Дин Кунц - Ложная память

• Название: Ложная память
• Автор: Дин Кунц
• Жанр: Триллер
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-45305-4

Для кого-то клятва Гиппократа — принцип жизни, а для кого-то — лишь ширма, скрывающая властные амбиции и желание использовать обратившихся за помощью людей в качестве живых игрушек. Невольными участниками такой жестокой и смертельно опасной игры становятся Дастин и Мартина Родc. Всего за два дня их жизнь превращается в ад. Промывание мозгов — вот метод воздействия, который применили к ним, внедрив ложную память, полную кровавых драм и преступлений. Но кто сделал это и с какой целью? Ответа на этот вопрос у них нет. И времени на его поиски, похоже, тоже.

---

Нож в его руках выглядел совершенно безопасным.

Пока Дасти обжаривал грибы в масле и шинковал лук, а затем смешивал их в горшке с пакетом стручкового сладкого горошка, Валет сидел перед микроволновой печью и мечтательно взирал на нее, глубоко вдыхая аромат разогревавшейся лазаньи.

В свете того, что Марти совсем недавно натворила здесь, этот домашний уют поразил ее своей ирреальностью. Ощущение было почти таким же, словно она вернулась после скитаний по бескрайним адским полям горящей серы.

Пока Дасти накрывал на стол, Марти пыталась угадать, не могла ли она раньше отравить остатки лазаньи. Она не могла припомнить, чтобы совершила подобное предательство. Но она все еще подозревала, что перенесла одно, а то и несколько выпадений памяти, судорог времени, в течение которых могла действовать вроде бы и сознательно, хотя в памяти ничего не оставалось.

Уверенная в том, что Дасти стал бы есть лазанью хотя бы только для того, чтобы показать, насколько доверяет ей, Марти сдержалась и не стала предостерегать его. Но чтобы наверняка избежать мрачной перспективы выжить после этого обеда в одиночку, она, превозмогая отсутствие аппетита, съела большую часть того, что муж положил ей на тарелку.

Но все же она отказалась от вилки и ела ложкой.

* * *

В углу спальни Сьюзен Джэггер стояла высокая тумба в стиле «бидермейер»[28]. Наверху ее венчала бронзовая шарообразная ваза, в которой росло миниатюрное деревце-бонсаи. Растение, конечно, совсем не видело дневного света, так как окна были всегда закрыты, но его выручала установленная сзади, у стены, специальная лампа для домашних растений.

Вместе с бонсаи рос пышный плющ с маленькими звездообразными листьями. Его побеги свешивались из вазы, почти полностью прикрывая ее. Прикинув, как установить видеокамеру, чтобы кровать наилучшим образом оказалась в поле зрения, она поместила аппарат в контейнер и искусно задрапировала его фестонами плюща.

Потом она выключила лампу, освещавшую растения, но зажгла ночник. Для того чтобы на пленке осталось изображение, которое можно было бы рассмотреть, в комнате должен быть свет.

Чтобы оправдать зажженную лампу, должно сложиться впечатление, что она заснула во время чтения. Полупустой бокал вина на тумбочке, на одеяле раскрытая книга, будто выпавшая у нее из рук, — вполне убедительная декорация.

Сьюзен прошлась по комнате, внимательно рассматривая бронзовый шар. Видеокамера была скрыта отлично. Лишь при взгляде с одного острого угла можно было увидеть янтарный отблеск лампы, сверкавший в глубине темного стекла линзы, словно из ветвей плюща выглядывала одноглазая ящерица. Но эта искорка была настолько мала, что наверняка не могла привлечь внимание ни инкуба, ни простого смертного.

Сьюзен подошла к видеокамере, просунула палец между листьями и после секундного поиска нажала кнопку. Отступила на два шага. Замерла, вскинув голову и затаив дыхание. Внимательно прислушалась.

Хотя отопление было выключено, не работал ни один вентилятор, хотя стихший ветер не шептал под карнизом или в окнах, тишина в спальне была совершенно полной, даже невероятной в век вездесущих механизмов. Похоже, что изготовители не бросались словами: Сьюзен не слышала ни малейшего отзвука, который выдавал бы работу двигателя видеокамеры, а легчайший шелест движущейся в кассете ленты полностью заглушался окутывавшим камеру плющом.

Зная, что причуды архитектуры могли заставить звук распространяться в самых неожиданных направлениях, она медленно прошлась по комнате. Пять раз она останавливалась и замирала, прислушиваясь, но так и не уловила ничего подозрительного.

Сьюзен, удовлетворенная обследованием, возвратилась к тумбе, извлекла видеокамеру из плюща и рассмотрела запись на встроенном мониторе камеры.

Кровать целиком оказалась в центре кадра. У левой кромки изображения была видна входная дверь.

Сьюзен смотрела, как сама входит в кадр и выходит из него. Останавливается в тщетных попытках услышать звук от работы камеры. К своему большому удивлению, она казалась очень молодой и привлекательной.

В эти дни, глядя в зеркала, она не могла как следует рассмотреть себя. В стекле она видела скорее собственное психологическое восприятие отражения, нежели реальное изображение. Ей представлялась Сьюзен Джэггер, постаревшая от хронического беспокойства, со стертыми и искаженными от шестнадцати месяцев бесплодной рефлексии чертами лица, серая от скуки и изможденная от волнения.

А женщина на видеопленке была изящной и хорошенькой, и, что важнее всего, у нее была важная цель. Это была женщина с надеждой — и будущим.

Довольная первым результатом, Сьюзен еще раз просмотрела запись. И снова она возникла из железно-окисной памяти видеокамеры, целеустремленно передвигаясь по спальне, входя и покидая кадр, делая паузы, чтобы прислушаться: женщина, у которой был план.

* * *

Даже ложка может стать оружием, если зажать ее черпак в кулаке и нанести удар ручкой. Конечно, она не такая острая, как нож, но ею можно ткнуть, ослепить.

Приступ дрожи навалился на Марти, заставляя ложку трястись в ее пальцах. Дважды она громыхала по тарелке, словно призывала к вниманию перед тем, как провозгласить тост.

Ей отчаянно хотелось отбросить ложку подальше, чтобы нельзя было до нее дотянуться, и есть руками. Но из страха показаться в глазах Дасти даже более сумасшедшей, чем она уже выглядела, она упорно продолжала борьбу со столовым прибором.

Беседа за обедом протекала очень неуклюже. Даже после того, как Марти в гостиной подробно рассказала о своих припадках паники, у Дасти было много вопросов. Она же со все большей неохотой говорила на эту тему.

С одной стороны, сам предмет разговора угнетал ее. Вспоминая о своем чрезвычайно странном поведении, она чувствовала себя беспомощной, как если бы ее отбросило назад, в бессильное и зависимое состояние раннего детства.

Кроме того, она была обеспокоена необъяснимым, но тем не менее твердым убеждением в том, что разговоры о припадках паники могут вызвать новые приступы. Она чувствовала себя так, будто сидит на закрытой крышке люка, и чем дольше говорит, тем больше становится вероятность того, что она произнесет кодовое слово, сработает секретный механизм, откроется замок, и она рухнет вниз, в пропасть.

Она спросила Дасти, как тот провел день, и он перечислил ей множество дел, которыми обычно занимался, когда погода не благоприятствовала малярным работам.

Хотя Дасти никогда не лгал, Марти почувствовала, что он рассказывал ей не все. Правда, в ее нынешнем состоянии она была слишком мнительной для того, чтобы доверять своим ощущениям.

— Ты продолжаешь отводить от меня глаза, — заметил Дасти, отодвинув тарелку.

Она и не отрицала этого.

— Мне ужасно противно, что ты видишь меня такой.

— Какой же?

— Слабой.

— Ты не слабая.

— В этой лазанье больше костей, чем во мне.

— Ей уже два дня. Для лазаньи… Черт возьми, да ей по человеческому счету уже восемьдесят пять лет.

— Я тоже чувствую себя на восемьдесят пять.

— Что ж, я должен засвидетельствовать, что для такого возраста ты сохранилась куда лучше, чем эта проклятая лазанья.

— Знаете что, мистер: вы наверняка можете вскружить голову девчонке.

— А знаешь, что говорят о малярах?

— И что же?

— Мы умеем густо закатать.

Она взглянула ему в глаза.

Дасти улыбнулся и сказал:

— Все будет хорошо, Марти.

— Нет, если ты не научишься шутить получше.

— Язык мой — враг мой.

* * *

Обойдя бастионы своей четырехкомнатной крепости, Сьюзен Джэггер удостоверилась в том, что все окна были заперты.

Единственная дверь квартиры, открывающаяся во внешний мир, находилась в кухне. Она была заперта на два мощных засова и крепкую цепочку.

Закончив проверку замков, Сьюзен взяла кухонный стул и, уперев его в пол задними ножками, подсунула спинку под дверную ручку. Даже если Эрик так или иначе добыл ключ, стул не позволит ему отворить дверь. Конечно, она уже пробовала эту уловку со стулом, но и это не предотвратило вторжения.

Найдя место для видеокамеры и проверив угол съемки, Сьюзен вынула источник питания, чтобы еще раз подзарядить его в ванной. Теперь он был полностью заряжен.

Она поставила аккумулятор на место и спрятала видеокамеру в плюще под карликовым деревцем. Она включит ее перед тем, как лечь в постель, а потом у нее будет три часа — в режиме экономного расходования пленки — для того, чтобы поймать Эрика на месте преступления.

Все сверенные часы единодушно указывали 9:40 вечера. Марти обещала позвонить до одиннадцати.

Сьюзен не терпелось услышать, к какому же выводу пришла ее подруга, какой она могла дать совет, но она не собиралась сообщать Марти о своем изобретении с видеокамерой. Ведь вполне возможно, ее телефон прослушивался. Может быть, Эрик слушал все ее разговоры.