Марина Дробкова - Неверное движение

• Название: Неверное движение
• Автор: Марина Дробкова
• Жанр: Научная Фантастика

Герой рассказа волею случая стал ходячей погибелью для женщин, но не перестал быть человеком…

---

Дурацкое и пошлое украшение. Вон та наивная девица полагает, что предложение потрахаться, сделанное в подобном интерьере, свидетельствует о глубоком и вечном чувстве.

Престарелая красотка напротив, бросающая на меня томные взгляды, ощущает себя на тридцать лет моложе, сидя вся в цветах.

Мне же розы напоминают о далёкой планете, шестизначный индекс которой я и сейчас могу произнести по памяти.

Гигантские поля, полные похожих на розы растений. Подстриженные ряды природного яда. Очень полезного в медицине и незаменимого в промышленности.

Привели меня туда погоня за лёгким заработком и желание побыстрее накопить на нашу с Мэри свадьбу.

Величайшая моя ошибка.

Билет и налоги, неурожай и моя первоначальная нерасторопность, местные интриги и недоброжелательность со стороны начальника колонии отдаляли желанный миг возвращения.

И когда почта с Земли доставила розовую открытку с бантиками и лебедями, я почти не удивился, обнаружив внутри сообщение о свадьбе Мэри со скромным киноактёром.

Милая, добрая Мэри с её мягкими руками, светлым взглядом и нежным телом. Не красавица, не роковая женщина, обычная домашняя девочка, всегда преданно смотрящая мне в глаза.

Ребята на станции налили мне выпить и рассказали свои истории: время тянется, бабы не ждут, вся жизнь — обман.

Самые верные девушки только и дожидаются случая, чтобы отказаться от слова.

Самые наивные верят первому же сообщению, что после работы с розами люди становятся инвалидами.

Самые страшненькие понимают, что шансы на замужество падают с каждым часом, потому и не щёлкают клювом.

Мэри не давала мне клятву на крови, не была ни наивной, ни страшной. Наверное, ей просто надоело ждать.

Тогда я глушил рюмку за рюмкой, уже не осознавая, что со мной и где я нахожусь. Месяцы без женщины.

Без единой.

Ядовитые розовые испарения так своеобразно действуют на женскую функцию, что ни одна дамская особь не может там выжить.

Мне рассказывали, что первые проститутки, привезённые в бордель с суперзащитой, умерли в страшных муках. Они катались по полу, раздирая одежду, царапая себя в кровь и умоляя «потушить внутри огонь».

Ни одной девки, ни парикмахерши, ни горничной. Лишь роботы — холодная издёвка — и магазин с секс-игрушками, столь же слабое утешение, как и розовая жвачка вместо сигарет.

И домой возвращаться не к кому — в мире закончились честные женщины.

Более того, меня убедили, что их никогда и не существовало.

Рюмка за бокалом и стопка за стопкой.

В голове — туман и невнятное предложение «проводить до номера, а то спецзащиту на сегодня уже сдали, вдруг зазеваешься…».

Что ж я — не мужик? Сам не дойду?

От бара до спального комплекса всего три корпуса, соединённых туннелями.

Можно сократить и пробежать напрямик.

В обеденный перерыв, если надо было что-то захватить из номера, мы так и поступали. В защитном скафандре с пластинами проход через розовый кустарник совершенно безопасен.

Можно и без скафандра — только не попадать под шипы, особенно одним местом.

Так как работать в постоянном напряжении невозможно — техникой безопасности никто не пренебрегает, своё здоровье дороже.

В тот вечер мне было очень тошно. Три корпуса с лестницами вверх и вниз, коридоры и переходы, узкие двери и лифт перед спальней… Проще вывалиться на свежий воздух, пройти поверх колумбария, все ячейки покрыты плитами — роз можно не бояться, по тропинке перед оранжереей — и сразу на пожарную лестницу моего пятого спального корпуса. Дежурил тогда Стив, я знал, что он — свой парень, циник, как и все медики, откроет и нотацию читать не будет.

Но путь я не помню.

Шёл по миниатюрному станционному кладбищу, пытаясь прочитать имена и фамилии, смеялся над какой-то бородатой рожей на фотографии, пару раз споткнулся, упал…

…Пьянящий, дурманящий запах роз, колючки, впившиеся в самое болезненное место, чей-то громкий крик, наверное, мой…

Много боли. Бред. Забытьё.

Стив со шприцем в руках и его озабоченное лицо.

— Жить будешь, но с тобой происходит что-то странное, я даже никак не могу разобраться, что именно. Тут тебе больше оставаться нельзя. И… извини, я должен сообщить начальству, что ты не годен для дальнейшей работы.

— А для опытов годен? — спросил я, скривившись от очередного приступа.

Стив посмотрел в монитор, покачал головой и отцепил от меня последний датчик.

— Ты мой друг, мы провели вместе много времени. Я хочу, чтобы ты нормально жил, а не посвятил весь остаток дней лечению подорванного здоровья. И эксперименты я над тобой не дам ставить. Лучше просто покинь планету. Ну и…

Он замялся, а потом быстро застучал по клавишам, удаляя какие-то файлы.

— На Земле загляни к врачам. Хотя бы к иммунологу и андрологу.

Я невольно посмотрел вниз и сжался от нехорошего предчувствия.

— Какого хрена? Что со мной?

— Не знаю. Но здесь привлекать внимание к тебе не хочу.

Я и в самом деле совсем поправился. Даже стал здоровее, чем был. Зрение восстановилось, от близорукости не осталось и следа, нервы успокоились, головные боли прошли навсегда.

Подозреваю, что и продолжительность жизни у меня увеличилась: за десяток лет не прибавилось ни одной морщины, да и других видимых изменений нет. Появился слабый дар внушения, пропала необходимость в длительном сне, исчезли опьянение и похмелье…

Много всего полезного дали мне розы.

А минусов всего два.

Собаки меня не любят, сразу норовят впиться зубами в гениталии. Пришлось заказать плащи с защитными пластинами, без них я из дома не выхожу, легкую накидку цвета хаки захватываю с собой даже на пляж.

И женщины от меня умирают. Сразу же после эякуляции. Не помогает ничего: ни обезвреживающие смазки, ни свечи, ни барьерные средства.

Казалось, я вижу страшный сон, когда впервые разглядывал ажурный, как вязаная салфетка, презерватив. Как будто его погружали в кислоту. Я убедил себя, что попалось бракованное изделие, успокоился и выкинул его в мусорку.

А когда вернулся — моя случайная девушка была уже мертва.

Доктор из «Скорой помощи» сказал: «Сердце».

Второй раз я уже не остался ждать приезда реанимобиля, начал понимать, что это бесполезно.

Хотел сдать анализы в закрытой частной клинике, но в последний момент остановился.

Что с того, что я узнаю диагноз? Я — убийца.

Не помню, как провёл тот день. Кажется, бродил по городу, ненавидя себя, отравившую меня планету и женщину, которую некогда любил. Когда-то я верил в Бога. Но Бог не смог защитить меня.

Я стоял на мосту над мутным городским каналом, когда ко мне подошёл тот человек. Оказалось, он следил за мной ещё там, на Планете. Он знал обо мне всё. И вот теперь предложил сделку.

Я должен был переспать с одной женщиной. Для того чтобы убить.

Мир раскололся надвое. По одну сторону был я прежний, моя прошлая жизнь и Мэри. По другую — оставалось лишь кладбище.

Не знаю, что было бы, откажись я от этого предложения. Возможно, тот человек выдал бы меня властям — я не стал интересоваться. Просто взял и согласился.

Я согласился.

Зачем? Не могу этого объяснить. Не из страха. Не из-за денег. Просто я понял, что обречён.

После первого сознательного преступления — я убил жену банкира, молодую и развращённую, как и большинство моих жертв, — я был словно в бреду. Получив деньги, купил у цыган дурь, чтобы забыться.

Напрасно.

Люди принимают наркотики, чтобы испытать эйфорию. Я же провалился в кошмарный бред. Я шёл по городу, накрытому рваным, серым, как использованная ветошь, небом. Стаи чёрных ворон с криками проносились в вышине, то и дело закрывая диск бледного солнца. А над моей головой безмолвно кружила огромная желтоглазая сова. Она преследовала меня. Я пытался уйти, но двигался медленно, как во сне. Внезапно прямо передо мной из-под земли высунулись две жуткие руки с длинными когтями на крючковатых пальцах. И я почувствовал, что ещё шаг — и монстр схватит меня. И не было сил двинуться ни вперёд, ни назад…

Когда я наконец очнулся, то понял, что участь моя предрешена. И я смирился.

Постепенно стал относиться к своему занятию как к ремеслу. К высокооплачиваемой работе. И к женщинам не испытывал никакого сострадания. Я получал деньги и складывал их на полках книжного шкафа. Или распихивал по ящикам с бельем. Иногда вспоминал, что с деньгами надо что-то делать, и относил их в банк.

* * *

Снова комната в кремовых тонах. Хорошо, что не в розовых. Непросто увидеть притягательную женщину в том чудовище, которое способно жить среди вещей этого цвета.

На этот раз мне везёт.

Комната похожа на пирожное, а хозяйка — на кувшин со сливками.

Нежная гладкая кожа, шёлковая пижама.

Я развязываю тесёмки и любуюсь плоским животиком. Вот уж не думал, что существо женского пола способно вызвать у меня восхищение.