Виталий Башун - Господин Целитель

• Название: Господин Целитель
• Автор: Виталий Башун
• Жанр: Фэнтези

Другой вариант продолжения Будь здоров. Будь здоров 2_2. Благодарю Михаила (RSoFT) за помощь в корректуре текста.

---

Поэтому быть изгнанным с уроков этого занозистого типа мне очень и очень не хотелось. Впрочем, послушать наставника мне все-таки не дали. В аудиторию заглянул дедушка Лил и, пошептавшись с Виррано, поманил меня на выход.

— Что, не отпускал? — подмигнул мне декан, когда мы отошли шагов на десять от аудитории, и весело рассмеялся. — Да-а-а-а. Виррано суро-о-о-ов! У него не забалуешь. Даже я его побаиваюсь. Но наставник великолепный. Вашей группе с куратором повезло. Если получил у него зачет на пятом курсе — считай, что лекарем будешь точно. Выпускники, пока студенты, его ненавидят, а потом, становясь знахарями, бравируют — лекарское дело у самого Виррано изучали. Эдакое клеймо качества. Так что, хоть ты и целитель, а не ленись. Усваивай его науку. И не только магусы и диагностику — смотри как он с больными общается, куда смотрит, как говорит, что говорит, как слушает, что руками делает… А он, словно мастер рукопашного боя, ни одного лишнего движения не делает! Больные его боготворят. Искренне уверены, что если мифические целители существуют, то он — лучший из них. Да и по правде говоря, мне кажется, что вот-вот, еще чуть-чуть, еще одно усилие и он им станет. Потому он с тобой так резок — двести пятьдесят лет упорнейшей, фанатичной работы над собой и только приблизился к качественному скачку, а тут молодой шалопай, сынок барона — зятек герцога, и сразу — целитель. Без мук, страданий, многолетнего самосовершенствования. Все даром. По праву рождения. Как титул. …Да понимаю я, скорее, догадываюсь, что у тебя тоже проблем не мало и работаешь ты, будто каторжник, но, согласись, со стороны-то выглядит все именно так, как я описал…

— Ну, да, — горько усмехнулся я, вспомнив, кстати, рассказ Вителлины о том, как ей приходится работать, чтобы достичь той свободы и легкости на сцене, которую привык ждать от нее зритель — никто не знает, какой адский труд предшествует милому щебетанию певицы или непринужденному порханию балерины на сцене. Эфемерные создания! Сродни бесплотным слугам богов. Им все от рождения досталось. Талант. Мастерство. Успех. Поклонники. Но за этим стоит огромный труд. Труд, труд и еще раз — труд.

Декан минуту молча шел со мной рядом, собираясь с мыслями.

— Ты думаешь, что я и Виррано этого не знаем? Десять процентов талант — девяносто процентов работа. Это высказывание древнего философа ты имел в виду? Думаешь, мы его не читали или не поняли? Думаешь, Виррано не выворачивается наизнанку, медитируя и работая над собой каждую свободную минуту, в попытках перешагнуть этот рубеж между лекарем и целителем?.. — такая боль послышалась мне в словах учителя, что даже спазм перехватил горло. — Ты когда-нибудь видел, как отчаявшийся замерзающий человек лупит изо всех сил отмороженными пальцами по дереву в надежде, что они обретут чувствительность, и он сможет, наконец, открыть коробок со спичками, запалить костер и согреться, спасая свою жизнь? Вот оно спасение! Рядом! В кармане брюк или куртки и… недоступно, как небесная звезда. Многие из нас могли бы сказать: «…Поверил я алгеброй гармонию…» (#А.С. Пушкин «Моцарт и Сальери"#). И что же? Каков результат? Талантливый мальчишка делает то, что я не могу при всем старании сделать за две с половиной сотни лет упорных, каторжных трудов! И все дело в пресловутых десяти процентах таланта. Теперь ты понимаешь, почему, в том числе, в отношении целителей соблюдалась такая секретность до недавнего времени? Видеть небожителей рядом с собой и не иметь возможности встать вровень. Увы, черная зависть — весьма распространенное чувство. Так вот, мы все отчасти «Виррано» и отчасти тот бедолага, имеющий рядом, буквально за пазухой надежду на жизнь и еще ближе за плечами поджидающую смерть.

Я покраснел от стыда — действительно, кого учить вздумал.

— И еще. Женщин, обладающих голосовыми данными твоей певицы не так много, но они есть и их гораздо больше, чем мы видим на подмостках. Дар… хм… Вителлины, если не ошибаюсь, — он хитро посмотрел на меня и подмигнул, — не уникален. Однако большинство не поют на сцене, а работают кухарками, секретарями, продавцами… травницами. Им не интересно быть певицами и они не хотят… Понимаешь, НЕ ХОТЯТ развивать свои способности. А есть те, кто все отдал бы за возможность вот так, каторжно, в поте лица, до изнеможения и слез, трудиться, лишь бы петь, но уверены в бесполезности работы над собой, ибо Боги не дали им таланта. Нет голоса — трудись, не трудись, а результат известен. Так же и в нашем деле — у тебя есть талант, но только от тебя зависит, будет у нас еще один целитель, будут ли спасены или продлены тысячи жизней, или этот целитель не пожелает напрягаться, поскольку у него и так все, о чем мечтают многие, уже есть. Жена — красавица. Дочка — любимица. Папа — барон. Тесть — герцог. Кареты, слуги, балы, театры…

— Простите, — жестко ответил я. — Но для Виррано я ничего сделать не могу. И талант свой отдать, в частности, тоже…

— Ты не понял, — печально вздохнул дедушка Лил. — Ты — целитель. И ты можешь хотя бы исследовать вопрос. Помочь нам понять, КАК у целителей получается быть ими? Какова природа их таланта? Например, если для голоса все дело в строении горла, то можно рано или поздно разработать методику целительского изменения… Горло человека, я уверен, мы изменить можем. Наверное. Просто никому это не надо было. Артистов и так хватает. Но целители очень. ОЧЕНЬ нужны! А в чем этот талант заключается — никто до сих пор даже не подозревает. Вот и сейчас мы идем… Знаю-знаю о гипотетическом потенциале Лесиозы из Лопера. Идем, чтобы постараться хоть что-то подсмотреть, увидеть, проанализировать… без особой надежды, но что-то делать ведь надо. Однако самое страшное, что никто. Понимаешь? НИКТО из знакомых мне целителей даже не пытается во всем этом разобраться. Отмахиваются, как от назойливой мухи. Не интересно им это. «Не видим смысла вмешиваться в область божественного промысла. Кому не дано, тому не дано. На все воля Богов» — передразнил он кого-то. — Если бы не давление КСОР никто из целителей сегодня не пришел бы на испытание. За исключением, разве, графа Гиттериана. Но он один. Свободного времени для исследований у него катастрофически мало…

— Гиттериан — это тот самый, что выявил свойства клятвы?

— Да. Тот самый.

В аудитории все было готово к приемным испытаниям. В том числе и испытуемые. Молодой помощник декана — парень с пятого курса алхимического факультета — только что закончил инструктировать гостей на лоперском языке о порядке проведения и отошел в сторонку. Дедушка Лил прошел за кафедру, а я пристроился рядышком за столом для преподавателей. Около стола было выставлено четыре кресла и напротив каждого стояли стаканы тонкого стекла и несколько графинов с соками и прочими прохладительными напитками. Справедливо решив, что это все не для меня приготовлено, я даже не попытался занять одно из кресел.

Графиня, Леси и Протис, не скрывая волнения, ожидали начала испытаний. Вчера лучшие специалисты КСОР по немагическому воздействию («инженеры человеческих душ», так сказать) довольно долго обрабатывали графиню, запершись в одном из кабинетов нашего дворца. Девушка прекрасно понимала все выгоды учебы в королевской академии Элмории — новые знания, статус высокообразованной аристократки и в то же время безопасность от покушений лоперских «доброжелателей» отца. Но вот с тем, чтобы дать образование своим слугам, она поначалу категорически была не согласна. А Лесиоза, на которую возлагались определенные надежды, была… нельзя сказать, чтобы рабыня, но и свободной, как наемные слуги, она по лоперским законам тоже не являлась. Соответственно, даже замуж она не могла выйти без согласия своего господина или госпожи. Разумеется, мы не в Лопере, однако сама Леси ни за что не соглашалась нарушать законы своей родины. Такое уж у нее было воспитание. В конце концов, говоруны из КСОР сумели таки переубедить Олисию, упирая на выгоды иметь в графской семье собственного лекаря, по гроб благодарного своей хозяйке, и та дала свое согласие. После этого вопрос с обучением Протиса решился сам собой. Хотя, я подозреваю, что, если бы не решился, особо настаивать никто бы не стал.

Дедушка Лил вещал гостям что-то из истории академии. Занимал время, дожидаясь прихода несколько запаздывающих гостей. Наконец, двери аудитории распахнулись и на пороге «нарисовались»… Целители. Трое. Объемистые фигуры. Надменные лица. Золотые жетоны на золотых цепях висят поверх мантий из жутко дорогого шелка. «Три поросенка» — вспомнилась мне вывеска на одном из кабаков столицы. Данное питейное заведение, кстати сказать, не самого низкого пошиба, славилось гигантскими порциями жареной свинины, и сложившейся у посетителей традицией «нахрюкиваться» крепкими напитками до поросячьего визга. Причем на вывеске этого почтенного заведения почему-то красовались отнюдь не милые рожицы поросят, а хари многопудовых хряков. Почему возникла такая ассоциация, сказать не могу: может, сели они рядышком, и ширину лиц имели соответствующую; может, показалось мне что-то, — но никакой вражды или неприязни я к ним не испытывал.