Макс Поляновский - С букварем у гиляков. Сахалинские дневники ликвидатора неграмотности

• Название: С букварем у гиляков. Сахалинские дневники ликвидатора неграмотности
• Автор: Макс Поляновский
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1931

---

Под крышей этого дома вы найдете и здравотдел, и переселенческое управление, и островной наробраз, и комитеты партии и комсомола, и бюро юных пионеров, — словом, Сахалин быстрыми шагами идет вперед, переделывает свое отсталое хозяйство, применяя при этом последние достижения науки и техники.

Из этого дома в отдаленные уголки острова выезжают экспедиции врачей. Они несут помощь туземному населению, до сих пор знавшему лишь шаманов. Шаманы «лечат» тем, что колотят в бубен, пляшут, и этим «изгоняют злого духа», вселившегося в заболевшего человека или животного. Отряды Красного креста, передвигающиеся по острову, имеют в своем составе врачей разных специальностей, в том числе и ветеринаров; постепенно они вытесняют шаманов, подрывают к ним доверие, потому что несут туземцу настоящую помощь.

До последнего времени никогда никто не учил туземцев грамоте.

При царизме не только туземцев, но и русских, держали подальше от «образованности». Прежний строй знал: чем культурнее станут массы, тем скорее положат они конец монархии.

На Сахалине школы появились в конце прошлого столетия, когда ссыльным и каторжанам разрешили выписывать к себе семьи. Преподавали в этих школах ссыльные поселенцы, несколько каторжников и главным образом духовенство.

Конечно, туземцы попасть даже в эти первичные школы и мечтать не смели.

Сейчас в наробразе, который под крышей бывшего губернаторского дома, вам расскажут поразительные вещи о том, как поставлено ныне дело учебы: сахалинские ребята охвачены школами почти полностью, в том числе и ребята туземцев.

Заведующий наробразом не жалуется на отсутствие учебников и письменных принадлежностей, гораздо труднее найти на далеком острове хороших советских работников просвещения.

Школ на советском Сахалине становится с каждым годом больше. Они появляются на богатой нефтью Охе, в заливе Чайво, в селах и в плотно населенных туземных стойбищах. Маленькие тунгусы, гиляки, якуты, айны и нигидальцы получают во многих пунктах острова начальное образование в школах-общежитиях, где им дают не только знания, но питание и одежду. Школы-пансионы завоевывают популярность среди стариков-туземцев, и гиляки, например, все охотнее посылают своих детей учиться в советскую школу.

Между тем первые шаги в этом направлении были далеко не легкими. Заведующий сахалинским отделом народного образования не забыл еще случая с гиляком Чуркой из стойбища Виски, которого он с большим трудом уговорил поехать учиться в ленинградский институт северных народностей.

— Пришлось мне переговоры начать со стариком, отцом Чурки. Ни сам Чурка и никто из его предков никогда за пределы Сахалина не выезжали и города больше, чем Александровск, в глаза не видели. Однако удалось кое-как уговорить старого гиляка. Но не даром. Свое согласие он дал лишь с условием, что за отъезд сына наробраз купит ему новое охотничье ружье.

— И купили?

— Пришлось. Конечно не за счет наробраза, — там по смете такие расходы не предусмотрены, — купил на свои средства. Однако не в том суть. Пример оказался заразительным. Молодой Чурка из стойбища Виски очутился в центре, и вскоре от него стали прибывать письма на родину. Интереснейшие письма. Вначале они были посвящены описанию впервые виденного поезда, затем цирка, которым островитянин увлекался, да так основательно, что сам задумал было сделаться циркачом. Но вскоре началась учеба, и письма Чурки стали еще интереснее. Он писал, что вместе с ленинградским профессором Штейнбергом изобретает гиляцкую азбуку.

— Чурка и сейчас пишет письма сюда, на Сахалин?

— Обязательно. И к каждому письму делает непременную приписку «Всем гилякам слушать», и гиляки честно выслушивают все его вести издалека. Прошлым летом он приехал сюда на каникулы и, представьте, назад вернулся не один. Вместе с ним в институт поехал еще один гиляцкий паренек, сагитированный рассказами Чурки. Заметьте, на сей раз дело обошлось без ружья...

В стойбище, где обитает семья Чурки, ныне работает школа-интернат; молодых гиляков учат здесь грамоте и умению культурно вести свое хозяйство. При этой школе открыта первая на Сахалине изба-читальня для туземцев.

На западном побережье Рыбновского района, в одном из гиляцких стойбищ, с первых же лет советизации организовали в жалкой хибарке школу, собравшую с самого начала существования около тридцати учеников. Прибывший с материка преподаватель первое время ютился здесь же, в хибарке, настолько тесной, что лежать в ней можно было лишь наискосок.

Есть в сахалинской тайге места, где легче встретиться с медведем, нежели с путником.

Помимо школ в самом Александровске, в районах, на нефтяных промыслах и угольных рудниках, в туземных стойбищах работает сеть пунктов, ликвидирующих неграмотность среди многообразного островного населения. Но есть в сахалинской тайге такие заброшенные и отрезанные бездорожьем стойбища, куда даже местная газета, издающаяся в Александровске, попадает при хорошей оказии через месяц.

Здесь нет ни школ, ни ликпунктов, ни кооперативные лавок, ни факторий, здесь легче встретиться с медведем, нежели с путником; на квадратный километр этих пространств иной раз не приходится и одного человека.

Прокладка железной дороги внутри острова, начатая летом 1930 года, — первый шаг к победе над бескультурьем глухой тайги. Поезд свяжет все концы большого острова с окружным центром — городом Александровском, и тогда будет сдан в архив непременный пока «собачий экспресс» — нарты, запряженные собаками, единственный способ передвижения по острову в зимнее время.

В глухие места сахалинской тайги летом не пробраться вовсе: дорог нет, лошади не пройти сквозь заросли густого леса, разве лишь упорному и выносливому человеку, умеющему лазать по деревьям и прорубать себе путь там, где лес стоит плотной стеною, под силу преодолеть почти непроходимые пространства.

Но нельзя ждать, пока поезд пройдет сквозь раскорчеванную тайгу и сразу принесет ее обитателям все блага цивилизации.

Это будет не скоро, а жизнь не ждет. И в окружном центре Сахалина островной комитет партии учел это.

— Надо послать по стойбищам, где ничего пока нет, отдельных товарищей, чтоб объясняли гилякам задачи советской власти, помогали им дельными советами вести свое хозяйство, по мере возможности объединяли их в коллективы и в первую голову чтоб ликвидировали среди них неграмотность, — так постановил сахалинский окружком.

И вскоре целый ряд советских работников острова выехал в разные концы его. Среди них находился командированный в стойбище Чирево организовать школу и ликвидировать неграмотность среди гиляков товарищ Быков, заведующий сахалинским здравотделом.

Захватив буквари, тетради, карандаши, различные подарки для туземцев — своих будущих учеников, он в феврале 1930 года выехал на оленях из Александровска к месту своей будущей работы — в гиляцкое стойбище Чирево.

Путь на оленях и собаках

Молодой орочон гнал своих рогатых животных, нарты неслись с чудовищной быстротой, и у человека, сидевшего на них и ехавшего на оленях впервые в жизни, с непривычки даже дух захватывало. Ему мерещилось, что нарты со всего разбега непременно налетят на дерево, и удар будет настолько силен, что и люди и олени разобьются вдребезги. Ничего однако не случилось. Орочон оказался прекрасным каюром, правил ловко и благополучно привез путника в Нутово.

Дав передышку оленям и напившись чаю, путник и его каюр решили ехать дальше, чтоб поспеть до ночи к сторожке, где останавливаются все едущие от Нутово до Хандузе. Олени вновь понесли по снежному раздолью с быстротой хорошего автомобиля, и не успела еще полностью показаться луна, как нарты подъехали к японской сторожке.

Подле нее стояли перевернутые нарты, возле них сладко спали, уткнув в пушистые животы свои морды, распряженные собаки, бродило, разрывая снег в поисках корма, несколько оленей, и молодой орочон по этим признакам сразу определил, что в сторожке «разный гости много приехали». Он не ошибся: в сторожке сидели уже остановившиеся на ночлег приказчик хандузской фактории и гиляк из стойбища Чирево, доставлявший на запряженных собаками нартах почту в район Охи, и кореец с женой, ехавший работать на промыслы.

Сторожка не отапливалась, ночлежникам предстояло померзнуть, холод давал себя знать, да так основательно, что у всех прибыших в сторожку появилось одинаковое желание выпить чаю. Сторож-японец не заставил долго ждать: он быстро развел огонь и над ним повесил котелок с чистым снегом, затем поставил на стол чашки и банку с консервированным молоком.

Быкова мучил голод, у сторожа не оказалось ничего съестного. Поэтому пришлось сделать вылазку в стойбище орочон, расположенное на расстоянии полукилометра от сторожки.