Эдуард Фикер - Современный чехословацкий детектив

• Название: Современный чехословацкий детектив
• Автор: Эдуард Фикер
• Издательство: Радуга
• Жанр: Детектив
• Год: 1982

Эдуард Фикер (1902—1961) — один из основателей чешского детектива — хорошо известен советскому читателю. Сюжет его романа «Девятнадцатый километр» (1960) связан с разоблачением шпионской деятельности западных разведок на территории ЧССР.

Роман Вацлава Эрбена «Смерть художника-самоучки» (1978) рассказывает о загадочном в своей немотивированности убийстве в замке старинного чешского городка. Описание расследования интересно раскрывает психологические аспекты современного искусства.

---

— Все в порядке, — успокоил его Беранек. — Вот вам двадцать крон. Я его подожду. Наверняка придет.

И поручик Беранек похлопал вахмистра по плечу.

— Капитан не пропадет, — сказал он с легкой грустью. И покачал головой. — Где там... Такое, наверно, вообще невозможно...

89

Поручик Беранек знал, что говорил: в эту самую минуту капитан сидел на лавочке, которую смастерил Мартин Калаб.

— Вы, наверно, испугались? — спросил Экснер.

— Еще бы, — прошептала Вера. — Страшно было — жуть.

— Почему?

— Та фигура... шла одна. Здесь в парке ходят и ночью. И вечером. Но редко в одиночку.

— Да нет, — проговорил Мартин Калаб. — Не в этом дело, Вера. Жутко было не потому, что фигура была одна...

— Стоп, — перебил их капитан Экснер. — Итак, прежде всего: шел, шла или шло. Договоритесь насчет рода.

— По-моему, шел, — сказал Мартин. — Но... это могла быть и женщина.

— Или привидение.

— Ну нет, какое там привидение. — Мартин Калаб смущенно засмеялся. — Хоть я и не знаю, как выглядит привидение. А ведь я родился в замке.

— Привидения выглядят жутко, — поучительно изрек Михал Экснер.

— При чем тут привидения, — проговорила Вера. — Скорей всего, это был мужчина, потому что у него были короткие волосы. То есть у этой фигуры волосы были не длинные, не до плеч. Может, у него даже было что-то на голове. Фуражка или вроде того. И я знаю, почему было так жутко.

— Ну?

— Потому что он шел ужасно медленно.

— Ладно, — вздохнул капитан Экснер, — повторим все сначала: вы сидели здесь и разговаривали. Но как же тогда вы услышали шум и шаги внизу? Что это был за шум?

— Да мы, собственно... не разговаривали... — смутился Мартин Калаб.

— Да, мы как раз молчали, а шум... Его трудно описать. — Вера даже вздрогнула. — Хруст веток, словно что-то волокли, шаги, дыхание, такое громкое, будто человек запыхался. Вот мы и посмотрели вниз, нас это сначала не слишком удивило...

— Почему?

— Мы бываем здесь довольно часто, — объяснил Мартин Калаб. — Из «Лесовны» после танцев проходит много народу. Мы стали смотреть, что там такое. Та фигура вышла на дорогу вон там, у лестницы, наклонилась...

— Наклонилась?

— Да. Вроде бы. Словно шнурки завязывала.

— Минутку! Где наклонилась эта фигура?

— Вон там. У самой лестницы. Возле нижних ступенек. Потому я и подумал, что шнурок. Шнурок ведь завязывают на ступеньке.

— Пожалуй, — согласился Экснер. — И что же дальше?

— Потом эта фигура пошла вверх по лестнице. Довольно медленно. Но не слишком, не то чтобы еле тащилась. Постояла немного на второй площадке. А потом поднялась уже до самого верха, до двора.

— Замок в это время закрыт?

— Да.

— И вам не показалось странным, что туда кто-то идет?

Они переглянулись.

— Показалось, — ответила Вера Финкова. — Но потом загорелся свет у пана Рамбоусека. И мы решили, что это был он.

— А потом?

— Потом свет у пана Рамбоусека погас. И тогда опять было тихо, и мы услышали, что кто-то спускается по лестнице. Мы снова посмотрели. Тот человек был уже почти внизу, — объяснила она. — Нес какую-то белую тряпку. Вдруг споткнулся и схватился за перила.

— И все озирался по сторонам, — добавил Мартин Калаб. — После я подумал, что это был вор, который в субботу вечером украл у матери скатерть. И он все поправлял этот белый сверток.

— Вот как! В субботу вечером у мамы пропала скатерть? — удивился капитан Экснер.

— Да.

— А откуда? Со стола?

— Нет. Она повесила ее сушить на балюстраду.

— Мама по ночам сушит скатерти на балюстраде?

— Нет, — ответил Мартин Калаб. — Но в субботу у нас были гости, играли в карты и залили скатерть вином. Ну, мама постирала ее и повесила на балюстраду, а к утру она исчезла.

— Та-ак. А дальше? Что этот мужчина делал дальше?

— Он опять стал возиться с чем-то внизу у лестницы. Опять вроде бы завязывал шнурок.

— А потом?

— Ушел из парка с белым свертком под мышкой.

— Прямо по дороге?

— Ага.

— Сколько было времени?

— Это по чистой случайности мы знаем точно, — сказала Вера Финкова. — У Мартина на часах было полдвенадцатого.

— Долго горел свет у пана Рамбоусека?

— Долго... А сколько именно, мы не знаем. Очень долго. Когда лампа загорится или погаснет, сразу видно. Свет из окон падает вон на те деревья.

— Что ж, вы рассказали мне интересные вещи, — заметил капитан Экснер. — Но это не все.

Они недоуменно переглянулись.

— Нет, — продолжал Экснер. — Не все. Кто это был?

Они покачали головой.

— Мы в самом деле не знаем, — произнесла Вера. — Приходите сюда — ну хоть сегодня вечером, если будет луна. Вы сами убедитесь, что человека отсюда узнать невозможно.

— Я думал, это пан Рамбоусек, — сказал Мартин Калаб. — Только потом, когда мы узнали, что случилось, что с ним произошло... Нам пришло в голову...

— А почему вы не отправились к поручику Шлайнеру, когда это пришло вам в голову?

— Мы боялись, — ответила она. — Потому что поручик Шлайнер дружит с моим папой, а папа не знает...

— Чего не знает?

— Что я поздно прихожу домой. Мы живем на первом этаже. Я с вечера закрываюсь в комнате, говорю, что боюсь.

Капитан Экснер взглянул на Мартина Калаба.

Тот кивнул с серьезным видом.

90

— Ну, и когда же мы подведем итоги? — деловито спросил сидевший за обеденным столом поручик Беранек, едва в окне показалась голова капитана Экснера.

Экснер, вздрогнув от неожиданности, прижался к стене и ухватился за подоконник.

— Черт возьми! — пробормотал он вполголоса. — Ведь подо мной три метра.

— Я, между прочим, пью пиво и ничем тебе не мешаю, — заметил Беранек.

Капитан Экснер только безнадежно мотнул годовой и влез в комнату. Потом высунулся из окна.

— Спасибо. Лестницу отнесите на место. Не бойтесь. Все останется между нами. Спокойной ночи, — Он оправил одежду и пошел к умывальнику сполоснуть руки. — Итоги подведем часиков в девять-десять, — сказал он Беранеку,

— А где?

— По-моему, здесь, место вполне подходящее.

— А кто будет подводить эти итоги?

— Только мы трое. Влчек проснулся?

— Вот он обрадуется, увидев тебя.

— Ну, тогда пойди скажи ему. — Экснер огляделся по сторонам.

— Что ты ищешь?

— Клочок бумаги и карандаш.

Поручик Беранек, не торопясь, полез в нагрудный карман и достал свой черный блокнот. Вырвал из него чистый лист (предварительно убедившись, действительно ли на нем нет пометок), из второго нагрудного кармана извлек две шариковые ручки.

— Какую тебе — зеленую или синюю?

— Синюю.

— Бери зеленую. Она лучше пишет.

— Смотри. — Капитан Экснер подтянул брюки, стал коленями на стул, оперся локтями о столешницу и наклонился с бумажкой к Беранеку. — Вот лестница с внутреннего двора, — рисовал он. — Это внутренний двор, лестничные площадки, первая, вторая, тут лестница разветвляется, здесь сходится, а здесь ее конец.

— Интересно, — заметил Беранек. — Весьма. А дальше что?

— Скажешь Влчеку, — капитан Экснер обвел низ лестницы на своем не очень искусном чертеже неровным овалом, — пусть он здесь все основательно осмотрит. И особенно вот здесь. — Он нарисовал кружок в том месте, которое изображало конец перил. — До наступления темноты. Два раза шел дождь, — вздохнул он. — И все же чем черт не шутит...

91

Без нескольких минут восемь капитан Экснер заглянул в запасник.

— Добрый вечер, — вежливо поздоровался он. — Я и не предполагал, что здесь такое общество...

— Что вам угодно, товарищ капитан? — вскочил доктор Медек.

Экснер мягко покачал головой: дескать, ничего ему не угодно — и едва заметным жестом успокоил Медека. Потом перевел взгляд на Лиду Муршову и поманил ее пальцем.

Она встала и поплыла к дверям. В этот день она облачилась в длинную джинсовую юбку, слегка тесноватую в бедрах.

Доктор Медек проглотил слюну.

Капитан Экснер учтиво поклонился, кивнул Эриху Муршу, посторонился, пропуская тесноватую юбку в коридор, и закрыл двери.

Она поцеловала его.

— Тебе очень идет, — похвалил он. — Но у меня не будет для тебя времени. Только для Эриха,

— Только для Эриха?

— Мне надо с ним потолковать.

— У тебя вообще не будет времени?

Он беспомощно пожал плечами.

— Если б я знал!.. Милая Лида...

— Милый Михал, — проворковала она, — поговори с Эрихом. В таком случае я посвящу свой свободный вечер доктору Медеку.

— Завидую тебе, — заметил он кротко, с насмешливой серьезностью. — Мне такое счастье не улыбнется. Где ты будешь ночевать?

— Дома, милый. — Она приподнялась на цыпочки, очень ловко чмокнула его, протянула руку назад, чтобы открыть дверь, и, все еще стоя на цыпочках, позвала: — Эрих, Михал хочет с тобой поговорить! Спокойной ночи, Михал...

Она повернулась и поплыла через запасник в этой своей явно тесной в бедрах юбке.