Николай Науменко - Фантастика 2003. Выпуск 1

• Название: Фантастика 2003. Выпуск 1
• Автор: Николай Науменко
• Жанр: Научная Фантастика

Перед вами очередной выпуск альманаха «Фантастика».

Два десятка повестей и рассказов, в которых представлены все направления жанра. Патриарх отечественной фантастики Владимир Михайлов и лидеры новой волны Олег Дивов и Леонид Каганов.

Новички — Ярослав Смирнов, Галина Полынская, Игорь Борисенко и признанные мастера Павел Амнуэль, Александер Тюрин, Юлий Буркин.

Фантастика приключенческая и юмористическая, научная и ненаучная абсолютно…

---

— У вас, — говорит, — всё в порядке с головой?

Тут Полбочка из-под его щупальца лезет, деньги протягивает.

— Вот, — говорит, — наш выигрыш. Нам по игрушке, и вам останется.

Пришли. Орёл встречает, довольный.

— Я, — вещает, — с детьми в прятки играл. И так хорошо прячутся — только Липочку и Всучка разок нашёл.

— Меня? — вопит Всучок. — Меня?!

— Тебя, тебя, — успокаивает его Липочка. — Ты у нас прятаться не умеешь. Надо же — под стол залез! Никакой фантазии!

— И как ты с ними управлялся? — интересуюсь я. — Не очень донимали?

— Ой. Устал. И как Верный с ними целый день? Не зря спит сейчас, как расслабленный. Главное, выскакивают из-за угла и сразу забираются на шею. Особенно твой, Подарочек.

Подарочек посинел, но смолчал. Липочка невинно дергал себя щупальцем за косичку. Ну всё! Теперь нам из этой тайны не выкарабкаться. Они нас теперь во все свои делишки засовывать будут.

А Полыба хмыкает так, и спрашивает:

— А Полбочка не хулиганил?

— Ну да! В рубку полез. Я его оттуда за шкирку выбрасывал.

Да. Липочка — девочка. Тут не возразишь. Одна заменила восьмерых мужиков — и даже дышит нормально. Правы внучки. Девочка он. Липочка, то есть.

Орёл ушёл спать. Внучки покатились за ним. Полыба посмотрел на нас с Мяфой, хихикнул и говорит:

— Так что вы там в кают-компании для инспекции забыли? Скамейку?

И что я его раньше не любил? Ума не приложу.

* * *

Ну вот! Мечты, мечты… Только Всученый с Бядой за коллекцией для Орла собрались, входят внучк; с букетом.

— Вы с ума сошли! — кричит Бяда. — Сколько денег ухлопали! Зачем? Откуда деньги?

Мяфа быстро нашёлся:

— Наши деньги. С Подарёным. Им на игрушки.

— А кто за цветами ходил? — визгливым фальцетом вопит отоспавшийся Верный. — Вам запрещено!

— Я ходил, — сухо шелестит Полыба. — Дети хотят цветы вместо игрушек. Это их право.

— Зачем? Они же завянут!

— Нет! — сердится Орлёнок. — Мы их в корзинке купили. Они потом ещё поживут. Зачем, зачем! — Липочке. В подарок.

— Липочке? — сникает Верный. — А нам?

— Ну что — нам? — сердится Бяда. — Зачем мужикам цветы?

— Смотреть! — поёт торжествующим голосом Липочка. — Нюхать. Радоваться.

— Это у них растительное происхождение прорезывается. Никак отца-лиану не забудут, — решает Всученый.

Из-за его плеча высовывается любопытная морда забежавшего Липы.

— Ой! Цветочки! — ахает он. — Чьи?

— Мои, — гордо говорит Липочка.

— Дай понюхаю, — Липа закрывает глаза и погружается в букет. — Ты их поставь в прохладе, чтобы дольше цвели. И поливать не забудь. А этот, красненький! Ой, а жёлтенький!

Когда воркующий Липа увёл торжествующих внучков в оранжерею, опустевшую после сыночков, Полыба вздохнул.

— И нам придётся. А с Орлом-то как?

Орёл обошёлся одной статуэткой. Зато самой неприличной. Пришлось хранить её в рубке, подальше от внучков. Хорошо, что не целую коллекцию — её-то куда мы дели бы?

И наш Липа получил букет — в пику внучкам, в нём было много-много меленьких цветочков. Зато как пахнет! Тоже, в корзинке, так что теперь в оранжерее весело: везде цветы, и пахнут. Может, и мне девочкой стать?

Орёл зашёл, понюхал — и расчихался.

— Я, — говорит, — микросматик. Верю вам: они пахнут. Но мне надо чего-нибудь покрепче.

Не статуэтку ему надо было дарить, а того зубробизона из зоопарка.

Вредно общаться с предками. Всученый теперь без бус из каюты не выходит. Весь гремит, бренчит и светится. Говорит, любовные амулеты. Ему его гормонов мало?! Пора улетать. Врастаем корнями. Скоро щупальца путать начнём.

Опус № 6 О вопросах воспитания, моём обмороке, и… любимых дедах!

Сидели мы тихо с Полыбой в кают-компании. Устали от развлечений — нужен тихий час. И, разумеется, вваливается Мяфа, распевая громким голосом любимого поэта со «Смутной и Непредсказуемой» в личной обработке.

— Слеталися к ЗАГСу трамваи. Там красная свадьба была… ЗАГС — место регистрации девяток, — назидательно поясняет он свой отвратительный скрип. — А свадьба — первое Объединение.

— А трамвай? — спрашиваю я. Полыба тужится и вспоминает:

— Это древняя машина на рельсах. Очень громко звенит и пускает искры.

— Так кто слетается пускать искры? — Вот я о чём!

— Сейчас Рубик всех приведёт и объявит. Сидите тихо. Ох, искры посыплются! — Мяфа плюхается на скамью и расчёсывает щупальцем бороду надвое — смотри ты, снова образ вспомнил!

— А ты щупальца мыл? — спрашиваю. — Нет в тебе никакого уважения к процессу!

Мяфа обижается.

Борода — наружный признак. Она и так вся грязная. Вон, пыльцы полно, — И он чихает! Тоже микросматик? Ну да, судя по любимой лисичке…

Мяфа смотрит на меня подозрительно.

— Какие подлые мысли зреют в твоём головном конце?

Ах, даже так! Ну, получай!

— Если ты от цветов чихаешь, надо подарить тебе Афродиту. Ну, или Диану. Хочешь Диану?

— Я — это я, — сурово говорит Мяфа. — Я люблю цветочки и стихи.

— Ну да! Про трамваи. А Липа про цветочки поёт. Про соловьёв и про несчастную любовь. И плачет. Вот ты — плачешь?

— Да. Когда Полыба дежурит по кухне. Или если мне по шее дадут.

— Странный ты, Мяфа. И Диану не хочешь, и косички не плетёшь. Ты кто — самка или самец?

— Я, — сердится Мяфа, — мужик. Как и все. Перестань подначивать. Досливался, извращенец! Скоро управу на тебя найду! — И он торжествующе задирает щупальца на скамейку.

Набегают остальные. И Верный приходит с детками. Повернуться негде. Опять щупальца истопчут.

— Ты? — удивляется Орёл, увидев Полыбу в кают-компании. — Ты что тут делаешь?

— Сижу вот. С Подарёным. Мяфу слушаем. Стихи. Про трамваи.

— Всё, — говорит Орёл. — Я уже и не знаю, на каком я свете. Может, Великий Объединитель уже забрал меня к себе? Полыба слушает стихи! Про трамваи! Эй! Полыба! Концентрируйся. Ты сейчас наша надежда. Стихи подождут. Все здесь?

Пересчитываемся и киваем.

— Орёл Первый секретной связью передал: все планеты, с которыми связаны наши исследования, подлежат ликвидации. Мы с вами — тоже. У нас четыре оборота на все дела. Дед предлагает собрать планеты в систему LQ. Оттуда растащим и построим звёзды тремя кораблями. Если решаем так, мы — изгои. Если нет, мы — мертвецы. И Бета, и ХО — 1077, и наши лианы.

— Почему? — удивляется Всученый.

— Потом. Сначала решаем и действуем. Изгои — или мертвецы?

— Откуда три корабля? — спрашивает Полыба.

— Орёл Первый и Орёл Второй.

— Они сохранились?

— Как видишь, отцы и деды не дремали. Ну так?

Тянуть с решением не стали. Изгои всё же лучше. И планеты жалко. Уходим. Полыба рванул в рубку.

— Ты! — Верный тыкает щупальцем в Липу. — Это ты дохвастался лианами на Окте!

— Успокойся. — Орёл задубел от злости. — Я тоже давал сведения в Центр: и где, и что… Как положено. Даже про Бету доложил. Вот они и озверели. Ну, я пошёл. Вест;-то надо три планеты, Полыба один не потянет. Не кисните: теперь нас целых пять поколений, да ещё предки на Бете: живём! Отдыхайте пока, ещё потр; дитесь. Цветочки там понюхайте, стишки почитайте.

— Нахал! — Мяфа аж поголубел. — Будто он один отец наш родной!

— Сейчас они вдвоём отцы, — обнял его Верный. — А потом… Может, и ты отцом станешь. Потерпи, Мяфа, не прыгай.

* * *

Запрещённый сектор покидать не стали. Они сюда теперь не полезут. Хитрый Полыба подставил камуфляж и вместо планет, и вместо корабля. Видели мы, что стало бы с нами, не уйди мы вовремя. Спасибо Орлу Первому.

Обидно. И так ведь откололи нас от Окты — мы и не бывали на ней после детства. Ну, летали бы себе по своему сектору…

Сейчас Орлы растягивают планеты. Решили, что сохранять их возле одной звезды опасно. Полыба делает звезду для ХО-1077. Всё, что называется, сначала. Только навещать их запретил — говорит, опасно.

— Ты, — говорит, — лучше пока детей воспитывай. А то упустим.

Вот, сижу. Читаю «Книгу для родителей» доктора Чпока. Со времён моего детства книга явно потолстела — последний Чпок страдает графоманией и повышенной активностью. Мне книгу приволок Верный, сообщив извиняющимся тоном:

— Тебе, Подарёный, придётся изучать её от корки до корки. Мы ведь внучк;м и за отцов, и за дедов, нам их скинуть не на кого: ближние родственники — прадеды! Поди выпроси у них посидеть с ребятишками… Пошлют. И заняты там все, планеты растягивают. А я один. И время проявления наследственных свойств на носу. Не справляюсь. Изучай.

Вот и изучаю. Даже социальную адаптацию. Теперь-то какой у нас социум? Не виден ещё. Наши отцы… Моего там нет. Да деды. Дедуля мне, конечно, поможет, но когда ещё встретимся? Сейчас они далеко.