Владимир Рублев - Семья

• Название: Семья
• Автор: Владимир Рублев
• Издательство: Челябинское книжное издательство
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1961

---

— Должен пойти... — мягко перебил его Клубенцов. — Надо заставить горняка верить в машину... А лично для тебя, Петр Григорьевич, это будет хорошим подарком ко Дню шахтера...

— А это что такое? — удивился Тачинский, разглядывая небольшие санки за комбайном.

— Как видите — санки... — довольно простодушно ответил Комлев, но это прозвучало так иронически, что все заулыбались, и Тачинский отошел, с подозрением косясь на странное приспособление. Никто, кроме Ивана Павловича Клубенцова, не знал, что такие санки уже многие месяцы применяет Клим Семиухо.

— Давай-ка, Ефим, взбирайся, — скомандовал Комлев Горлянкину. — Сейчас начнем...

Ефим встал на санки, держа в руках отбойный молоток.

Петр Григорьевич замер у пульта управления. Запели электромоторы, цепь бара пошла на холостом ходу, затем машина плавно, словно гигантская черепаха, поползла вперед. И тут все поняли, для чего санки: Ефим сразу же с комбайна сбивал отбойным молотком верхний слой угля, который бар машины не захватывал. А раньше приходилось останавливать из-за этого комбайн.

— Здорово придумано! — кивнул Шалин на санки. — Молодцы...

Машина с грохотом шла вдоль «груди» забоя, и на транспортер выливался из грузчика сыпучий поток угля.

— Если такими темпами пойдет, то комбайном дадим треть добычи по всей шахте, — глянул на часы Тачинский.

— Нравится машинка? — обернулся к нему Клубенцов.

— Конечно... — пожал плечами Тачинский. — Машина неплохая...

— А почему же вы с Худоревым не применили ее раньше? — подковырнул Клубенцов.

— Я не решающий голос на шахте... Худорев был против. Одна возня, говорит, с такой машиной.

— А вы так свое мнение и не смогли защитить? Или даже не пытались? — С Иваном Павловичем трудно говорить. Тачинский в первые дни обижался на начальника шахты за его прямоту, порой граничащую с грубостью, но сейчас привык к едким, всегда бьющим прямо в цель замечаниям.

— Я не пытался? Моя докладная и сейчас где-то в тресте...

— Знаю, читал... — сразу потерял интерес к разговору Клубенцов и стал наблюдать за работой комбайна. — Боюсь, что транспортники не успеют за машиной, если она будет так работать... — повернулся он к Шалину, — Надо предупредить Зыкина.

— Да, да... Кстати, мне по личным делам нужно Зыкина увидеть. Идем?

— А здесь?

— Здесь их двое... — кивнул Шалин на Тачинского и Комлева.

— Пошли.

15

Клубенцов был прав, опасаясь за работу транспортников. В последние дни стало заметно, что там творится что-то неладное. Аркадий, просматривая сменные сводки, тревожился все больше и больше. Возрастал аварийный простой подвижного состава, все чаще слышался бьющий в сердце крик:

— Порожняка нет!

Все чаще по утрам, в раскомандировке, вгонял в пот суровый вопрос начальника шахты:

— В чем дело?

Этот вопрос не давал Аркадию в последнее время покоя. Он осунулся, похудел так, что Геннадий удивился однажды:

— Что с тобой, Аркадий? Что случилось? — Но Зыкин упорно отмалчивался. Гордость не позволяла ему пойти за помощью к Ивану Павловичу. В памяти еще жив был разговор с Клубенцовым, еще помнились горячие, несколько самоуверенные и задорные слова: «Пошлите меня на самый трудный участок!»

«Опозорился, хуже некуда... — мелькали в голове мрачные мысли. — Но в чем же дело?»

Особенно плачевным было положение в группе, обслуживающей участок Геннадия Комлева, где работал этот самоуверенный машинист электровоза Коротовский. Тоже возомнил себя главной спицей в колесе... Разговор, происшедший между Коротовским и Зыкиным неделю назад, не раз уже вспоминался Аркадию; он чувствовал себя уязвленным и обиженным. Произошло это так.

Неожиданно не вышел по болезни на работу машинист Калков. Электровоз же Коротовского требовал мелкого ремонта, им и должен был в этот день заниматься Коротовский. Невыход Калкова на работу менял положение. Не лучше ли пересадить Коротовского, возившегося у своей машины, на электровоз Калкова, предоставив ремонт неисправного электровоза дежурным слесарям?

Зыкин так и решил сделать. Он осматривал в это время путь в дальней лаве и поручил проезжающему мимо водителю передать Коротовскому это приказание. Через полчаса водитель разыскал Зыкина:

— Коротовский сказал: «Через два часа закончу ремонт собственного электровоза, а на калковский не пойду».

— Почему не пойдет?!

— Не знаю...

Взбешенный Аркадий подъехал к месту ремонта электровоза.

— Вы что, играть в лаву пришли? Почему не переходите на калковский электровоз? Или вам начальник участка должен все приказания отдавать лично? — не сдержавшись, закричал он на возившегося у электровоза пожилого горняка. Тот удивленно встал, затем в глазах его блеснул огонек сдержанного гнева:

— Вы не кричите, пожалуйста... Молоды еще так разговаривать.,.

— Не вам разбирать — молод я или нет! Попрошу выполнить приказание или... или у меня с вами разговор кончен.

Вокруг собралась группа слесарей, проезжавших мимо машинистов электровозов, и теперь Аркадию казалось уже нетерпимым и позорным, если Коротовский не пожелает выполнить его приказания.

— Хорошо, — неожиданно согласился Коротовский, — я пойду на электровоз Калкова.

Люди неодобрительно посмотрели на Зыкина и стали расходиться.

— Окриком желает покомандовать... Да много-то так не накомандуешь. Сразу видно, зелененький еще... — доносилось из группы уходящих.

— Наши машинисты и не таких крикунов видали, да быстро сбывали их... — ответил чей-то веселый голос.

...Через два дня Калков был на работе, Коротовский снова перешел работать на свой электровоз, но теперь, встречаясь с начальником участка, не здороваясь, хмурился.

...И в этот день почти половина электровозов стояла в ремонте. К вечеру три электровоза были исправлены, но мрачное настроение не покидало Аркадия. После случая с Коротовским появилась отчужденность в отношениях почти со всеми водителями электровозов. Многие из них бесцеремонно и с любопытством разглядывали начальника участка при встречах, словно ожидая, на что еще он способен?

...После второй смены Зыкина вызвал парторг.

— Ну, садись, садись, — дружелюбно кивнул он Аркадию, прерывая разговор с пожилым горняком, — я вот сейчас закончу с товарищем и займемся с тобой... Значит, наполовину можно увеличить выработку? — обратился он снова к горняку.

— Не можно, а мы уже испытали. Только вот Варавин, как я говорил вам, не согласен с нами... — он покосился на Зыкина и осторожно продолжал: — Вы бы поговорили с ним, Семен Платонович.

Наконец, пожилой горняк ушел.

— Ты понимаешь, Зыкин, что он предложил? При проходческих работах делать отпалку угля длинными шпурами и прямо к груди забоя подводить конвейерную линию. Чтобы уголь взрывом не разбрасывало, делать специальные щиты... Это же на 70 процентов ликвидирует навалку угля! — Семен Платонович был очень возбужден рассказом горняка. Аркадий еще раньше, сталкиваясь на работе с парторгом, отметил эту интересную особенность Шалина: вести разговор в несколько сбивчивой, но увлекающей горячностью манере, если дело касалось того, что парторга волновало и затрагивало. Но сейчас Шалин быстро умолк, лицо его выражало чувство досады. Он встал, подошел к телефону.

— Варавина, начальника проходческого участка...

Варавин не отвечал, вероятно, его не было на участке. Шалин положил телефонную трубку.

— Жаль... — поморщился он. — Поговорить с ним надо по-крупному.

Парторг подставил стул напротив Аркадия.

— Ну, а у тебя на участке новых методов нет?

— Пока что нет.

— Жаль, жаль... А то положение на участке неважное... Как ты думаешь, почему это?

— Я еще и сам не разобрался... — смутился Аркадий. — Наверное, потому, что плохо руковожу людьми...

— Почему плохо? Никто, кажется, не жалуется. Или уже есть жалобы? Да ты не скрывай ничего, говори прямо, вместе и обсудим, что к чему.

И Аркадий рассказал про случай с Коротовский...

— Н-да... Так, говоришь, задиристый этот Коротовский? — заинтересованно спросил Шалин, когда Аркадий умолк. — А я ведь знаю его. Неплохой он человек. Попробую поговорить с ним. Мирить вас не собираюсь, вы это сами сделаете. Ну, а сейчас вот что... Читал выступление донбассовцев? Ага... Давай-ка подумаем и о твоих машинистах электровозов.

А спустя час после ухода Зыкина в кабинете парторга сидел Коротовский.

— Ну, Николай Филиппович, знаешь, что мне от тебя нужно? — весело улыбнулся Шалин. — Хочу я на одно дело натолкнуть тебя... Дело такое, что ты сразу весь загоришься... Только это после... — он серьезно посмотрел на старого горняка. — Сейчас вот что... Расскажи-ка, что за ссора произошла у вас с начальником участка? Только говори, чтобы я все понял.

— А что тут понимать? — пожал плечами Коротовский. — Он покричал, я послушал. На этом все и кончилось.

— Только ли на этом? Мне, например, больше известно. Говорят, что не любят транспортники нового начальника. Верно это?