Георгий Савицкий - Поле боя - Арктика.

• Название: Поле боя - Арктика.
• Автор: Георгий Савицкий
• Издательство: Яуза,Эксмо
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-38165-4

В ближайшем будущем Арктика станет новой «порохо­вой бочкой» — лишь ее колоссальные запасы полезных ис­копаемых могут спасти рушащуюся экономику Запада, а зна­чит, война за эти ресурсы неизбежна.

И вот уже Американская Империя Зла бросает открытый вызов России. Северное и Баренцево моря, подводный хре­бет Ломоносова и остров Шпицберген становятся ареной ожесточенных сражений. Под прицелом крылатых ракет — Кольская АЭС и Мурманск Погибает, но не сдается атомный ракетный крейсер «Адмирал Нахимов», а его «собрат» «Петр Великий» обрушивает на янки всю мощь русского гнева...

Русский Белый Медведь против американского Белоголового Орлана! Краснознаменный Северный флот против ВМФ США! Российские подводные ра­кетоносцы против вражеских субмарин! Истреби­тели-бомбардировщики Су-34ПЛ против натовских стервятников!

Поле боя — Арктика!

---

Часовые внимательно проверили документы, и после этого ворота с лязгом разъехались на направляющих. «Волга» проехала дальше, миновав чисто выметенный плац со щитами по строевой подготовке, и остановилась у здания штаба. Даль­ше тянулись ряды казарм и различные здания с антеннами.

Внешне это все и походило на радиотехни­ческий батальон, если бы не характерные пло­ские антенны станций обнаружения и наведения зенитно-ракетной системы С-400, которые вы­глядывали из-за деревьев и масксетей, массивные камуфлированные колонны ТПК1 боевых машин и прикрывающие их зенитные ракетно-артиллерийские самоходки «Тунгуска».

В штабе полковника Рощина встретил генерал- майор и, не откладывая дела в долгий ящик, про­тянул карточку магнитного пропуска, на котором еще дополнительно был нанесен штрихкод для лазерного сканера.

— Пойдемте. То, что вы сейчас увидите, — одна

из наших самых охраняемых тайн.

* * *

Юрий Рощин шел вместе с генерал-майором, который так и не представился, и с офицерами, которые привезли его сюда, по наклонному кори­дору. Сводчатый потолок из фортификационного бетона освещался редкой цепочкой электриче­ских плафонов в защитной сетке.

У площадки лифта, уходящего куда-то в недра горы, их встретил пост с двумя молодцами в камуфляже бронежилетах и с компактными автома-

1 ТПК — транспортно-пусковые контейнеры.

тами «Вихрь» в руках. Молодцы молча взяли у всех карточки и по очереди пропустили через опреде­литель. Все это время за процессом бесстрастно наблюдала зрачком видеоприцела дистанционно — управляемая пулеметная турель под потолком.

После недолгой проверки все офицеры заш­ли в лифт. Кабина с жужжанием стала опускаться куда-то в глубь горы. Наконец на одном из под­земных этажей они остановились, и дверцы рас­пахнулись прямо в залитый светом ангар.

В самом его центре, весь опутанный провода­ми, шлангами, оптико-волоконными и силовыми кабелями, возвышался невиданный самолет с кры­льями обратной стреловидности. Непроницаемый, блестящий золотым напылением фонарь кабины был сейчас закрыт.

Этот летательный аппарат был одновременно похож и непохож на другие самолеты знамени­той «фирмы» Павла Осиповича Сухого: плавные изгибы сопряжения крыла и фюзеляжа, по лебя­жьему изогнутая носовая часть фюзеляжа, широ­кое «разваленное» наружу вертикальное хвостовое оперение. И вместе с тем было в нем нечто фу­туристическое — сразу становилось понятно, что к своим предшественникам новый истребитель относится как первый серийный реактивный бое­вой «Мессершмитт-262» к своим поршневым вин­томоторным собратьям.

Сама по себе обратная стреловидность в пред- серийном, а в перспективе — в серийном, а не экспериментальном истребителе уже была огром­ным технологическим прорывом. Такое крыло от­крывало перед летательным аппаратом массу со­вершенно уникальных возможностей: отличную управляемость на закритических и сверхкрити­ческих углах атаки, когда «нормальный» самолет попросту валится в штопор, управляемость на малых скоростях и, как следствие, замечательные взлетно-посадочные характеристики, понижен­ную радиолокационную заметность.

Но до сих пор обратная стреловидность реализовывалась исключительно в экспериментальных самолетах, таких как американский Х-29 и рус­ский С-37 (Су-47) «Беркут». Дело в том, что под действием набегающего потока воздуха обратно- стреловидное крыло стремится согнуться — это называется аэродинамической дивергенцией. Ре­шить проблему можно, только увеличив общую жесткость конструкции, а это чревато увеличени­ем веса. Но разработка и использование специ­альных композитных материалов успешно реши­ли такую проблему.

Кроме этого новшества, на самолете было еще много технических «изюминок», но сейчас они прятались под обшивкой и за непроницаемым остеклением фонаря кабины.

Рядом с истребителем были установлены стен­ды с различными приборами. Назначение боль­шинства из них было для подполковника Рощина неведомым. По экранам бежали зеленые синусо­иды, на компьютерных дисплеях отображались непонятные графики, таблицы и полигоны, а ру­ководили здесь люди в белых халатах — исследо­ватели, хоть и в офицерских званиях. Они про­износили какие-то одним им понятные фразы, пересыпанные техническими терминами. И Рощин почувствовал себя чужим в царстве яркого света и электроники.

— Юрка! Здорово!

Рощин обернулся на знакомый голос, который он чаще слышал сквозь треск и шипение стати­ки в наушниках летного шлема. Так и есть: через освещенную площадку широкими шагами к нему шел Олег Щербина, командир и ведущий пары, с которым они прошли и огненный ад воздушной войны за Донбасс, и ожесточенные бои в небе Ве­несуэлы над Карибским морем и джунглями.

А рядом с ним — еще трое молодых офицеров в летной форме. Остальные летчики звена супер­истребителей. Высокий светловолосый старший лейтенант, напоминающий чем-то самого Рощина в недавней молодости. Невозмутимый майор с восточными чертами лица и заметной проседью в черных как смоль волосах. И низенький капи­тан плотного телосложения.

Рукопожатие командира было как всегда креп­ким, плотно сбитая невысокая фигура излучала спокойствие и уверенность, но на виски лег пер­вый снег ранней седины. А глаза Щербины были все такими же — веселыми, прищуренными, с ис­коркой иронии в глубине. Они крепко обнялись.

— Вот и рассекретил ты меня, Юрка! Как жизнь? Подполковником стал, меня уже почти до­гнал по звездочкам.

— Да вам, Олег Николаевич, уже давно пора генералом быть!

— Вот, захотел спокойной жизни, отказался от полка. Мы с женой в Ахтубинск переехали, там я в ГЛИЦе1 имени Чкалова окончил школу летчиков- испытателей. И понеслось...

— А почему все же режим секретности нару­шили?..

— Да все просто, завтра четверка вот этих кра­савцев, — Щербина махнул в сторону опутанного проводами самолета, — перелетает к вам, на аэродром Бельбек. Будем проводить очередной этап

1 ГЛИЦ — государственный летно-испытательный центр.

испытаний — взаимодействие с тяжелым атом­ным авианесущим крейсером «Слава». Но прежде будут еще боевые испытания оружия в сложных условиях рельефа местности и радиоэлектронно­го противодействия.

— А мы, стало быть, будем вас прикрывать...

— Да, так что знакомься с моим звеном: майор Жалол Рахимов, капитан Иван Акимов, старший лейтенант Евгений Соколов.

— Здравия желаю!

— Здравствуйте, товарищ полковник. Нам пол­ковник Щербина очень много о вас рассказывал.

Надеюсь, что только хорошее, — улыбнулся Рощин.

— Что вы, конечно!

Значит, будем вас прикрывать.

— Как в старые добрые времена: «Ведомый, держи хвост!» — улыбнулся Щербина.

— Понял, командир, не подведу!

— Слушай, Юра, ты как, на завтра какие-нибудь дела есть?

— Так выходной же...

— Слушай, оставайся у нас, посидим, за жисть, как говорится, побеседуем. Ребят погибших помя­нем...

— А давай! Столько времени не виделись.

те, а в номере неброской, но уютной гостиницы. Жилые комнаты на одного-двух человек находи­лись на самом верхнем подземном ярусе секрет­ного аэродрома в Крымских горах.

Щербина с хрустом «свернул голову» бутылке и разлил водку по рюмкам.

— Ну, давай — за встречу!

— Давай.

Звякнули рюмки. Закусив, Рощин указал на бу­тылку.

— О, «Немиров»! Слава богу, что сейчас там не только ликеро-водочный завод, но и аэродром ра­ботает.

— Ага, это ж, получается, после Второй Пере­яславской Рады туда снова ракетоносцы переле­тели.

Рощин рассеянно кивнул.

— Скажи, Олег, а как там, в Школе летчиков- испытателей?

— В ГЛИЦе, что ли? Нормально. Учат таким вещам, что строевикам и не снилось... Полеты на одном двигателе, вынужденные посадки, закритические режимы... Но я пока что только летчик- испытатель 2-го класса. Видел бы ты, что наши «зубры» на самолетах вытворяют! А ты как? Же­нился?

— Ага, Нина сейчас в Симферополе, в Универ­ситете преподает. Мы в Москве познакомились, когда я в Академии учился, а она — в МГУ.

— Жаль, не довелось у тебя на свадьбе погу­лять, я как раз тогда экзамены в ГЛИЦе сдавал. Да, кстати, завтра же моя Оксанка прилетает, я с ней по телефону недавно разговаривал. Поможешь встретить?

— Конечно! Не вопрос.

Ну, давай за наших дам.

Юрка поддел ломтик ветчины на вилку. Чуть погодя выпили по третьей.

С каждой выпитой рюмкой Олег Щербина ста­новился все задумчивее. И Юра его прекрасно по­нимал. Четвертый тост... За тех, кто не вернулся. Молча. За их командира, полковника Михайлова, таранившего американский АВАКС, за летчиков, которые погибли, защищая Днепропетровск, Кра­маторск, Донецк, в жестокой и быстротечной во­йне с НАТО на территории Украины. За летчиков «инструкторской эскадрильи», которые защищали Каракас и Маракайбо от волн американских па­лубных истребителей во время войны в Венесуэ­ле, названной современниками Карибским кризи­сом XXI. За пилотов-республиканцев полковника венесуэльских ВВС Рамона Риверы.