Ю Откупщиков - К истокам слова. Рассказы о науке этимологии

• Название: К истокам слова. Рассказы о науке этимологии
• Автор: Ю Откупщиков
• Издательство: Авалон
• Жанр: Языкознание
• Год: 2005
• ISBN: 5- 94860-022-X

Книга в увлекательной, доступной форме рассказывает о науке этимологии в целом и о происхождении отдельных слов и выражений. Автор объясняет, что такое кальки, заимствования и этимологические дублеты, привлекая интересный материал из русского литературного языка и наречий, из иностранных языков.

Издание рассчитано на учащихся старших классов, учителей русского языка, студентов-филологов и всех, кто интересуется происхождением слов.

---

Вторично родившееся в 1930-е годы слово спартаковцы приобрело в русском языке уже новое значение: члены спортивного общества «Спартак».

Хоккей с мячом и хоккей с шайбой

В середине прошлого века в Канаде и в некоторых других странах играли в хоккей с шайбой, а у нас и в Скандинавии наибольшей популярностью пользовался хоккей с мячом. И там и здесь хоккей обычно называли просто хоккеем.

В послевоенные годы в Советском Союзе широкое распространение получил также и хоккей с шайбой. Как же русский язык стал разграничивать меж ду собой эти два различных вида хоккея? Поскольку в хоккей с мячом у нас играли сравнительно давно, он долгое время продолжал называться просто хоккеем. А вот новая игра получила название канадский хоккей, подобно тому как хоккей с мячом в Канаде назывался русским хоккеем.

В настоящее время, как известно, канадский хоккей у нас называется хоккеем, а наш русский хоккей — хоккеем с мячом. Как и почему произошло подобное изменение названий двух спортивных игр? Изменение это не могло произойти следующим путем: а) канадский хоккей → хоккей, б) хоккей → хоккей с мячом.

Если бы произошло первое из этих изменений, то обе игры должны были бы какое-то время иметь одинаковое название: хоккей. Подобное явление, разумеется, привело бы к невероятной путанице. Но допустим, что сначала происходит второе из этих изменений. В этом случае канадский хоккей окажется противопоставленным хоккею с мячом. Такое противопоставление, хотя оно и возможно, было бы не очень удачным с точки зрения логики: канадский хоккей может быть противопоставлен русскому хоккею, а хоккей с мячом — хоккею с шайбой. Вот почему на пути от названия канадский хоккей к хоккей оказался важный промежуточный этап, противопоставляющий хоккей с шайбой хоккею с мячом:

а) канадский хоккей → хоккей с шайбой → хоккей с шайбой → хоккей

б) хоккей → хоккей → хоккей с мячом → хоккей с мячем

Пока хоккей с мячом был у нас наиболее популярной спортивной игрой на ледяном поле, он назывался просто хоккеем — в отличие от канадского хоккея (1-й столбец) или хокккея с шайбой (2-й столбец схемы). Затем наступил период относительного равновесия, когда хоккей с шайбой противостоял хоккею с мячом (3-й столбец). Огромная популярность новой игры привела, наконец, к тому, что именно она называется у нас теперь просто хоккеем. А прежний хоккей стал называться хоккеем с мячом (4-й столбец).

В результате за какие-нибудь 20 лет слово хоккей существенно изменило своё содержание в русском языке. Это название, пройдя через указанные промежуточные этапы, оказалось перенесённым с одной игры на другую.

Бальзак и этимология

К сожалению, в этимологических реконструкциях не всегда учитываются фонетические, словообразовательные и семантические промежуточные звенья. Возьмём, к примеру, глагол черпатъ. В этимологических словарях можно найти указание на то, что это слово восходит к индоевропейскому корню *ker- ‘резать, рубить’. Иногда говорится, что это значение имела индоевропейская основа *kerp-. Однако что может дать подобная «корнеотсылочная» этимология? Как значение ‘резать, рубить’ могло измениться в ‘черпать’? Да и могло ли вообще произойти подобное семантическое изменение? А между тем именно промежуточное словообразовательно-семантическое звено оказывается той «отмычкой», с помощью которой мы можем проникнуть в тайну этимологии глагола черпать.

Исходный глагольный корень *ker-/*kor- ‘резать, рубить’ с помощью суффикса — р.- даёт производную именную основу *кег-р- (→ ст. — славянск. чрљпъ, русск. череп) со значением ‘обрубок, осколок, черепок’. Наше слово черепок представляет собой уменьшительную форму от череп(ъ) именно в этом значении. От слова чрљпъ был образован отыменной глагол чрьпати ‘черпать’, то есть буквально: ‘'действовать черепком’. Этот глагол был образован по древней модели типа: русск. диалект, ляга ‘нога’ (сравните: ляжка) → лягать, литовск. galva [галвá] ‘голова’ → galvoti [галвó:ти] ‘думать’ (буквально что-нибудь вроде: ‘действовать головой’).

Итак, связь между исходным значением индоевропейского глагольного корня *ker- и значением глагола черпать может быть понята только с учётом важного промежуточного звена: *ker- ‘резать, рубить’ → *ker-p → чрљпъ ‘осколок, черепок’ → чрьпати ‘действовать черепком, черпать’.

«Корнеотсылочиые» этимологии (типа черпать — к корню *ker- ‘резать, рубить’), игнорирующие важные промежуточные звенья, очень напоминают те «истории» слов, которые так язвительно высмеял французский лингвист Ж. Жильерон. Он сравнил их с биографией Бальзака, которая была бы изложена примерно так: «Бальзак, одетый в голубое платьице, сидел на коленях у своей няни, а затем он написал «Человеческую комедию».

Таким образом, выявление промежуточных звеньев в фонетической, словообразовательной и семантической истории слова имеет важное значение для установления его этимологии. Нужно только добавить, что в приведённых примерах эти промежуточные «мостики» восстанавливались по большей части в каком-нибудь одном из трёх основных аспектов исследования. Обычно же в практике этимологических разысканий приходится иметь дело одновременно с реконструкцией промежуточных звеньев как в области фонетики, так и в области словообразования или семантики. Эти комплексные реконструкции бывают более сложными, но и в них этимологи пользуются теми принципами анализа, которые были изложены в этой главе.

Глава четырнадцатая Диалекты и этимология

До сих пор, рассматривая различные методы и приёмы этимологического исследования, мы опирались главным образом на материал тех языков, которые засвидетельствованы в различных памятниках письменности. В большинстве примеров из русского языка у нас фигурировали слова, относящиеся к литературному языку, то есть слова, отражающие так называемую литературную норму.

Русский литературный язык впитал в себя многое из того, что имеется в народных говорах нашего языка. Но большое количество слов продолжает жить лишь на сравнительно ограниченных территориях, представляя собой типичную особенность того или иного диалекта. Жители Псковской и Воронежской областей говорят на одном и том же русском языке. Но многие из тех слов, которыми пользуются в своей речи псковичи, будут непонятны воронежцам, и наоборот.

Изучение диалектных слов — один из самых важных аспектов в работе этимолога. Выше мы уже неоднократно убеждались в том, что слова, существовавшие в древнерусском языке, но утраченные в языке современном, продолжают жить в многочисленных диалектах и говорах. Эта архаичность диалектов проявляется во всех сторонах языка: в фонетике, словообразовании, семантике.

Е и «ять»

Кто из нас сейчас различает в произношении звуки [е], восходящие к разным древнерусским звукам, обозначаемым буквами е и љ («ять»)? Даже в ХIХ-начале XX века, когда е и љ различались на письме, соответствующие звуки произносились в русском литературном языке одинаково. А вот, например, в новгородских говорах русского языка мы до сих пор на месте исторического љ слышим звук [и] — в отличие от исконного (или восходящего к ь) е. Сравните: сљно, сљвъ — новгородск. [сино], [сив], но семь, серна — новгородск. [семь], [серна].

То же самое явление мы наблюдаем и при сравнении русских слов с украинскими, но только здесь аналогичное расхождение отражается также и на письме:

Древнерусский язык Украинский язык бѣлыи, сѣрыи, свѣтъ бiлий, сiрый, свiт меньше, тёмный, верхъ менше, темный, верх

Поскольку не все русские слова имеют соответствия в украинском языке, указанная особенность новгородских диалектов приобретает важное значение для этимологических исследований. Особенно, если слово отсутствует также в памятниках древнерусской письменности или имеет там колебания в написании е и љ.

Как видно из таблицы фонетических соответствий, гласный љ может восходить к индоевропейскому *ē или к дифтонгам *oi и *ai. А следовательно, с учётом изменений в других родственных языках, мы можем, например, слово пена (пљна) сравнивать с латинским (s)pūma [спý:ма] ‘пена’, ибо индоевропейское *oi (см. таблицу) закономерно даёт в старославянском и древнерусском љ, а в латинском может дать ū. Но славянские слова, содержащие е, не восходящее к љ, нельзя сопоставлять с латинскими словами, содержащими ū. Следовательно, разграничение в произношении двух различных [е], которое до сих пор сохранилось в ряде русских говоров, может служить путеводителем этимолога при выборе индоевропейских соответствий, а именно эти соответствия часто играют решающую роль при установлении этимологии слова.