Бернард Корнуэлл - Стоунхендж

• Название: Стоунхендж
• Автор: Бернард Корнуэлл
• Издательство: Harper
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1999
• ISBN: 0 00 651386 7

Боги разговаривают знаками. Это может быть лист, опадающий летом, крик умирающего зверя или зыбь от ветерка над гладкой водой. Это может быть дым, стелящийся по земле, просвет в облаках или полёт птицы.

Но однажды боги послали грозу. Это была сильная гроза, гроза, которую будут помнить, хоть люди не назвали этот год годом грозы. Вместо этого они назвали его Годом Прихода Чужеземца.

Чужак пришёл в Рэтэррин в день грозы. Это был летний день, тот самый день, когда Сабана едва не убил сводный брат.

Боги не говорили в тот день. Они пронзительно кричали.

---

— Ты выглядишь старше, — сказала она.

— Я постарел, — сказал Сабан.

— Седые волосы, — она прикоснулась к его вискам. Она была ужасающе худой, а её волосы были спутанными и грязными. Она жила в лесу как изгой, гонимая из леса в лес, шкуры её одежды были замызганными от грязи и опавших листьев. Кожа плотно обтягивала её скулы, напомнив Сабану похожее на череп лицо Санны.

— Я выгляжу старше? — спросила она его.

— Ты прекрасна, как всегда.

Она улыбнулась.

— Ты лжёшь, — с нежностью сказала она.

— Тебе нельзя быть здесь, — сказал ей Сабан. — Копьеносцы Камабана ищут тебя.

Слухи о том, что Дирэввин жива, никогда не затихали, и Камабан постоянно направлял отряды воинов с собаками прочёсывать леса.

— Я видела их, — презрительно сказала Дирэввин. — Неуклюжие воины, вслепую пробирающиеся через деревья следом за своими собаками, но ни одна собака не может уловить мой след. Ты знаешь, что Камабан отправлял ко мне посланника?

— Да? — Сабан был удивлен.

— Он послал в леса раба, держащего в голове слова Камабана. «Приходи в Рэтэррин, — сказал он, — и опустись передо мной на колени, и я позволю тебе остаться в живых и поклоняться Лаханне», — Дирэввин засмеялась этому воспоминанию. — Я отослала раба обратно к Камабану. Или, вернее, я оставила его голову с вырезанным языком на валу Рэтэррина. Остальное отдала собакам. Ты хранишь ромбик?

— Конечно, — Сабан дотронулся до мешочка, где хранил частицу золота Сэрмэннина.

— Бережно храни это, — сказала Дирэввин, затем отошла ко рву Места Смерти и стала смотреть на тела. — Я слышала, что твоя жена стала богиней?

— Она никогда не утверждала это, — настаивал Сабан.

— Но она отказывается спать с тобой.

— Ты проделала такой путь, чтобы сказать мне это? — раздражённо спросил Сабан.

Дирэввин засмеялась.

— Ты не знаешь, откуда я пришла. Так же, как не знаешь, что твоя жена спит с Камабаном.

— Это неправда! — сердито огрызнулся Сабан.

— Неправда? — Дирэввин обернулась. — А мужчины говорят, что Камабан это Слаол, а женщины утверждают, что Орэнна это Лаханна. А разве вы не намереваетесь объединить их вместе с помощью своих камней? Священное бракосочетание? Наверное, они репетируют свадьбу, Сабан?

Сабан притронулся к паху, чтобы отвести несчастья.

— Ты рассказываешь небылицы, — с горечью сказал он, — ты всегда рассказывала небылицы.

Дирэввин пожала плечами.

— Если ты так говоришь, Сабан, так оно и есть, — она увидела, как сильно огорчила его, подошла и слегка прикоснулась к его руке. — Я не буду спорить с тобой, — покорно сказала она, — в тот день, когда я пришла молить тебя об одолжении.

— То, что ты сказала, не правда!

— Я действительно рассказываю небылицы, — смиренно сказала Дирэввин, — прости меня.

Сабан глубоко вздохнул.

— Об одолжении? — встревоженно спросил он.

Она сделала резкий взмах рукой в сторону деревьев, и Сабан увидел силуэты шести или семи человек попятившихся в тенистые буки, но только двое выступили из деревьев. Одной из них была высокая светловолосая женщина в оборванной рубахе из оленьей кожи, наполовину прикрытой плащом из овечьей шкуры, а другая была девочка, возрастом как Лэллик, или годом моложе. Это была темноволосая девочка с большими глазами и напуганным лицом. Она уставилась на Сабана, но крепко вцепилась в руку женщины и пыталась спрятаться в складках её плаща из овечьей шкуры.

— Леса не место для ребёнка, — сказала Дирэввин. — Нам живётся тяжело, Сабан. Мы воруем и убиваем за еду, мы пьём из ручьёв, а спим там, где найдём безопасное место. Ребёнок ослабел. С нами был ещё один ребёнок, но он умер прошлой зимой, и я боюсь, что эта девочка тоже умрёт, если останется с нами.

— Ты хочешь, чтобы я вырастил ребёнка? — спросил Сабан.

— Килда вырастит её, — сказала Дирэввин, кивнув в сторону высокой женщины. — Килда была одной из рабынь моего брата, и она знает Меррель с самого рождения. Всё, что я хотела бы от тебя, это безопасное место для Килды и Меррель.

Сабан посмотрел на девочку, хотя ему была видна только часть её лица, так как оно было спрятано в складках одежды рабыни.

— Она твоя дочь.

— Она моя дочь, — призналась Дирэввин, — и Камабан никогда не должен узнать, что она жива, поэтому с сегодняшнего дня у неё будет другое имя, — она повернулась к Меррель. — Ты слышала это? И вытащи палец изо рта!

Девочка немедленно одёрнула руку от лица и печально посмотрела на Дирэввин, которая низко склонилась, приблизив свое лицо к лицу ребёнка.

— Тебя будут звать Ханна, потому что ты дитя Лаханны. Кто ты?

— Ханна, — сказала девочка робким голосом.

— А Килда будет твоей матерью, ты будешь жить в хорошей хижине, Ханна, у тебя будет одежда, еда и друзья. А однажды я вернусь за тобой, — Дирэввин выпрямилась. — Ты сделаешь это ради меня, Сабан?

Сабан кивнул. Он не знал, как он объяснит появление Килды и Ханны, но его это не беспокоило. Он был одинок, работа в храме казалась бесконечной, и он скучал по своей собственной дочери, поэтому был рад ребёнку Дирэввин.

Дирэввин склонилась и крепко обняла свою дочь. Она долго держала её в объятиях, затем выпрямилась, всхлипнула и пошла обратно в деревья.

Сабан остался с Килдой и девочкой. Килда была вся в грязи, волосы у неё скатались в сальный клубок, лицо было широким, высокоскулым и дерзким.

— Пошли, — резко сказал он.

— Что ты будешь с нами делать? — спросила Килда.

— Я отыщу вам место, чтобы жить, — сказал Сабан, выведя их обеих из зарослей на открытую холмистую местность. Через низкую долину ему был виден Храм Неба, где рабы полировали, отбивали и отскрёбали неподдающиеся камни. Поближе, у восточного края Священной Тропы, располагались хижины рабов, откуда поднимались тонкие струйки дыма.

— Ты предлагаешь притвориться, что мы рабыни? — требовательно спросила Килда.

— Все узнают, что вы не мои родственники, — сказал Сабан, — и вы не из нашего племени, так кем вы ещё можете быть в Рэтэррине? Конечно, будете рабынями.

— Но если мы будем рабынями, ваши копьеносцы будут использовать нас.

— Наши рабы находятся под защитой жрецов. Мы строим храм, а когда он будет закончен, все рабы будут освобождены. Здесь нет ни плетей, ни копьеносцев, следящих за работой.

— А ваши рабы не убегают?

— Некоторые, — признался Сабан, — но большинство работают с желанием.

Это было достижением Хэрэгга. Он разговаривал с рабами, вселяя в них энтузиазм назначением храма, и хотя некоторые сбежали в леса, большинству захотелось увидеть храм достроенным. Они будут свободны, когда храм будет закончен, вольны остаться или уйти, и смогут наслаждаться благословением Слаола. Они сами управляли в своём поселении и не имели знаков рабов, таких как отрубленный палец у Сабана.

— А ночью? — спросила Килда. — В хижинах рабов? Ты думаешь, что женщина и девочка будут в безопасности?

Сабан знал, что есть только один безопасный путь сохранить Ханну в безопасности.

— Вы обе будете жить в моей хижине, — сказал он, — а я скажу, что вы мои личные рабыни. Идёмте.

Он повёл их вниз в долину, в которой отвратительно пахло, потому что рабы выкопали здесь сливные ямы, потом они поднялись на меловой круг, где было очень шумно от стука молотков по камням.

Он привёл Килду и Ханну в свою хижину, и этой ночью слушал, как Килда молится Лаханне. Она молилась так, как привыкла делать это в Каталло: чтобы Лаханны защитила своих почитателей от злобы Слаола и от бедствий со стороны Рэтэррина. Если бы Камабан услышал эти молитвы, Килду и Ханну сразу убили бы. Он хотел сказать Килде, чтобы она изменила свои молитвы, но он подумал, что боги достаточно могущественны, чтобы различать молитвы и без его помощи.

На следующий день Камабан пришёл в храм узнать, когда Сабан будет доставлять самые длинные камни из Каталло.

— Скоро, — сказал Сабан.

— Кто это? — Камабан увидел Килду у входа в хижину Сабана.

— Моя рабыня, — кратко сказал Сабан.

— У неё такой вид, словно ты нашёл её в лесу, — ехидно сказал Камабан, потому что Килда всё ещё была грязной, а её волосы растрёпаны. — Но где бы ты ни нашёл её, брат, бери её с собой в Каталло и привези мне большие камни.

Сабан не хотел брать Килду в Каталло. Её там обязательно узнают, и жизнь Ханны будет в опасности, но Килда не осталась без него. Она опасалась Рэтэррина и доверяла только Сабану.

— Дирэввин сказала, что для меня безопасное место — быть рядом с тобой, — настаивала она.

— А безопасное место для Ханны?

— В руках Лаханны, — заявила Килда.

И все трое отправились в Каталло.

— Вам не надо было идти в Каталло, — ворчал Сабан на Килду. Он нёс на руках Ханну, которая вцепилась ему в шею и смотрела на всё широко раскрытыми глазами. — Вас узнают, и эта девочка погибнет.