Марат Каландаров - Виза в пучину

• Название: Виза в пучину
• Автор: Марат Каландаров
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2009

“Виза в пучину" — так называется вышедшая недавно книга рижского писателя и журналиста Марата Каландарова, посвященная затонувшему парому “Эстония". 15 лет он занимался расследованием этой темы и пришел к страшному выводу: трагедия судна с гибелью 852 человек — не что иное, как международный заговор. Скоро увидит свет вторая часть “Визы…", где автор поставит точку в своей версии этой мутной истории.

---

— Какая тебе разница, — недовольно заметил Нортон. — Главное, мы щедро платим вам за работу.

В разговоре возникла пауза, заполненная стуком ножей и вилок и звуками мексиканской речи. Томас все чаще и чаще поглядывал на европейку. Она почти ничего не ела, все время курила и молчала, демонстрируя полную апатию ко всему. Пепельные волосы ее были пышными и красивыми, под которыми блестели серые, будто вылинявшие на мексиканском солнце глаза, ровные зубы, правильные черты лица. Приглядываясь к ней, Томас поймал себя на мысли, что эта странная девушка нравится ему. Она безучастно сидела, откинувшись на спинку стула, будто вот-вот погрузится в дрему.

— Господа, — командирским тоном проговорил Нортон, — в нашем распоряжении два часа времени. Займемся делами!

Он встал, кивнул Глэдис, и бармен услужливо протянул три ключа.

— Номера вас ждут, господа военные. Нортон взял под руку свою пассию и пошел к лестнице, ведущей к апартаментам. Пак последовал за ним, волоча непослушную Лору, которая стреляла глазами в лейтенанта.

Томас напряженно смотрел на Ингу, которая по-прежнему молчала, апатично опустив глаза, как бы разглядывая свои ноги. Томасу казалось, что в этой корчме присутствовало лишь ее тело, а дух витал где-то далеко. Переборов стыдливые чувства, он взял ключ от номера и натянуто произнес:

— Пойдемте, Инга? Она молча поднялась и направилась к лестнице, как бы выполняя приказ. Едва закрылась дверь тесноватого номера, девушка каким-то тусклым и усталым голосом проговорила:

— Если бы вы знали, как муторно у меня на душе.

— Я вас не принуждаю, — растерянно произнес лейтенант. — Мы можем не ложиться…

— Не в этом дело, — раздраженно прервала она, — дело в другом…

Она умолкла, сделала шаг в его сторону и произнесла тихо и настойчиво:

— Вы мне нравитесь. Я готова на все, но…

— Так в чем же дело?

— В дозе, — в ее голосе слышались истерические нотки. — Я испытываю страшные муки. Только этого вам не понять! Помогите мне?!

— Как? Где я достану наркотики?

— Вам не надо впутываться в это дело. Я сама куплю дозу у бармена, если… вы мне дадите деньги…

— Если у вас плохое психическое состояние, давайте будем лечить, — тихо произнес Томас, торопливо достал портмоне, вытащил стодолларовую купюру и протяну спутнице.

— Спасибо, — прохрипела она и исчезла за дверью.

Он остался один и не мог подавить в себе чувство неловкости, почти стыда, что переступил рамки приличия и закона. Инга вскоре вернулась, бережно неся спасительную ампулу.

— Спасибо, спасибо, — лепетала она, наполняя шприц. — Вы меня выручили…

Девушка привычным жестом воткнула иглу себе в руку. Потом села на стул и, закрыв глаза, невнятно пробормотала:

— Я — предельная дрянь… Вы хороший… Добрый… Она запиналась, словно язык у нее распухает при каждом слове, опустила голову на спинку стула и погрузилась в мир каких-то своих образов. Она еще что-то сонно бормотала, потом закатила глаза, как лунатик.

Томас с ужасом смотрел на эту человеческую метаморфозу и молчал, потому что ему больше нечего было сказать по этому вопросу, и он злился на себя за малодушие, за то, что поддался порыву, — не чувству, а порыву, совсем как подросток. И чтобы развеять это гадкое чувство, он вышел из комнаты — ему уже ничего не хотелось. Минут через пятнадцать он поймал себя на мысли, что в номере может произойти трагедия, взбежал по лестнице и толкнул дверь. Инга сидела на стуле и курила. Нетерпеливым жестом она погасила сигарету в старомодной глиняной пепельнице. Потом встала, сняла жакет и начала расстегивать платье, будто делала нечто само собой разумеющееся. Медленно и аккуратно сняла с себя все или почти все, прилежно складывая вещи на спинке кресла, давая благодетелю достаточно времени, чтобы оценить ее физические данные. Но вместо нежных восторгов, он сконфуженно произнес:

— Одевайтесь, Инга. Мне уже ничего не хочется. Давайте спустимся вниз и чего-нибудь выпьем.

Факт и комментарий.

«Скания» с таинственным грузом в карго-листе значится под номером двенадцать. Водитель — гражданин Латвии Гу-нарс Гобиньш.

Телефонный разговор с руководителм таможенной службы Стокгольма Карлом Хеллерманом:

— Существует общеизвестное правило, которым руководствуются все паромы, курсирующие на Балтике, — транспортные средства и контейнеры, принятые на борт, регистрируются в карго-листе.

— Совершенно верно. Оригинал этого документа остается на пароме, а копия сохраняется в компании «Эстлайн». Этот документ сразу же по выходе парома в море передавался по факсу в Стокгольм. Так было всегда. Но на этот раз, а именно 27 сентября 1994 года, мы не получили в срок карго-лист. Не пришел он и на следующий день, что нас очень удивило. Лишь после настойчивых требований с нашей стороны документ был прислан. И тут мы обнаружили, что представитель экипажа, ответственный за погрузку, собственноручно внес в карго-лист сведения о последней таре, не включив все необходимые данные по ней…

— Знала ли об этих нарушениях аварийная комиссия?

— Да. Но, к сожалению, ни комиссия, ни полиция или прокуратура никогда не предавали гласности сведения о том, проводили ли они отдельное расследование по вопросу груза «Эстлайн».

— В перечне груза есть рукописная пометка о машине, которая не фигурирует в карго-листе компании «Эстлайн». Ясно, что фура перевозила контрабандный товар. Казалось бы, для комиссии JAIC это должно было бы послужить зацепкой, но она проигнорировала этот факт.

— Комиссия работала по своей довольно нестандартной схеме, выбирая факты, которые лишь ее устраивали.

ПАРОМ «ЭСТОНИЯ». СЕРГЕЙ ПЕТРОВ

…Торжественно звенят церковные колокола. Он входит в божий храм, креститься и с любопытством разглядывает высоченный купол. Видит архангела с крыльями и с лицом… своего шефа. «Ну что, — говорит Кристапович, — допрыгался?!»

Сергей хочет ответить, но не может — будто гортань заклинило. Дикая боль перекатывается в черепной коробке. Физиономия шефа, купол и сгорбленная фигура бабушки вдруг исчезают, а вместо них — яростное мельтешение геометрических фигур. Они вспыхивают радужными пятнами, набегают друг на друга и распадаются салютом цветистых искр под церковный перезвон. Но вот благовест постепенно затухает, и нависает тишина.

…Он приходит в себя и с трудом открывает глаза — вокруг темень. Храм, колокола, лица — все это явилось в кошмарном видении. Поначалу ему показалось, что веки не разлепились, и он решил раздвинуть их пальцами. Попытался поднять руку, но она тут же коснулось чего-то твердого.

— Где я? — простонал Сергей и опять выбросил ладонь вверх, но она вновь ударилась то ли о бетон, то ли о металл.

Он пошевелил ногой — колено уперлось о то же таинственное препятствие. «В гробу, что ли я нахожусь? — с ужасом подумал Сергей. — Может, я умер?»

От страха он лихорадочно застучал кулаками, и его музыкальный слух уловил металлический звон. Это его успокоило — не гроб вовсе. Гробы металлические не бывают. Впрочем, в цинковых гробах привозят трупы солдат и хоронят с воинскими почестями. Слава Богу, он никогда не надевал армейскую форму, и за ратные заслуги его не похоронят в цинковом гробу. Значит, он лежит не в гробу, а в странной металлической коробке.

Одеревеневшим языком проводит по шершавым губам и выцеживает по слогам:

— Кто ме-ня сю-да за-па-ковал? Он пытается восстановить в памяти последние минуты, но задыхается от нехватки кислорода и вновь проваливается в темноту.

Со звонницы церковного храма опять гулко поплыл колокольный звон. Он властно перекатывается в черепной коробке, в которой, помимо звона, лихорадочно вспухают вопросы и вспугнутой птицей бьются о железные стены логики, не находя ответа. В кровавых кругах проплывают лица — шеф, Валентина, сосед по столику, водитель фуры, человек с кейсом…

Через какое-то время он опять приходит в себя.

Итак, он покоится в кромешной темноте замкнутого пространства, где к тому же ощущался дефицит кислорода. Возможно, он в могиле, но не мертвец. Пока не мертвец.

Так что же произошло?

Выполняя задание шефа, он на пароме «Эстония» направился в Стокгольм. На экране памяти всплывают разрозненные картины: автомобильная палуба, лифт, оживленный зал казино, музыка. За столом — он, Валентина и еще какой-то тип… Они пьют коньяк.

Неужели он надрался до такой степени, что непонятным образом оказался в этом странной ёмкости? Сам ли он сюда залез или кто-то запихнул?

Спиной он ощущает какие-то неровности. Опускает туда руку и нащупывает что-то похожее на скрученные веревки или канаты.

«Боже правый! — вздыхает с облегчением. — Если подо мной канаты — значит это не гроб, а ящик, в котором лежит корабельное оснащение. Я почему-то запакован здесь неведомой силой».