Р. Скотт Бэккер - Нейропат

• Название: Нейропат
• Автор: Р. Скотт Бэккер
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Триллер
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-35138-1

С пугающим постоянством американские агентства новостей сообщают об очередной жертве неуловимого Костоправа, наводящего ужас на жителей Нью-Йорка. Полиция и ФБР подозревают, что все эти страшные преступления — дело рук ученого-нейрохирурга Нейла Кэссиди, местонахождение которого неизвестно. Агенты ФБР выходят на старого друга Кэссиди Томаса Байбла, надеясь, что тот поможет им в поисках маньяка-убийцы. Тем временем в ФБР от неизвестного отправителя поступают видеозаписи с поистине бесчеловечными сценами, и Томас Байбл понимает, что происходящее много опаснее и страшнее, чем просто уголовное преступление.

---

— Все еще в устройстве, — сказал Джерард.

— Zarba, — пробормотала Атта, становясь на колени перед широким экраном.

Высунулась кобура и что-то металлически тяжелое в ней. Свет экрана мелькнул на ее потных щеках, затем пошло изображение. Неясные очертания то попадали в фокус, то исчезали из него, словно они наблюдали за чьей-то борьбой под черными шелковыми простынями. Мгновенная вспышка — мелькнула тень какого-то мешка — кажется, с цементом, — и Томасу удалось разглядеть название какой-то лавки хозтоваров.

— Там… Видите? Название на этом мешке?

— Проверим, — бесстрастно сказала Атта.

Томас, нахмурившись, посмотрел на Сэм.

— На пленке с Халашем были такие же врезки, — объяснила та. — Фирменные этикетки на упаковках с каких-то распродаж. Но, когда мы проверили их, оказалось, что они собраны со всей страны. Эта сволочь играет с нами, профессор. Подбрасывает искусственные наживки, чтобы мы попусту тратили силы.

Все новые и новые очертания появлялись и таяли во мраке. Картинка подпрыгнула, словно камера наткнулась на обломки кораблекрушения. Томас наблюдал за каждой мельчайшей подробностью с той же тревогой, что и в первый раз. Непонятно почему, но от знания, что он не увидит Фрэнки, все делалось только хуже.

Хотя если бы он…

«Все это нереально. Просто все эти вещи и люди существуют только у меня в голове…»

Неожиданно картинка стабилизировалась. Вглядываясь, Томас различил нечто наподобие собачьей конуры с цепью… Конура стояла в подвале, заваленном всяким хламом. Человеческая фигура неуклюже двигалась в полумгле, явно позабыв о следящем за ней объективе.

— Аллилуйя, — прошипели динамики, будто слово это само вынырнуло из «белого шума».

Человек отшатнулся, затем пьяно рухнул на колени. Теперь он рыдал.

— Аллилуйя…

Свет вспыхнул ярко и внезапно, как прожектор, направленный из засады тюремной охраной. Человек развернулся к камере. Томас, словно со стороны, услышал собственные всхлипывания, как в первый раз, когда он понял, что это не Фрэнки… а Джеки Форрест, вытянувший руки, словно прокладывая путь сквозь толпу папарацци. Голова его была перебинтована, как у Халаша, и утыкана какими-то серебристыми винтами.

— Ты, — возмущенно плюнул он. — Ты не можешь причинить мне боль! Я знаю, куда я иду! Я видел!

— Ты видел?

Вопрос буквально потряс проповедника. Гнев и ужас попеременно мелькали на его лице.

— Я следую вере! — Он вытер подбородок и безумно улыбнулся. — Вера — это суть того, на что мы уповаем! — воскликнул он трепетным баритоном, который столь многие проповедники приберегают для библейских цитат. — Уверенность в невидимом!

— Значит, вера без свидетельств и есть свидетельство?

— Тебе этого никогда не понять, ты — сукин сын! — прорычал Джеки. — Пока ты не будешь корчиться в адском пламени! Тогда твоя аго…

— Агония? Ты это хотел сказать?

Джеки снова изо всех сил смачно плюнул. Потом встал, его снова потянуло назад, и он неуклюже повалился на пол. Темное пятно мочи и фекалий расползлось вокруг. Он хотел было вскрикнуть, но вместо этого его вырвало.

Джеки обмяк.

— Сук… сы… — всхлипывал он. — Сук… сы…

— Позови его.

Джеки свернулся, как зародыш.

— Па-жа-луйс-с-с-та! — прошипел он.

— Ну позови, позови его.

— Па-жа-луй-с-с-с-та, Боже! — взвыл он. — ПА-ЖА-ЛУЙ-С-С-ТА!

Какое-то время Джеки беспомощно ползал по полу, потом подпрыгнул, словно кто-то неожиданно легонько ударил его по плечу. Так он стоял, дико озираясь, затем медленно повернул лицо в сторону света, идущего от камеры. Предплечьем он вытер нос, забыв про вымазанное дерьмом лицо.

— Ты видишь?

— Р-разве? — спросил Форрест дрожащими губами. — Разве это возможно?

— Это Бог?

Лицо проповедника сморщилось, затем утратило всякое выражение.

— Д-да-а-а-а-а! — задыхаясь, вымолвил он. — Я не вижу… но я чув-ст-вую его… здесь… совсем рядом…

— Откуда такая уверенность?

— Это не имеет никакого отношения к твоим жалким вопросам… Это…

Лицо проповедника плавно перемещалось по экрану, грязное, расплывшееся в ярком свете. Блеснул металл хирургического инструмента. Из-под винтов потекли струйки крови. Лицо стало жалобным и заискивающим, словно чувствующим приближение благодати. Жалким и радостным, так что Томас не выдержал и отвернулся.

— Я знал это… Я всегда знал это!..

Глубокий вдох потряс все тело Форреста. Дрожащие веки. Буря восторга, швырявшая голос из стороны в сторону.

— Ии-и-и-су-у-ус сладчайший! Да святится…

— Чушь собачья, — пробормотал Джерард, которого, впрочем, тут же заставил умолкнуть свирепый взгляд агента Атты.

— Прости мне… о-о-о, па-жа-луй-ста…

— Дальше в том же роде, — сказал Томас, заглушая воркующий голос проповедника. — Снова и снова, до конца записи.

— Я не хотел… Не-е-е-е-т… Не-е-е-е…

Воздух стал таким спертым, что невозможно было дышать.

— Не может быть, чтобы это происходило на самом деле, — сказал Джерард, чуть помолчав. В голосе его звучал страх.

— Чего не может быть на самом деле? — спросил Томас.

— Он не может заставить никого увидеть Бога.

Томас пожал плечами.

— Почему бы и нет? В этом вся и суть: переживания, все переживания не более чем плод нервной активности. Так почему религиозное переживание должно быть исключением? Такие переживания — самое обычное дело для ученых, занимающихся исследованиями мозга… одни из первых, которые были стимулированы искусственно.

Джерарда, похоже, это не убедило. Не то чтобы не убедило — он готов был согласиться, но с неохотой. Он вполне мог пожать плечами, видя, что происходит с Повски и Халашем, но только не это. Ему следовало переродиться, понял Томас, вернуть гордость личных отношений с Иисусом Христом.

Но если откровение сводилось к подключению и отключению каких-то проводков…

— Все это какой-то фокус, не иначе, — сказал Джерард. — Неужели вы хотите сказать, что он мог сделать это с вами, со мной, с каждым?

В голосе агента появились нотки безумного возмущения.

Томас кивнул.

— Спокойно, Джерард, — сказала Атта. — Пока он продолжает приводить свои доводы, наша задача — одна-единственная задача — как-то использовать это, чтобы остановить ополоумевшего ублюдка… Надо сделать копию.

Джерард посмотрел на нее уныло и невразумительно — это был взгляд человека, для которого копирование — давным-давно пройденный этап.

— Но если все это теперь у нас в мозгу, тогда… тогда…

— Тогда что? — спросила Атта.

— Тогда, выходит, он прав.

Атта потерла шею.

— Ваше мнение, профессор?

Томас отвел взгляд.

— Тут мне требуется некоторая помощь, профессор.

— Нейл всего лишь показывает нам факты, — сказал Томас. — Когда наш мозг, охваченный воодушевлением, устремляется в какую-то определенную сторону, в нас возникают так называемые духовные переживания… Все очень просто.

— Так вы думаете, он прав?! — воскликнул Джерард. — Вы действительно согласны с…

— Я соглашаюсь не с Нейлом, — оборвал его Томас — Он не просто обманывает и морочит нас. Всего-навсего показывает, как это происходит на самом деле. Будь вы Халашем, вы бы не подумали: «Ой, этот мерзавец заставляет меня делать то-то и то-то». Вы не восприняли бы его манипуляции как принуждение — что-то, чему можно противиться и что можно преодолеть. Вы — вы! — стали бы точно таким же, как Синтия Повски. Вы захотели бы делать… это. Понимаете? Вы бы это выбрали. Тихо и спокойно. Свободно — так же свободно, как делаете любой другой выбор в жизни. Никаких иголок в позвоночнике, когда вы сидите беспомощный и парализованный. Вы сами, потому что он испоганил ваш мозг, а ваш мозг это все, чем вы являетесь.

— Чушь, — сказал Джерард, его лицо как-то непонятно вспыхнуло и побледнело одновременно. — Полная чушь.

Томас покачал головой.

— Каждый считает себя исключением. Даже после того, как ему поставили диагноз шизофрения или болезнь Альцгеймера… «Если я не могу достаточно сосредоточиться, — говорят они себе, — то я могу это преодолеть». Непонятно? Неужели непонятно, что он показывает нам? Никакой «победы человеческого разума» не существует. Поскольку не существует самого «человеческого разума»! Все они — Гайдж, Повски, Халаш, Форрест — проложили себе путь к успеху, такому успеху, который никому из здесь присутствующих и не снился. Забавно, не правда ли? Здесь нужна воля к успеху, куда большая, чем вы можете себе представить, агент. Так почему же вы думаете, что вы — исключение?