Татьяна Апраксина - Реальность сердца

• Название: Реальность сердца
• Автор: Татьяна Апраксина
• Жанр: Фэнтези

Апраксина Татьяна, Оуэн А.Н… Дом Для Демиурга. Том второй Реальность сердца © Copyright Апраксина Татьяна, Оуэн А.Н. ([email protected]) Обновлено: 22/09/2010. 1514k. Роман: Фэнтези Триада

---

— Пейте, — Бернар вручил Саннио кружку; от нее слишком сильно пахло вином и травой.

— Опять пить?!

— От вас сегодня может понадобиться многое. Пейте и слушайте. Король погиб. Также погибли все члены королевского совета, бывшие в ложе. Все, молодой господин. Вам нужно объяснять, что это значит?

— А принц и господин комендант? — что было намешано в вино, определять не хотелось: мерзкий вкус, мерзкий запах, да еще и почти кипяток; но вот соображать чудовищная смесь очень даже помогала.

— Его высочество принц Араон и комендант Скоринг благополучно выбрались из той давки, в которой якобы погибли остальные.

— Вот это наглость!

— Это только начало. Господин Рене Алларэ взял штурмом крепость Шеннора и похитил герцога Алларэ.

— Значит, они смогли… — кружка полетела в стену, Саннио вскочил с постели.

— Они это сделали, а я в это время сидел и пил! По вашей мудрой подсказке!!!

Бернар, я больше никогда не буду слушать ваших советов! Мы могли сделать это еще невесть когда, еще весной, но вы… вы трус, и вы заставили меня!..

— Вы закончили? — невозмутимо поинтересовался Кадоль.

— Где сейчас герцог Алларэ?

— Пока точно неизвестно. Известно другое: алларские полки взяты под арест в своих казармах.

— Какими силами?

— Господин Скоринг еще позавчера привел четыре своих полка. А два часа назад начались аресты подозреваемых в убийстве короля. Подозреваемых — около двух тысяч…

— Как это мило! Мы тоже в списке?

— Два часа назад еще не были. Но в любой момент можем оказаться.

— Кажется, это называется «государственный переворот»?

— Нет, молодой господин. Это называется «праведный гнев молодого короля», – усмехнулся Бернар. — Столь же разумный и обоснованный, как ваш недавний монолог.

— Подите вы к воронам! — опять разозлился Саннио. — Мы могли все это предотвратить, если бы не ваши штучки! Туда не лезьте, сюда не вмешивайтесь — вот и дождались! Нравится вам?

— Как вы думаете, почему ваш дядя, вернувшись, не бросился брать приступом Шеннору? Почему не убил господина коменданта прямо во дворце?

— Понятия не имею!

— Оно и видно, — капитан охраны, вольготно устроившийся в кресле, кивнул.

– Молодой господин, вам понравился хлебный бунт? Красиво было? Хотите такого же по всей Собране?

— Издеваетесь?

— Именно. Страна трещит по швам, но еще едина, вы же предлагаете разрубить ее мечом.

— Рене Алларэ не побоялся!

— Весьма похвально…

— Послушать вас, так все, что надо делать — прятаться дома под кроватью! На кой нужно такое единство, где арестовывают невиновных, казнят верных и мстят детям?! Все, хватит диспутов. Найдите герцога Алларэ, где угодно, как угодно, и передайте ему, что мы — с ним. Сообщите всем вассалам герцога Гоэллона, которые сейчас в столице и предместьях, что мы… мы…

— Поднимаем восстание против будущего короля? — приподнял бровь Кадоль. — Я вас верно понял?

— Не вполне. Подробнее я смогу объяснить после разговора с герцогом Алларэ. Я хочу с ним встретиться. Сегодня. Чем раньше, тем лучше.

— Слушаюсь, молодой господин! — у капитана охраны был вид человека, которому заехали кулаком в нос, и очень хочется дать обидчику сдачи, но нет возможности.

— Это все?

— Нет. Передайте мой приказ эллонским полкам не покидать казарм и не исполнять распоряжения коменданта Собры. Вот теперь — все. Через полчаса Бернар вошел в столовую, где наследник уныло завтракал, через силу заставляя себя сжевать и выпить все, что было подано. Капитан охраны нес свеженаписанный приказ и дорожную чернильницу. Саннио внимательно прочитал все от начала до конца, согласно кивнул, обнаружив, что его короткая фраза превратилась в разумное, подробное и ясное распоряжение и аккуратно вывел свою подпись на чуть хрустящей бледно-серой ткани. Постучался и просунул голову в дверной проем лейтенант-гвардеец, из тех, что с отъезда дяди охраняли дом. Бернар отдал ему только что подписанный документ и кивком отправил восвояси.

— Вы нашли герцога Алларэ?

— Я не ворона, облететь столицу не могу. К тому же, найти его я смогу только если это входит в его планы.

— Ну… да, вы правы. Бернар, я хотел извиниться перед вами. За крик и оскорбления. Прошу меня простить.

— Принимаю ваши извинения, — церемонно кивнул Кадоль. — Ваши распоряжения уже выполняются. Однако ж, мне неясно, о чем я должен сообщать эллонским владетелям.

— Предупредите их о возможном аресте. О том, что… — вот и пригодились зимние уроки, на которых герцог Гоэллон требовал от всех назубок знать все действующие в стране законы, указы и эдикты, а также все противоречия между ними и уловки, которые можно было использовать. — О том, что все они обязаны не подчиняться аресту, а обращаться к действующему герцогу Эллоны за правосудием и защитой. А в его отсутствие — к наследнику. Ко мне, то есть. И эти… приставы или кого там отправит комендант — тоже обращаться ко мне. С уликами и обвинениями, и с требованием о выдаче преступника, подписанным верховным судьей. Как положено. И если что-то действительно случится, пусть действуют по уложению короля Лаэрта. То есть, в сопровождении приставов прямиком ко мне. Разумеется, с отрядами охраны, — подмигнул Саннио. — И — чтоб ни один закон не был нарушен, чтоб все тихо и благообразно, как на молебне!

— Звучит разумно, — проронил капитан охраны, с непроницаемым лицом выслушавший весь монолог. — Только уложение короля Лаэрта исключает из правосудия сюзерена подозреваемых в измене, мятеже, убийстве, насилии и незаконном поединке. Угадайте, какое обвинение будет предъявлено? По нему за последнюю девятину господин Скоринг арестовал уже сотни две…

— Значит… пусть просто не дают себя арестовать. И собираются с отрядами… подскажите, где это будет выглядеть уместно и не слишком уж угрожающе?

— Триста с лишним человек с личными отрядами? Нигде, молодой господин.

— Значит, пусть выглядит как угодно! Выберите место и сообщите о нем всем. Чем быстрее, тем лучше. Что нового слышно?

— Во дворце проснулись. Объявлен пятидневный траур. Коронация назначена на праздничный день. Завтра принц созывает внеочередную Ассамблею для выбора королевского совета.

— Завтра? Но большинство же не успеет приехать!

— Зато угадайте, кого уже приехало в избытке?

— Слушайте, Бернар… а кто вообще будет на заседании Ассамблеи?

— Ну, давайте посчитаем вместе, только, с вашего позволения, я присоединюсь к завтраку, — Кадоль уселся за стол, неторопливо заправил за воротник салфетку и взялся за прибор. — Итак, представителей Къелы, Сауры и Литы не будет, ибо над их землями назначена королевская опека. От них будут наместники, с голосами по числу владений и голосами Старших Родов. То же от Меры, то же и от Агайрэ, ибо родственник жены покойного графа так и не утвержден в качестве преемника титула. Сеорийцы. Будут бруленцы, но их мало и они, скорее всего, поддержат Скоринга.

Хорошо, что барона здесь нет, если он все-таки жив. Керторцы, этих тоже немного, и барона не будет, только его племянник, значит, с неполными голосами. Скорийцы, разумеется. Эллонцы, и, между прочим, вы. Алларцы, те, кто не арестован, без герцога Алларэ, ибо он под следствием — значит, во главе с Рене, но у него только один голос. Представители цехов и прочая, этих вообще десяток и голос у них один на цех или гильдию. Вот и все. Расклад весьма неприятный, верно?

— У нас осталось только четыре Старших Рода? Я имею в виду, в полных правах?

— Я бы сказал — три, — Кадоль обладал потрясающей выдержкой, по крайней мере — необычайно здоровым аппетитом. Все печальные рассуждения не мешали ему расправляться с завтраком. — Все, что слышно из Брулена, весьма противоречиво и недостоверно, но я ставлю годовое жалованье на то, что барона уж девятину как схоронили. Его не видели с того самого дня, как господин Далорн изволил там немножко нашуметь.

— Нашуметь? — улыбнулся Саннио. — Совсем чуть-чуть, как Рене Алларэ в Шенноре?

— Малость погромче. Отряд Шарля Готье из Брулена не вернулся. Последнее отправленное эллонцем сообщение было написано на трех листах весьма хорошей огандской бумаги, изобиловало деталями и подробностями розысков, но суть его можно было свести к трем словам «пожар в публичном доме». Отправлено оно было в начале третьей седмицы девятины Святого Себеаса, через два дня после того, как владетель Готье добрался до замка Бру. К тому времени Керо Къела уже и след простыл. По баронству ходили жуткие слухи о нападении на замок баронов Брулен и кортеж принца Элграса; о том, что барон тяжело ранен и едва ли не при смерти; о том, что барон убил свою мать, и о том, что все это — злостная клевета и происки алларского разбойника и государственного преступника Далорна; о том, что в дело вмешалась Церковь; о том, что принц похищен — причем среди похитителей назывались и неведомые еретики-заветники, и страшный разбойник Далорн, и даже некие церковники; говорили и о том, что принц благополучно вернулся в столицу, но инкогнито… Брулен ходил ходуном. Городские власти получали противоречивые приказы, не ясно было, чья ныне власть, и кто остался верным короне и Старшему Роду Бруленов, а также не противоречит ли одно другому, ибо подчинение преступнику есть преступление. В замок Бру не пускали ни приставов, ни дознавателей, ссылаясь на приказ барона. Приставы искали разом и девицу Къела, и разбойника, и свидетелей того, что во всем виноват господин барон, ибо некий подросток, сбежавший из замка Бру в ночь нападения, уверял, что барон Элибо Брулен и есть главный преступник. Половина бруленских владетелей и Лига свободных моряков в полном составе восстали против барона, другая половина приняла его сторону. До штурма замка и настоящей междоусобицы дело пока что не дошло, но уже появились первые жертвы стычек. Пересказав в письме все, что успел услышать, понять и обнаружить, Шарль Готье, по доброй традиции всех, отправленных в Брулен, бесследно пропал, и более посланий от него не поступало уже вторую седмицу. Вместо него в столицу приползли слухи, еще более путаные и противоречивые, чем те, что собрал в Брулене владетель Готье. Сообщая то одну, то другую сплетню, тщательно отделенную от шелухи и преувеличений, — например, от рассказов о чудесном явлении пятерых монахов-гигантов с огненными мечами, — Бернар постоянно прибавлял: все это является несомненным доказательством того, что в Брулене побывал господин Далорн. Дескать, птиц узнают по полету, а людей — по последствиям поступков.