Раиса Крапп - Ночь Веды

• Название: Ночь Веды
• Автор: Раиса Крапп
• Жанр: Ужасы и Мистика

---

— Зряшная забота.

— Да вижу уж.

— Так уходи!

— Ноги нейдут.

Алена близко, только руку протяни. И протянул. Смял грубо запястья, оторвал ладони от плеч, рывком Алену к себе притянул, больно губами своими в нежные девичьи губы впился. Целовал зло, не жалеючи — так не от любви целуют, может — от ненависти. Опомнился, когда почуял, что будто куклу тряпичную целует — отстранил резко, как сам у себя отобрал. Помедлив, проговорила Алена тихо:

— Сладко ли ворованное, Иванко?

Вспыхнул Иван.

— А нищему и объедки с господского стола сладки!

— Кто ж господин?

— А то не знамо? — мрачная усмешка искривила губы. — Ярин, кто ж еще?! — ответным вызовом зазвенел голос, да переломился в отчаянной боли: — Только не любит он тебя, Алена! Жалеют ведь когда любят, а он не жалеет! Сейчас вон только бахвалился перед парнями, как горячо любишь его. Рассказывал, как намедни вечор ездила ты с ним дальние покосы глядеть. Смеялся, что травы теперь там не взять — примяли, мол, всю…

Алену будто изо льда в кипяток кинули, от боли прикусила губу. Но сказала ровно, без страсти:

— Одеться дашь?

Иван наклонился торопливо, поднял одежку Аленину, протянул виновато. В сторону отвернулся.

Неверными руками оправив на себе сарафан, проговорила Алена тихо:

— Так поверил ты Яриновым речам, Иванко.

Иль спросила, иль горькую думку вслух выговорила. Но Иван ответил с горечью:

— Да как не верить, Алена, когда своими глазами видел — в село-то вы вместе въехали.

— Догнал он меня уж перед самой околицей. Откуда ехал — не спрашивала, может, и с покосов. Я же проведала бабу одну в Дубровине, на сносях она.

— Неужто напраслину он… Зачем?!.

— Затем, что из правды сказать нечего.

— Алена… — голос прервался хрипотой. — Прости, Алена…

Отвернув лицо в сторону, молчит Алена. Не оттого, что простить не хочет… Когда больно ранил душу ее Иван — была сила терпеть. Но от мольбы его отчаянной встал в горле горький комок слез… Молчит Алена, потому что не может слова молвить. Иван лицо ее в ладони взял, тихо к себе повернул.

— Прости, жаль моя…

Заглянул в глаза, — дрожат звезды в двух озерах, полных горькой обиды.

— А коль знаешь наказание по вине моей — снесу с радостью. — Алена… Аленушка…

Качнулась она к Ивану, прислонилась лицом к теплой груди, услышала, как колотится его сердце. Замер Иван, будто не поверил. Потом руки на Алениной спине скрестил, прижал бережно, молча приник щекой к мокрым волосам. И тут взорвалась тишина ликующей соловьиной трелью.

Отстранилась Алена, глаза через слезы улыбкой засветились:

— Нам с тобой поет, Иванко.

Но он без улыбки глядел.

— Скажи, что не держишь сердца на меня, Алена. Я ведь и не тебя обидеть хотел… Над собой изгалялся… над любовью своей…

— Теперь все хорошо… все прошло… Забудь. Нет, погоди. Пообещай одно.

— Что хочешь!

— Пообещай, что с Ярином связываться не станешь.

Запнулся Иван с ответом. Алена руку подняла, по щеке его провела, с ласковым упреком позвала:

— Иванко!

И как мог он устоять пред ее нежным прикосновением, пред голосом чарующим? Сдался сей же миг:

— Обещаю тебе, что только захочешь, лада моя.

— Бог ему судья, Иванко. Потешился он всласть лжой своей. Теперь забудь о нем.

— А ты?

Улыбнулась Алена, головой покачала:

— Неужто все еще думаешь, что Ярин для меня хоть сколько-нибудь значит? Никогда. И ни на единую короткую минуточку. Выкинь ты эти свои думушки, Иванко.

— А я никогда не знал, что так радостно бывает пожелания исполнять! Скажи, чего еще хочешь, Аленушка?

— Да мне больше и желать нечего, — засмеялась Алена. — Исполнилось вдруг все, что желалось. Разве что вот это: чтоб никогда больше неправда нам глаза не застила. Чтоб были мы сами хозяева своим думам да заботам.

— Свет мой, Алена. Шел сюда, как слепой — черно вокруг было. И во мне одна только боль черная. И любовь моя казалась ржавой занозой, живую душу изъязвившей. Сейчас в то и не верится… Будто солнце во мне, весь радостным светом его полон… Ты — свет мой, Алена. Глазам не верю, рукам не верю, только держал бы тебя вот так, чтоб вдруг не исчезла, не растаяла.

— Разве похожа я на клочок тумана? — засмеялась Алена. — С чего мне таять?

— В снах моих ты тоже не была снежной дивой, а проснусь — и нет тебя. Заместо тебя одна лишь тоска беспросветная. Оттого и боюсь теперь.

— А это не сон.

— А вдруг сон?

— Но кто ж кому снится тогда?

Рассмеялся Иван и вдруг на руки Алену подхватил.

— Да я не отпущу тебя никуда! Будь ты живая иль только мечта моя никуда не пущу больше!

С тихой счастливой улыбкой положила Алена голову ему на плечо, не сказала ничего, только подумала, что и сама она боится поверить тому, как в миг короткий горе счастьем обернулось, сколь непрочна оказалась стена из лжи, что усердно возводил между ними Ярин.

Показалась им ночь одним мгновением быстролетным и одновременно безбрежной, просторной, огромной, как бездонное звездное небо. Потому что ночь эта смогла вместить и любовь их, и счастье бескрайнее. Сравнялась короткая летняя ночка со всеми днями, что сгинули, ложью и непониманием отравленные. Теперь казалось, что уж и не были те дни столь горьки, потому что вели к сегодняшней чаровнице-ночи. И удивлялись теперь, какой злой морок дурманил им глаза и мысли, водил, как слепых, окольными закоулками да тупиками, скрывал прямой и короткий путь, хоть был-то он на самом на виду.

И все ж — пролетела ночка. Только-только налилась чернотой, а уже обозначилось близкое утро посветлевшим небом. Не успели влюбленные наглядеться один в другого, надышаться друг другом, еще и рук не разнять… а птицы уж распелись во всю, зорька полыхнула в полнеба и отгорела, погожий денек обещая.

На виду у всех, рука об руку вернулись Иван с Аленой из росных лугов. И лица их столь просветлены были, так глаза лучились — будто шли они в невидимом сиянии своего счастья. И так велико оно было, что одарили они каждого, кто видел их. Как будто частичка их света западала в души людей, и тепло людям становилось, радостно невесть от чего, на устах улыбки расцветали, и хотелось делать добро.

Алена к Любице подошла, сказала виновато:

— Не держи зла на меня.

Подняла девица понуренную голову, глянула на Ивана, на Алену.

— Ты ведь не держишь… а я знала, как будет…

И никто не увидал, как Ярин быстро в заросли густые отступил — так тени бегут от света.

Ярин нарочно изгадал некую причину, рано по утру заявился к соседям. А причина одна была — Алена. Ночью он подходил к ее балагану и пустым его нашел. Ждал до рассвета. Уж когда люди просыпаться начали, скрылся в кусты, к себе побрел. Да вскоре назад вернулся, во чтобы то ни стало надо было ему увидеть Алену, тревожные думы свои успокоить. И увидел — с Иваном.

Опомнился в согре непроходимой, чуть ли ни в болотине — под ногами уж слякотно чмокало. Как оказался тут — не помнил. Будто сила какая вогнала Ярина в комариный сумрак, в паутьи тенета. В волосы мелкий гнус набился, лицо все облепил. С яростью стер его Ярин, вломился напрямую в чащу, сминая кусты и ветки, выдрался на свет. Оглянулся, как будто боялся кого увидать за своей спиной, дернул губами в злой усмешке:

— Ну, гляди теперь…

Кому те слова назначены были, может, он и сам не знал.

Часть девятая приведет нас еще на другое свидание

Новости по селу быстро разлетаются — вроде и покоса еще никто не покидал, а в селе уж знают все. Пересудов ни на один и не на два дня хватило. Говорили разно. С одной стороны, всем очевидно было, что Алена и Иван, как две половинки целого. А с другой — уж больно яростного врага они нажили, никто бы себе такого не пожелал — избави Господи!

Алена с Иваном не таились, ни любви, ни счастья своего от людей не прятали, и люди принимали это, навроде так оно и быть должно. Хотя другому кому такая открытость не сошла бы за так просто, осудили бы старшие. А от этих — лишь радости вокруг прибывало. Любовались на дивно прекрасную пару. А все ж любование это как вроде тенью сумрачной обладало, тревожным выжиданием горчило. Никто и не надеялся, и не верил, что Ярин такую обиду лютую безответно снесет. Но шли дни за днями и — ничего. Ярин вроде как нашел себе утеху со старыми дружками. И пьяным, и веселым, и злым его видали, но и только. Если у Ярина и лежало что на сердце супротив Алены и соперника счастливого — там он все и похоронил, но ни к Алене, ни к Ивану и близко не подходил.

И никто не знал, даже Ивану Алена не сказывала, что была-таки у нее с Ярином встреча.

Случилась она заблизко после того, как с покосами управились. Ярин, видать, глаз с нее не спускал, искал случая свидеться наедине. Момент такой ему представился на второй или третий день. Теленок куда-то утянулся с утречка пораньше, и объявился, когда Иван стадо уже на пастбище выгнал. Алена непослушника поругала для виду, а сама и радешенька — телка-то в стадо гнать надо, а то коровушка весь день неспокойна будет, того и гляди домой сбежит. Лишняя причина с Иваном увидеться, не в радость ли?