Ева Софман - Та, что гуляет сама по себе

• Название: Та, что гуляет сама по себе
• Автор: Ева Софман
• Жанр: Фэнтези

Каждый борется со скукой, как может. Каждый развлекается, как умеет. Кто-то странствует по свету и творит добро, кто-то свергает королей с престолов, кто-то плетёт заговоры, а кто-то любит игры. Казалось бы, безобидное увеселение. Вот только игры бывают разные. И никогда нелишне подумать, прежде чем в чью-либо игру вступать — очень может быть, что играть будут вами.

Таше пятнадцать лет, она белокура и большеглаза, живёт в Вольном Волшебном Королевстве и верит, что жизнь — сказка со счастливым концом. Ещё вчера она была обычным оборотнем, вполне довольным своей жизнью. Сегодня она — принцесса, а её личный мирок разбит вдребезги. Но не надо печалиться! Пусть у неё убили мать, пусть украли маленькую сестру, пусть невесть за что затаивший злобу некромант уже спустил своих монструозных собачек, гонящих её навстречу… чему-то явно не очень приятному — не всё потеряно! Ведь у неё есть святой отец, — в самых буквальных смыслах почти святой и почти отец. И отважный персональный рыцарь, — по совместительству колдун-недоучка с раздвоением личности. И главное, что они — настоящие друзья… друзья? Правда ведь?

Да ксаш с ними. Друзья или не друзья — в конце концов ведь всё будет хорошо. Не может же быть иначе… Верно?

---

— Ехидничать! — выпалил Джеми. — Я же твой рыцарь, а рыцарь не может со своей госпожой… так…

Она внимательно взглянула на его унылую мордашку.

— А я разрешаю тебе ехидничать, — вдруг сказала Таша.

Мальчишка поднял глаза — видимо, с недоверием отнесшись к собственным ушам:

— Что, серьёзно?..

— Серьёзно. Ибо твоей госпоже, чувствуется, скоро наскучит слышать от тебя одни лишь учтивости и любезности, а вот перепалки с тобой поддерживают её в тонусе… Иди-ка спать, рыцарь ты мой. Пара часов у нас вполне есть, — Таша направилась в комнату за посудным шкафчиком. — И да — я тоже рада, что моё светловолосое мышление справилось со столь сложной умственной задачей.

— Как ты догадалась?! — вырвалось у Джеми.

— Не знаю. Дедукция?

Фонарик на тумбе сиял приглушённым разноцветом. Дэй всё также безжизненно сидел на краю кровати. Таша, опустив одеяло в изножье, опустилась с другой стороны, поджав под себя озябшие ноги, пару ударов маятника задумчиво смотрела на Арона — а потом подвинулась ближе и, сидя за спиной, обвила его шею руками:

— Не будь жадиной, — тихо сказала она, — ты мне жизнь спасал столько раз… дай возможность хоть раз отплатить тебе тем же.

Дэй долго молчал.

— Я думал, что смогу защитить тебя от всего, — он закрыл лицо ладонями, и в жесте этом сквозила усталость и горечь, — но я забыл, что не был рождён защитником.

— А защитниками и не рождаются.

— Не в моём случае.

— Ну, когда-нибудь все да ошибаются. Думаю, шанс сделать работу над этой ошибкой тебе представится ещё не раз, — Таша принялась тихонько покачивать его из стороны в сторону, как ребёнка. — Хотя на ошибки каждый имеет право.

— Это так, — он неохотно, но поддался, — да только я этого права не имею.

— Арон, эта тварь владела какими-то чарами… искусством влезать в головы, вопреки чувствам, вопреки логике, вопреки всему. И у неё были тысячи лет, чтобы усовершенствовать… своё мастерство. Никто бы не справился. Даже ты.

— Но ты справилась.

— Не я. Зверь во мне.

"…детка, оставь его в покое! Разве неясно, что в нём говорит уязвлённое самолюбие?.."

"Заткнись по-хорошему, а?"

— Таша, я не имею права на ошибку. Не в том, что касается тебя, — он вздохнул. — Ты ребёнок, я — взрослый. Я взял за тебя ответственность и должен её нести.

— Арон…

— И больше никаких бдений со мной, — мягко разжав её переплетённые руки, он встал. — Тебе пора спать.

— Побудь со мной.

Дэй оглянулся. Таша смотрела на него снизу вверх:

— Останься. Побудь рядом, — тихо попросила она. — Этой ночью мне уже не заснуть.

Наверное, с минуту он, чуть прищурившись, всматривался в её лицо.

А потом, вздохнув, потянулся за лежавшим в изножье одеялом:

— Ну что ж, заодно проявлю себя заботливым отцом… — Арон встряхнул одеяло, расправляя. — Ложись.

Таша охотно откинулась на подушку. Пуховое одеяло накрыло её с головой.

— Сейчас, — дэй откинул верхний край рукой и заботливо подоткнул боковые. — Так нормально?

— Хорошо, — она мирно сложила руки поверх одеяла и улыбнулась. — Мур.

— Неплохо получается.

— Ну, я же кошка.

Арон осторожно опустился на краешек кровати:

— Пообещай мне кое-что, — его глаза отливали весенней зеленью.

— Смотря что.

— Если такое когда-нибудь повторится — оставь меня. Не вмешивайся.

Таша скрыла фырк широким зевком:

— И не подума… аааах… ю! А ещё раз об этом заикнёшься — решу, что облучение зелёным светом не прошло бесследно для твоей психики.

— Таша, я не шучу.

— Я тоже, — она смотрела на дэя очень серьёзно. — Тех, кого любят, не оставляют. Никогда. И хватит об этом, ладно? Лучше… расскажи мне сказку.

— Сказку?

— Ага. Или спой колыбельную. Ну, раз уж ты решил проявить себя заботливым отцом.

"…ну наконец-то оттаял, мальчик равнодушный!"

— Ладно, будь по-твоему, — в его взгляде искрились смешинки. — Только должен предупредить, что у меня нет надлежащего опыта.

— Учиться никогда не поздно, — глубокомысленно заявила Таша. — Неужели ты никогда никому не пел колыбельные?

— Детям — нет. И то, что пел… Слишком уж личные колыбельные получались.

Таша притихла. Его взгляд не закрылся, нет — просто стал очень, очень задумчивым.

— Да, — вдруг сказал Арон.

— Что?..

— Раз при всём богатстве выбора другой альтернативы нет, придётся петь такую. Кто знает, может, и вправду тебя убаюкаю…

— И не надейся!

— Посмотрим.

Он не стал прокашливаться или усаживаться поудобнее. Просто некоторое время смотрел на свет, зеркально сиявший в его глазах, а потом запел мягким, тихим лирическим баритоном.

— Тихо искрится небесная синь,

Залиты лунным сияньем равнины.

Где-то в кольце светломглистых вершин

Дышат покоем ночные долины.

Тая зеркально в сапфирах озёр,

Лунная нить сплетена над водою.

Ждёт тебя тихий зазвёздный простор —

Только меня не зови за собою.

"Интересно, вспоминает или придумывает? Почему-то кажется…"

"…а Неба его знает…"

Таша вдруг поняла, что глаза её закрыты и открываться не особо желают.

"Я действительно хочу спать?.."

— Стань лунным ветром, стань светом в ночи —

Там, среди звёзд, что смеются так звонко,

Там, где, сплетя ломкой тропкой лучи,

Месяц скользит посеребренной лодкой.

Он на руках тебя будет качать,

Тихо баюкая звёздным прибоем,

И, улыбаясь, о чём-то молчать…

Только меня не зови за собою.

Голос был окутан дымкой предсонья.

"Посмотрим"…

И почему-то вдруг вспомнить его лицо и взгляд, обращённый к той, которую он когда-то баюкал — той, что давно стала призраком, но и сейчас, как тогда, — и всегда, наверное, — любима…

И на один краткий миг, прежде чем провалиться в сонную черноту, со странным, неясным самой себе чувством — понять…

"…он никогда не будет смотреть на тебя так, как смотрел на неё".

— Мне не забыть о печальной земле,

Места мне нет на небесных просторах:

Я разучился полётам во сне,

Я потерялся в иных небосклонах.

Нет, не зови, не зови за собой,

И, уходя по дороге зазвёздной —

Стань моей самой далёкой мечтой,

Самой короткой и сладостной грёзой…

Глава одиннадцатая

По ту сторону жизни

— Вставай-вставай! Нас ждут великие дела!

— Не мешай спать, изверг… ещё пять минут…

— Ты десять минут назад то же самое говорила!

— У меня голова болит…

— А у меня нога, и что дальше?

— А то, что ты изверг…

Таша, жмурясь, сонно зарывалась лицом в подушки, не отпуская блаженную дремоту — а Джеми, негодующе фыркая, сосредоточенно зудел у неё над ухом вместо будильника:

— Святой отец сказал, пора трогаться дальше!

— Да не спеши дальше… ты и так давно уже тронулся…

— Чего?! Ах так?!

— Шучу-шучу… Ай! А ну верни мне одеяло, холодно!!

— Лето на дворе!

— Мне спросонья всегда холодно!

Вцепившись в одеяло, парочка некоторое время в самом что ни на есть неметафорическом смысле тянула его на себя — до тех пор, пока многострадальное одеяло не взмолилось о пощаде тканевым треском, заставив опомнившуюся молодёжь ослабить хватку.

Победил в итоге Джеми, решительно сдёрнув одеяло на пол:

— Всё, вставай!

— Не могу… — Таша обхватила себя руками, ёжась от забегавших по коже мурашек, — мне правда холодно… и руки-ноги крутит…

— Крутит?

— Больно… Как при гриппе…

— С чего бы это?

— Действительно, с чего бы… не из меня же ночью отбивную делали…

Джеми озадаченно щёлкнул пальцами, зажигая фонарик на тумбочке, почти витражным разноцветьем разогнавший полумрак.

— Ой, — зажмурилась Таша.

— Что?

— Убери… глаза режет…

Джеми, схватив её за плечи, решительно повернул к себе. Девушка с крайней неохотой приоткрыла веки щёлочками.

"…и чего это он так уставился?"

— Святой отец! — заорал разом побледневший мальчишка.

Шёлковая тень на миг закрыла свет лампадки в гостиной, просачивающийся сквозь дверной проём.

— С добрым утром, Таша.

— Добрым… И чего так орать, Джеми?

— У него уважительная причина, — Арон шагнул ближе — и застыл, вглядываясь в её лицо.

— Да что с вами всеми такое?!

— Ничего… Ничего особенного, — в голосе дэя не было ни капли волнения. — Просто пытаемся понять, что могут означать… подобные симптомы.

— Какие симптомы?

Джеми безмолвно сунул ей извлечённое невесть откуда зеркальце, позволив Таше хорошенько наглядеться на свою скромную персону: с белой до прозрачности кожей, остро очертившимися скулами и залёгшими под глазами полукружьями синяков.