Роланд Грин - Волшебный туман

• Название: Волшебный туман
• Автор: Роланд Грин
• Издательство: Азбука, Терра
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 1996
• ISBN: 5-7684-0131-81996448

Конан во главе банды афгулов пробирается через Тауран в Коф, где началась война, чтобы продать свои услуги подороже, но попадает в засаду тауранского спецназа, возглавляемого его старым знакомцем Хезалем. В обмен на свободу Конан должен помочь разобраться с Повелительницей Туманов, колдуньей, обосновавшейся в Кезанкийских горах, по чьему приказу хауранские наемники похищают для жертвоприношений крестьян с принадлежащих Хезалю земель.

---

Туранцы отступили еще дальше, не выходя совсем из зоны обстрела, но они отошли достаточно далеко, чтобы лучники на скалах прекратили стрелять. Конан решил сказать своим воинам, чтобы они использовали стрелы туранцев и заставили тех отойти еще дальше, а потом решил, что делать этого не стоит.

Рано или поздно туранцы попытаются захватить коней афгулов. Они попробуют отбить животных или станут держать своих врагов в осаде, пока не подойдет подкрепление.

Но, если они все же решатся напасть, им придется пробежать под ливнем стрел лишь для того, чтобы неожиданно столкнуться с поджидающим их киммерийцем. Не многие и лишь самые осторожные туранцы останутся в живых после такой схватки.

Конан разложил, подготовив, дюжину стрел, потом одним бесшумным движением скинул сапоги. На солнце скала раскалилась, и можно было обжечь ступни даже с такой толстой кожей, как у киммерийца, но в тени расселины по камням можно было ходить босиком. Из мешочка на поясе северянин вытащил точильный камень и кусок мха, пропитанный маслом; и принялся точить клинок своего широкого меча, стачивая зарубки, которых не было видно, но которые мог заметить лишь воин — сын кузнеца.

Держась настороже, Конан то и дело бросал взгляд в сторону туранцев, думая, что пока он ничем не рискует. Афгулы, находившиеся выше на скалах, предупредили бы его о любой атаке, и у киммерийца хватило бы времени подготовиться.

Заточив меч, Конан бесшумно, словно леопард, высматривающий бабуина у колодца, прокрался на площадку между двумя валунами и присел там на корточки, готовый в любой момент вскочить и встретить врага лицом к лицу. Он увидел, что туранцы отступили. Конан сейчас находился в пределах досягаемости их стрел, но скалы служили ему надежным щитом.

Туранцы отошли подальше на открытое пространство и стали трубить и размахивать знаменами. Конан решил, что большую часть туранского отряда сейчас не видно. Враги замкнули кольцо вокруг скал… кольцо, которое, без сомнения, собирались сделать крепким, как ошейник на шее раба.

Тыльной частью ладони Конан вытер пот и пыль с покрытой шрамами, увитой мускулами шеи, которая в свое время знала и ошейник раба, и шелковые одежды, и золотые цепи. Если на смену дюжине погибших туранцев придут свежие всадники, им, быть может, удастся сделать то, что они замыслили.

Как же заставить их пойти в атаку, чтобы уменьшить их число и поубавить их пыл? Конан осмотрел скалы у входа в расселину более внимательно, так, словно рассматривал тело женщины, ждущей его в постели. А может, и еще внимательнее… скалы не выказывали нетерпения, даже если он смотрел на них слишком долго и внимательно.

Конан сосчитал крупные обломки, сосчитал камни, достаточно маленькие, чтобы подвинуть их, и те, что можно спихнуть вниз. Потом он перевел взгляд на склон, прислонился спиной к скале, которую не сдвинул бы с места целый отряд, сложил ладони чашечкой, поднес к губам и позвал Фарада.

— Как у тебя дела? — спросил Конан на языке северной Вендии, известном как Фараду, так и большинству афгулов. Однако редко можно было встретить туранца, знавшего этот язык.

— Все в порядке, Конан. Мы подстрелили нескольких туранских собак, их было легко убить.

Это были слова афгула, который скорее умрет, чем признается в слабости… одна из многих причин, почему киммериец считал афгулов своими родственниками по духу. Скалы наверху были раскаленнее, чем склон, а у каждого афгула была всего одна бутыль с водой. Конан поклялся, что еще пустит кровь туранцев и научит их осторожности. Он найдет способ выбраться из этой расселины и скрыться от врагов.

— Я надеюсь что-то придумать до того, как мы тут состаримся. Узнайте, сколько врагов по другую сторону скал.

Солнце немного спустилось к горизонту, когда Фарад ответил. Оказалась, что никто из горцев и не подумал сосчитать врагов, отправившихся в объезд скал и теперь очутившихся за спиной афгулов. Конан надеялся, что теперь его люди догадались выставить одного или двух часовых, чтобы те наблюдали за тем, что делается у них в тылу. У афгулов был один недостаток, и именно по этой причине они до сих пор не правили в Вендии и Иранистане. Они презирали всех, кроме своих соплеменников. Афгулы не смогли бы предусмотреть то, что туранцы полезут на скалы, зайдя к ним с тыла, до тех пор, пока туранцы не перерезали бы им глотки, подобравшись сзади.

Враги афгулов потеряли уже много людей, но нужно было помнить об охромевших лошадях туранцев и о раненых, которые постепенно теряют силы, а вскоре могут и умереть. Если туранцы еще раз потеряют столько же людей, капитан (если он, конечно, жив) должен будет отвести их подальше, и тогда афгулы смогут попытаться вырваться из капкана.

Если же туранцы решат и дальше осаждать убежище афгулов, то вынуждены будут растянуться тонкой Цепью. Слишком тонкой, как подозревал Конан, чтобы оказать достойное сопротивление ночной атаке, тем более воинам, которые лучше всех сражаются в темноте.

Киммериец хотел, чтобы солнце, жажда, раны и страх как можно быстрее доконали туранцев. Пусть у врагов затрясутся руки и ноги.

Солнце нырнуло за скалы раньше, чем ожидалось, а туранцы не собирались еще раз атаковать. Убрав в ножны меч и кинжал, но оставив под рукой лук и стрелы, киммериец отполз подальше от входа в расселину, поближе к лошадям.

Даже без воды отдых в тени пошел лошадям на пользу. Они стояли спокойно. Его кобыла подняла, было, голову, но потом точно так же, как и остальные, равнодушно посмотрела на своего хозяина.

— Время попеть, — сказал Конан. Он выкрикнул резкую гортанную команду, которую понимала любая лошадь, выросшая в этих землях. Его кобыла вскинула голову, покрытую засохшей пеной, и громко заржала.

Две или три лошади вторили ей. Конан ухмыльнулся — белой костью сверкнули зубы киммерийца — и полез назад на свой наблюдательный пост.

Улыбка варвара стала еще шире, когда он увидел, как оживились туранцы. Некоторые из них повскакивали и забегали, словно муравьи в потревоженном муравейнике. Афгулы наверху приготовились открыть огонь.

Туранцы знали, что у афгулов есть лошади. И распаленные жадностью, они должны клюнуть на эту приманку.

Глава 3

Четыре девы, чеканя шаг, несли чашу впереди Повелительницы Туманов. Шагать так воительницам было нелегко, потому что ноги их, впрочем, как и тела, были голыми. Но девы не шлепали и не сбивались с ноги.

Наказания для девы, которая нарушит это правило, были не такими уж серьезными. Повелительница знала, что нуждается в воительницах, чтобы те охраняли ее от врагов. Девы знали, что Повелительница ценит их, и, в свою очередь, ценили ее отношение даже в большей Степени, чем боялись ее наказания.

Но чаще всего сохранять мир между Повелительницей Туманов и теми, кто служил ей, было нелегко. Покой долины уже не нарушался года три. В долине никто не ссорился, хотя все знали, что мечты Повелительницы скоро исполнятся, и тогда наступит время перемен. А колдунья мечтала о том, чтобы сделать всех своих слуг могущественными и богатыми настолько, что невозможно вообразить смертному в мечтах, врагов же подвергнуть пыткам, чтобы их души провалились в такие бездны страха, каких никогда раньше не знал ни один смертный…

Повелительница шла следом за девами. Она была одета точно так же, как когда выкачивала в чашу жизненный дух из тел пленных. Повелительница шла с достоинством, несмотря на то, что острые камни оставляли синяки на ее голых ногах, а ветер, пробравшийся в долину вместе с тенями, холодом обжигал ее обнаженную кожу.

Повелительница, как и ее девы, любила прогуливаться, — не важно, в одежде или без, — и не обращала внимания на тех, кто мог наблюдать за ней. Только однажды какой-то глупый путешествующий солдат позволил себе непристойное замечание в адрес группы великолепно сложенных женщин. Тут же его язык оказался, словно приколот к небу. И только когда язык сгнил и почернел, а изо рта солдата стал исходить неприятный запах, заклятие пропало.

А потом нагноение, появившееся у провинившегося во рту, достигло мозга. Сквернослов умер в бреду, и те, кто слышал об этом, прониклись еще большим уважением к колдовской силе Повелительницы Туманов.

Тропинка от пещеры убегала вдоль северной стены долины и тянулась примерно на семь фарлонгов1. Она пробегала по уступу, вырезанному обитателями Кезанкийских гор. Местами уступ был естественным образованием. Иногда он превращался в каменную насыпь из валунов, огромных, как пастушья хижина. Эти камни держались без известкового раствора. В других местах воительницы шли по широкой кирпичной стене, вплотную примыкавшей к скалам.

Никто не обращал внимания на заплаты лишайника и отважные виноградные лозы, серебристый мох и карликовые деревья, искривленные из-за бедной почвы, облепившие тропинку со всех сторон. Все это говорило о том, что эта дорога очень древняя. Чужеземец, появись он в долине и реши изучить ее, мог бы высказать много самых разных мнений о тех, кто построил эту дорожку. И все из них были бы правильными и отчасти неверными.