Татьяна Апраксина - Реальность сердца

• Название: Реальность сердца
• Автор: Татьяна Апраксина
• Жанр: Фэнтези

Апраксина Татьяна, Оуэн А.Н… Дом Для Демиурга. Том второй Реальность сердца © Copyright Апраксина Татьяна, Оуэн А.Н. ([email protected]) Обновлено: 22/09/2010. 1514k. Роман: Фэнтези Триада

---

— Герцог Алларэ — благородный человек, умеющий себя вести и не склонный к сумасбродствам, — пожала плечами Фелида. — О таких неинтересно сплетничать и слишком лениво их хвалить. Чтобы завладеть вниманием этого города, нужно быть кем-то вроде господина Реми Алларэ.

— Фу, — сморщила нос Ханна. — Это же… редкостное трепло!

— Ты очень сильно заблуждаешься, детка, — глаза матушки потемнели. — Не путай внешнее и внутреннее. Ты слишком мало знаешь Реми, чтобы верно судить о нем.

— Все равно герцог Алларэ лучше, — упрямо стукнула ножом о тарелку Ханна. — И красивее!

— Последнее несколько неожиданно… как и твой выбор слов, — Кларисса расхохоталась. — Право, милая, тебе же не десять лет!

— Господин герцог Алларэ — очень достойный и привлекательный человек, — церемонно выговорила Ханна. — Так лучше?

— Несомненно.

Достойный и привлекательный человек, пригласивший Ханну на невиннейшую конную прогулку по парку, робел и стеснялся так, словно ему и самому было десять лет.

Девушка же любовалась тем, как ловко он держится в седле, как ладно на нем сидит темно-зеленый кафтан, через прорези на котором просвечивала снежно-белая рубаха, как падают на плечи густые — на зависть любой девице — чисто-золотые волосы. Все в нем казалось Ханне верным, соразмерным и красивым; слова матушки, как-то обмолвившейся, что Фиор не слишком хорош собой, зато очень добр, были ей наполовину непонятны. Это как надо смотреть?.. Фелида деликатно держалась поодаль, лениво беседуя с грумом. Разговор Ханне приходилось тащить на себе, словно тяжеловозу — груженую товарами телегу. Ее не слишком пугали неразговорчивые мужчины, все уж лучше, чем фонтан острот и дурных шуток по имени Реми, но всему на свете есть разумный предел — так господин герцог Алларэ его перешел!

— Господин герцог, — сказала, останавливая кобылу, Ханна. — Мне вот все кажется, что вы вовсе не хотите со мной даже разговаривать!

— Ох… ну почему вам так кажется? — сапфировые глаза полыхнули каким-то нездешним отчаянным светом. — Если я показался вам нелюбезным, прошу меня простить! Мне слишком редко приходится беседовать с юными дамами…

— Это меня радует!

— Почему?!

— Если бы вы делали это слишком часто, мне пришлось бы повыдергать слишком много локонов… — сообразив, что сказала, Ханна прижала ладонь ко рту, но было уже поздно. Случайная глупость оказала неожиданное воздействие; она оказалась камушком, стронувшим с места лавину.

— Госпожа Эйма… мне кажется, вы составили обо мне слишком лестное и незаслуженное мнение! — решительно выпалил Фиор. — Я обязан разъяснить это недоразумение. Ханна терпеливо выслушала печальную исповедь, которая вкратце сводилась к «я ничего не сделал и вы слишком хорошо обо мне думаете». Не расскажи ей Кларисса все, что знала о жизни королевского бастарда — а знала она не так уж и мало, пусть и с чужих слов, — северянка бы, наверное, рассталась со всяким романтическим чувством, преисполнившись отвращения к этому покаянию; но она понимала, откуда что берется.

— Вот что, господин герцог, — решительно сказала она. — Я вам не священник, чтобы мне исповедоваться в грехах, и не судья, чтобы выносить приговоры. Мне кажется, что вы на себя глупо клевещете, и больше я ничего подобного слышать не хочу! Я видела, как вы отнеслись к Араону, я слышала, как он о вас говорил, и мне этого достаточно! И еще я знаю, что он сделал… — шепотом прибавила она, потом заговорила громче. — Вы же, кажется, единственный, кто не счел, что пятнадцатилетнему дурню нужно мстить, как взрослому. Если вы продолжите каяться в том, в чем не виноваты, я… я тресну вас по уху, и думайте после этого о моих манерах все, что захотите!

— Я думаю, что вы далеко не так воинственны, как хотите показаться, — Фиор улыбнулся, пусть и с трудом, и Ханна почувствовала облегчение — ну не бить же его, в самом деле, если бы господину герцогу пришла блажь продолжать?..

— Вы ошибаетесь… — Ханна отвернулась и тут же вновь повернула голову к спутнику; нужно было высказать все то, что вскипело в груди, и высказать прямо ему в лицо, потому что в этом была суть ее души, и если синеглазый не поймет — так уж тому и быть. — Мне хотелось бы встретиться с некоторыми людьми лицом к лицу. С вашим отцом, с вашей мачехой… Не знаю уж, что бы я им сказала, только если бы они не умерли на месте от стыда, я бы их убила своими руками! Потому что большей подлости, чем то, что они сделали со своими детьми, я не знаю… и не знаю большей подлости на свете, чем мучение тех, кто от тебя целиком зависит!

— Я не держу на них зла…

— Так, значит, вы святой, господин герцог, а я — нет!

— Ханна, я не заслужил подобного отношения!

— Я сейчас завою, — предупредила северянка. — Еще одно слово в том же духе, и сюда сбегутся все посторонние…

— Неужто вы не только воительница, но и шантажистка? — наконец-то улыбнулся по-настоящему герцог Алларэ.

— А то!

— Хорошо, я не буду продолжать, а вы уж, пожалуйста, не войте. У меня будет к вам просьба, довольно странная… Если вы не согласитесь, я не буду настаивать…

— Излагайте уж без экивоков!

— Не согласились бы вы сопровождать меня в Тиаринскую обитель? Я хочу навестить братьев, и мне кажется, Араон был бы рад вас видеть, но если вам это неприятно…

— С радостью, господин герцог, — прервала монолог Ханна. Ей было любопытно, что там творится с белобрысым недоразумением, да и на юного короля посмотреть хотелось. На коронацию она не попала, зато теперь удастся познакомиться поближе.

— Я хотел выехать послезавтра утром… если это слишком преждевременно для вас… «Трудно будет дождаться» — едва не сказала Ханна, но вовремя сообразила, что герцог Алларэ после этого и вовсе проглотит язык.

— Не слишком преждевременно. Думаю, матушка не будет возражать. И… не могли бы вы пригласить с собой Алессандра Гоэллона? Фиор покосился на Фелиду, любовавшуюся пышной клумбой шагах в десяти. Скорийка смотрела на лиловые, белые и красные астры с хищным интересом, и явно думала о том, как общипать клумбу и не попасться при этом приставам, маячившим на горизонте. Пока что ее от городского достояния отделяла низкая живая изгородь…

— И авантюристка, — подытожил он. — Не прошло и двух часов, как вы втянули меня в заговор.

— Это согласие?

— Это обещание. Матушка, разумеется, не возражала; выслушав, каким образом младший Гоэллон оказался в числе приглашенных, она только вздохнула и покачала головой. Зато когда Ханна уже ночью пришла к ней в спальню, чтобы рассказать, о чем именно говорила с Фиором на прогулке, изумленно охнула, скомкала в руках кружевной ворот ночной рубашки.

— Бедный… этакое землетрясение, пожар и потоп сразу! Ханна, не стоило обрушивать на герцога Алларэ что-то подобное в первую же встречу.

— Он испугается?

— Едва ли. Но ему наверняка было больно. Ты не хотела подобного, но иногда и доброта бывает жестокой. Терпение и смирение — то, что помогало ему жить многие годы, а ты несколькими словами можешь разрушить эту опору, — матушка нервно теребила тонкое белое кружево.

— Кому нужна такая опора? — Ханна не понимала, но уже чувствовала, что и впрямь погорячилась. Кларисса не стала бы так явственно волноваться из-за пустяка.

— Тебе — не нужна. Ему тоже не нужна, но он должен понять это сам. В свое время, своим умом. Не торопись, милая. Не будь бестактной. Ханна, Фелида, две служанки, слуга, Алларэ и Гоэллон со своими гвардейцами выехали утром четвертого дня седмицы. Девица Эйма предпочла бы ехать верхом, но оказалось, что Фелида в жизни не садилась на лошадь; это упущение взялись исправить сразу все окружающие, и, кажется, слегка напугали бедную скорийку своим пылом. Она отшутилась, что не столько страшится лошадей, сколько ретивых наставников.

К полудню вновь разразилась гроза, и оба кавалера с радостью присоединились к девицам в карете. Ханна забавлялась, разглядывая Алессандра: милый изящно сложенный юноша (это если выражаться деликатно, как учила матушка — а по правде, этакая тростиночка хрупкая) вид имел почти как у паломника на богомолье, вот только вместо статуй Сотворивших созерцал он Фелиду. Подруге оставалось только позавидовать — взаимность была и налицо и на лицах; потом Ханна вспомнила, что Кларисса не слишком радостно отзывалась о влюбленности скорийки, напоминая, что герцог Гоэллон может и не одобрить союз с родственницей бывшего регента. Если так, то он окажется дурным и злым человеком… но матушка говорила о нем с искренним уважением, и Ханна надеялась на лучшее.

Тиаринская обитель оказалась мрачным неприступным замком, в котором монастырь можно было узнать лишь по золотым флюгерам в виде языков пламени и щитам с эмблемой ордена Блюдущих Чистоту на стенах. Слушая скрип ворота, сопровождавший спуск моста, девушка подумала, что место это хорошо годится для бывшего короля, больше всего на свете боявшегося просторов и больших зал. Ни Фелида, ни Алессандр особого желания увидеться с Араоном не изъявили, а его величество до вечера был на занятиях, так что молчаливо таращившуюся друг на друга парочку устроили на постоялом дворе, пристроенном снаружи к обители, а Ханна с герцогом Алларэ отправились к бывшему королю. Крытый внутренний двор был сухим, но сквозняки здесь гуляли суровые; Ханна вспомнила родной замок, где и в начале весны, когда приходили холодные ветра с востока, было тепло и уютно. Похоже, монахов такие мелочи, как борьба со сквозняками, не волновали вовсе, или они нарочно позволяли резвиться всем ветеркам, дабы удобнее было соблюдать аскезу. Зареванное «порося» за три седмицы превратилось во вполне приличного юношу, отъевшегося, спокойного и почти что просветленного. От капризного дурня на троне, оравшего на фрейлин и требовавшего каждые пять минут то вина, то танцев, то конфет, и вовсе не осталось следа. Аккуратно постриженные и расчесанные на пробор волосы, скромное серое платье и слишком длинный, не по росту плащ с серебристой подпушкой; прямой, а не суетливо бегающий взгляд. Глаза были очень грустными, но честными.