» » » » Дора Штурман - В поисках универсального сознания


Авторские права

Дора Штурман - В поисках универсального сознания

Здесь можно скачать бесплатно "Дора Штурман - В поисках универсального сознания" в формате fb2, epub, txt, doc, pdf. Жанр: Публицистика. Так же Вы можете читать книгу онлайн без регистрации и SMS на сайте LibFox.Ru (ЛибФокс) или прочесть описание и ознакомиться с отзывами.
Рейтинг:
Название:
В поисках универсального сознания
Издательство:
неизвестно
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Скачать:

99Пожалуйста дождитесь своей очереди, идёт подготовка вашей ссылки для скачивания...

Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.

Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.

Как получить книгу?
Оплатили, но не знаете что делать дальше? Инструкция.

Описание книги "В поисках универсального сознания"

Описание и краткое содержание "В поисках универсального сознания" читать бесплатно онлайн.



В 1992 году в седьмой книжке «Нового мира» была опубликована статья Ренаты Гальцевой «Возрождение России и новый „орден“ интеллигенции». В прошлом году на страницах журнала появились материалы Д. С. Лихачева «О русской интеллигенции» (№ 2) и Алексея Кивы «Intelligentsia в час испытаний» (№ 8). В предыдущем номере напечатана статья Андрея Быстрицкого «Приближение к миру». Сегодня мы предлагаем вниманию читателей большую работу нашего постоянного автора Доры Штурман «В поисках универсального со-знания». Переосмысливая статьи знаменитого сборника «Вехи», Д. Штурман продолжает разговор о месте и роли российской интеллигенции в трагических событиях отечественной истории XX века.

Опубликовано в журнале «Новый Мир» 1994, № 4.






Штурман Дора

В поисках универсального сознания

Перечитывая «Вехи»

Cборник статей «Вехи» (М. 1909) в досоветской леволиберальной и радикальной прессе, а также, разумеется, в советской официальной критической традиции оценивался как проповедь обскурантизма и знамя реакции. Может быть, отчасти и поэтому для опоминавшегося после долгого обморока российского исторического сознания «Вехи» априори виделись альтернативой всему тому, что советский официоз хвалил. Для эпох опамятования характерны подобные маятниковые оценки.

Какими же видятся тенденции сборника сегодня, когда прошлое постепенно перестает восприниматься думающими людьми только в двоичной системе (да — нет, хорошо — плохо, красные — белые)? Сегодня, через десятилетия после первой встречи, да еще на фоне событий конца 80-х — начала 90-х годов, «Вехи» воспринимаются как явление мировоззренчески не монолитное.

Авторы «Вех» люди разные: разных взглядов, с по-разному сложившимися в дальнейшем дорогами. Но все же их объединяет то, что, дистанцируясь от феномена российской интеллигенции как от некоей мировоззренческой и психологической общности, они именно к этой общности и принадлежат. Сегодня очень хотелось бы к ней, этой общности, присмотреться. Ибо как только советский образованный слой стал внешне свободным (навсегда ли, на время ли), как только перестали непрерывно постукивать в его подсознании колеса арестантских вагонов (так что и не разберешь: в дверь ли стучат, вагон ли уже отстукивает по рельсам или сердце колотится), так и начали оживать в «образованщине» рефлексы интеллигенции. Авторы «Вех» сложились внутри этого «ордена» все и к 1907–1909 годам преобразоваться в нечто духовно ему инородное не могли. Между собой они, как уже говорилось, во многом разнятся. Но ведь российская интеллигенция и не была мировоззренчески однородной. Напротив: она изобиловала непримиримыми фракциями. Авторы же «Вех» достаточно толерантны по отношению друг к другу, чтобы выступать под одной обложкой. Впрочем, В. И. Ульянов (он же — В. Ильин и Н. Ленин) и П. Б. Струве, один из виднейших веховцев, тоже когда-то выступали под одной обложкой и на общем газетном поле. Люди и их взгляды меняются.

* * *

Собственно говоря, свою принадлежность к интеллигенции декларируют и сами авторы «Вех». Н. Бердяев, к примеру, предвосхищая деление, введенное в обиход в начале 70-х годов Солженицыным, пишет [1]:

«Говорю об интеллигенции в традиционно-русском смысле этого слова, о нашей кружковой интеллигенции, искусственно выделяемой из общенациональной жизни. Этот своеобразный мир, живший до сих пор замкнутой жизнью под двойным давлением, давлением казенщины внешней — реакционной власти, и казенщины внутренней — инертности мысли и консервативности чувств, не без основания называют „интеллигентщиной“ в отличие от интеллигенции в широком, общенациональном, общеисторическом смысле этого слова. Те русские философы, которых не хочет знать русская интеллигенция, которых она относит к иному, враждебному миру, тоже ведь принадлежат к интеллигенции, но чужды „интеллигентщины“» (стр. 1).

В обоих определениях («интеллигентщина» и «образованщина») общий суффикс перевешивает различие корней: в нем есть оттенок неуважения. Этот суффикс [2], сохраняя генетическую связь с исходными понятиями, противопоставляет обе «-щины» истинной интеллигенции и по-настоящему образованным слоям общества. Он близок по смыслу словообразующим элементам «псевдо» или «квази». «Интеллигентщина» — это воплощение недостатков интеллигенции, это, по сути дела, псевдоинтеллигенция, квазиинтеллигенция. «Образованщина» — тоже, потому что и Солженицын говорит ведь в конце статьи о наличии, о качественном и численном росте в России 60 — 70-х годов интеллигенции истинной.

В приведенных выше словах Бердяева интересны и следующие моменты: во-первых, «давление казенщины внешней — реакционной власти»; во-вторых, включение в число качеств «интеллигентщины» «инертности мысли и консервативности чувств».

Второе суждение выглядит неожиданным, но оно, как всякий истинный парадокс, верно. Речь идет о той «инертности мысли», которая не позволяет интеллигенции отказаться от ее традиционного радикализма, и о той «консервативности чувств», которая не дает ей сменить ниспровергательское мироощущение на созидательное, прогрессистское — на либеральное [3]. Такая инертность ума и такой эмоционально-оценочный консерватизм присущи обоим образованным слоям (российскому и советскому). Правда (и это отмечено Солженицыным в «Образованщине»), предшественница (российская интеллигенция) проявляла свои предпочтения открыто и пылко, порою жертвенно. Потомки же («образованцы») — преимущественно в латентных формах. Но ведь и гнет был несравним по силе и изощренности. Если судить по меркам 30 — 40-х годов, то в 900 — 10-х годах гнета и вовсе не было. Но по меркам еще не бывшего судить нельзя.

Именно эти отмеченные Бердяевым свойства мышления (радикалистская инерция и консерватизм «левого» прогрессистского перекоса) и заставили интеллигенцию обрушиться в одном случае на «реакционные» «Вехи», заговорившие о непривычных для нее ценностях, а в другом — на «ренегата», «обскуранта» и «ретрограда» Солженицына, обратившегося к ценностям и понятиям еще более непривычным, незнакомым, забытым, оклеветанным советской риторикой.

Но и сам Бердяев оказывается подверженным хорошо нам знакомой фразеологической инерции. Что есть «давление казенщины внешней — реакционной власти» как не клановый леволиберальный штамп? И что есть подобное словоупотребление если не идеологическая консервативность? Ведь «Вехи» направлены вроде бы против радикалистской закомплексованности интеллигенции? А «давление казенщины внешней — реакционной — власти» в начале XX века распространялось только на революционную антиправительственную противозаконную деятельность, а не на духовную, частную и профессиональную жизнь интеллигенции как образованного слоя. Мысля не по инерции, чувствуя не консервативно (в смысле рефлекторной верности «левой» традиции), следовало бы понимать, что реакция власти была ее охранительным откликом на акцию подготовки, а затем и первой попытки революции. В 1917–1918 годах авторы «Вех» увидели, что происходит, когда охранительная ре-акция власти заторможена и за акцией разрушения не поспевает. Фразеологическая инерция Бердяева совершенно естественна, ибо он был недавним марксистом, а социалистом оставался до конца своих дней. Несмотря на барственность, индивидуализм, нечастую в первой эмиграции зажиточность (наследство во Франции, западные университетские степени и должности) и религиозные искания, он от «родимых пятен» «левизны» так и не излечился. Впрочем, чуть ниже ту же «реакционность» (правда, не власти, а философов) Бердяев несколько раз берет в кавычки и рассуждает о ней с не утраченной ныне актуальностью:

«Во имя ложного человеколюбия и народолюбия у нас выработался в отношении к философским исканиям и течениям метод заподозривания и сыска. По существу, в область философии никто и не входил, народникам запрещала входить ложная любовь к крестьянству, марксистам — ложная любовь к пролетариату. Но подобное отношение к крестьянству и пролетариату было недостатком уважения к абсолютному значению человека, так как это абсолютное значение основано на божеском, а не на человеческом, на истине, а не на интересе. Авенариус оказался лучше Канта или Гегеля не потому, что в философии Авенариуса увидели истину, а потому, что вообразили, будто Авенариус более благоприятствует социализму. Это и значит, что интерес поставлен выше истины, человеческое выше божеского. Опровергать философские теории на том основании, что они не благоприятствуют народничеству или социал-демократии, значит презирать истину. Философа, заподозренного в „реакционности“ (а что только у нас не называется „реакционным“!), никто не станет слушать, так как сама по себе философия и истина мало кого интересуют… В русской интеллигенции рационализм сознания сочетался с исключительной эмоциональностью и с слабостью самоценной умственной жизни» (стр. 9).

В той же статье Бердяева сформулировано утверждение, против которого направлено острие л ю б о й идеологии. Эта направленность и отличает идеологию от явлений более высокого порядка: веры, философии, науки, искусства. Идеология ставит во главу угла не истинность, а полезность или вредность того или иного суждения для ее (идеологии) целей. Бердяев же постулирует безотносительную ценность истины как таковой (позднее мы встретимся с развернутым анализом этого феномена в статье С. Франка):


На Facebook В Твиттере В Instagram В Одноклассниках Мы Вконтакте
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!

Похожие книги на "В поисках универсального сознания"

Книги похожие на "В поисках универсального сознания" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.


Понравилась книга? Оставьте Ваш комментарий, поделитесь впечатлениями или расскажите друзьям

Все книги автора Дора Штурман

Дора Штурман - все книги автора в одном месте на сайте онлайн библиотеки LibFox.

Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.

Отзывы о "Дора Штурман - В поисках универсального сознания"

Отзывы читателей о книге "В поисках универсального сознания", комментарии и мнения людей о произведении.

А что Вы думаете о книге? Оставьте Ваш отзыв.