора, на который он не дал ответа, но из которого мы должны себе уяснить: Советы ударят на Польшу в удобную для них минуту». Посол не отмахнулся от этой новости, а известил радиограммой Бека и Рыдз-Смиглы. А вот о чем думали странствующий маршал и министр иностранных дел — тайна сия велика есть.

Новую угрозу Польше различали в Лондоне. Один из высших функционеров Форин Офис Лоуренс Цоллер в донесении о мобилизации Красной Армии написал: «Не могу удержаться от того, чтобы не связать этот факт с присутствием советских генералов в Берлине, хотя не рискну сказать точно, в чем конкретно заключается эта связь». Посол Великобритании 10 сентября сообщал из Москвы, что последние советские решения наводят на предположение о том, что СССР намеревается силой занять часть польских земель. Британская пресса писала о развертывании 80 советских дивизий и призыве в Красную Армию 4 миллионов человек, а «Дейли Телеграф» прямо указывала, что эти мероприятия проводятся с целью занятия восточных польских земель, «которые Гитлер предложил Москве».

«На украинских землях, где мы сейчас пребываем, — сообщал 11 сентября в Париж французский посол Леон Ноэль, — различными агентами распространяются слухи о тайной договоренности между Германией и СССР, на основе которой немецкие отряды не пересекут Буга, оставив эту часть Польши советским войскам. Будучи спрошенным по поводу этих слухов одним из наших коллег, советский посол, ничего категорично не отрицая, сказал, что в этих краях ходит множество баек. И добавил: «Жители этого региона — наши родственники». Население, среди которого поляки составляют решительное меньшинство, настроено по отношению к Польше враждебно и не намерено ей оказывать никакой помощи. Евреи и многие украинцы либо ждут советские войска, либо живут надеждой, что Украину освободит германская армия». Предупреждения Парижа о возможном выступлении СССР польское правительство также не приняло всерьез.

Еще одним неуслышанным «звонком» стал отъезд из Кременца советских дипломатов. Николай Шаронов навестил министра Бека и осведомил его, что ввиду неудовлетворительной телефонной связи необходимо лично съездить в Москву, дабы непосредственно там обговорить возможности поставок медикаментов и других материалов для нужд польской армии. С тем посол СССР откланялся, пообещал вернуться не позднее чем через неделю и с рассветом 12 сентября убыл вместе с военным атташе и несколькими сотрудниками. В действительности ни о какой помощи Польше не могло быть и речи. Сразу после беседы с «отцом народов» Георгий Димитров разослал зарубежным компартиям директиву Исполкома Коминтерна: «Международный пролетариат не может защищать фашистскую Польшу, отвергающую помощь Советского Союза, угнетающую другие национальности». Резко отрицательную позицию занял Секретариат ИККИ «к добровольному вступлению коммунистов и революционных элементов в национальные легионы» по примеру Испании. Так что у Шаронова была совсем другая причина для того, чтобы покинуть территорию Польши, возможно, он знал про день «X» — 13 сентября.

Бек тем временем собрал в Кременце конференцию, на которой присутствовали 7 послов и 17 полномочных представителей иностранных держав. В своем выступлении министр выразил разочарование польского правительства по поводу отсутствия эффективной помощи со стороны союзников, однако выразил уверенность, что война не может продлиться долго. Внутреннее положение Германии исключает длительную борьбу, людских ресурсов и стратегических материалов у Рейха значительно меньше, чем в 1914 году, а интенсивные бомбардировки вразумят немецкое общественное мнение. Речь Бека явственно продемонстрировала «трезвость» польских политиков, не желавших считаться с реальностью. Отдельный разговор состоялся у министра с французским послом, еще 9 сентября предложившим правительству Польши обосноваться во Франции, «согласно с прецедентом бельгийского правительства в 1914 году».