Фредерик Стендаль - Аббатиса из Кастро

• Название: Аббатиса из Кастро
• Автор: Фредерик Стендаль
• Издательство: Правда
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1978

---

— Брось эти цветы, запачканные кровью!

— Я виновница того, что пролилась эта благородная кровь, я, имевшая слабость сказать вам одно лишнее слово.

— Вы еще любите убийцу вашего брата?

— Я люблю своего супруга, на которого, к моему величайшему горю, напал мой брат.

После этого объяснения, в течение трех дней, которые синьора Кампиреали еще оставалась в монастыре, она не обменялась со своей дочерью ни единым словом.

На другой день после ее отъезда Елена в сопровождении Мариэтты бежала из монастыря, воспользовавшись суматохой, вызванной тем, что в монастырском дворе у самых ворот работали каменщики, возводившие добавочные стены вокруг сада. Обе девушки переоделись рабочими. Но горожане установили сильные караулы у ворот города; беглянкам удалось выйти лишь с большим трудом.

Тот самый торговец, который передавал ей письма Бранчифорте, согласился выдать Елену за свою дочь и проводить ее до Альбано. Там она нашла убежище у своей бывшей кормилицы, которая благодаря ее щедрости смогла купить себе маленькую лавчонку. Едва прибыв в Альбано, Елена написала Бранчифорте, и ее кормилица не без труда нашла человека, который согласился проникнуть в глубь Фаджольского леса, не зная пароля солдат Колонны.

Посланец Елены вернулся через три дня, страшно перепуганный; он не мог найти Бранчифорте, а вопросы, которые он задавал относительно него, вызвали такие подозрения, что ему пришлось спасаться бегством.

— Нет никакого сомнения, — решила Елена, — бедного Джулио нет более в живых, и это я убила его. Таковы последствия моей гнусной слабости и малодушия; ему надо было полюбить сильную духом женщину, дочь какого-либо капитана в войсках князя Колонны.

Кормилица боялась, что Елена умрет. Она пошла в монастырь капуцинов, расположенный поблизости от дороги, проложенной в скале, где когда-то темной ночью Фабио и его отец повстречали влюбленных. Кормилица имела долгую беседу со своим духовником и рассказала ему, словно на исповеди, что Елена Кампиреали хочет соединиться со своим супругом Джулио Бранчифорте и намерена пожертвовать церкви монастыря серебряную лампаду стоимостью в сто испанских пиастров.

— Сто пиастров! — воскликнул в гневе монах. — А что станет с нашим монастырем, если мы навлечем на себя гнев синьора де Кампиреали? Он дал нам не сто, а целую тысячу пиастров, не считая воска, когда мы пошли на поиски тела его сына после сражения у Чампи.

К чести монастыря нужно сказать следующее. Два старых монаха, узнав о местонахождении Елены, спустились в Альбано и навестили ее, с намерением отвести ее с ее согласия или насильно в палаццо ее семьи: они знали, что будут щедро награждены синьорой де Кампиреали. Весь Альбано был полон слухами о бегстве Елены и о богатом вознаграждении, которое предлагала ее мать за сведения о местонахождении дочери. Но монахи были так тронуты отчаянием Елены, считавшей Джулио Бранчифорте мертвым, что не только не выдали ее убежища, но даже согласились проводить ее в крепость Петреллу. Елена и Мариэтта, переодетые рабочими, отправились ночью пешком к источнику в Фаджольском лесу, находящемуся в одном лье от Альбано. Монахи привели туда мулов, и на рассвете все они двинулись в Петреллу. Монахов, которые находились под покровительством князя Колонны, почтительно приветствовали попадавшиеся им на пути солдаты; но не так обстояло дело с их двумя малорослыми спутниками; солдаты сначала сурово смотрели на них, а затем, подойдя поближе, начинали хохотать и поздравлять монахов с такими прелестными погонщиками мулов.

— Молчите, нечестивцы, и знайте, что все это делается по повелению князя Колонны, — отвечали монахи, продолжая свой путь.

Но бедняжке Елене не повезло: князя не было в Петрелле; когда он вернулся через три дня, он принял ее, но обошелся с нею весьма сурово.

— Зачем вы явились сюда, синьорина? Что означает ваш безрассудный поступок? Из-за вашей женской болтливости погибло семь самых храбрых солдат Италии; ни один здравомыслящий человек никогда не простит вам этого! В этом мире надо хотеть или не хотеть. Нет сомнения, что из-за вас Джулио Бранчифорте объявлен святотатцем и приговорен к пытке раскаленным железом в течение двух часов, а затем к сожжению на костре, словно какой-нибудь еврей, — он, лучший из христиан, каких я когда-либо знал. Если бы не ваша глупая болтовня, кто бы придумал такую ложь, что Джулио Бранчифорте будто бы находился в Кастро в тот день, когда было совершено нападение на монастырь? Все мои люди подтвердят вам, что в этот день они видели его здесь, в Петрелле, и что под вечер я его послал в Веллетри.

— Но жив ли он? — в десятый раз спросила Елена, заливаясь слезами.

— Для вас он умер, — ответил князь, — вы его никогда больше не увидите. Советую вам вернуться в ваш монастырь в Кастро; старайтесь больше не болтать лишнего. Приказываю вам в течение часа выехать из Петреллы. Главное, никому не говорите, что вы меня видели, не то я сумею вас наказать!

Бедная Елена была уничтожена подобным приемом со стороны знаменитого князя Колонны, к которому Джулио питал глубокое уважение и которого она любила за то, что его любил Джулио.

Что бы ни говорил князь Колонна, поступок Елены никак нельзя было назвать безрассудным. Если бы она приехала в Петреллу на три дня раньше, она застала бы там Бранчифорте; рана в колене мешала ему ходить, и князь приказал перевезти его в неаполитанский городок Авеццано. При первом же известии о страшном приговоре, вынесенном Бранчифорте, приговоре, добытом за деньги синьором де Кампиреали и объявлявшем Бранчифорте святотатцем, пытавшимся ограбить монастырь, князь понял, что, если ему придется защищать Бранчифорте, он не сможет рассчитывать даже на четвертую часть своих людей: преступление Бранчифорте было грехом против Мадонны, на особое покровительство которой считал себя вправе надеяться каждый разбойник. Если бы у какого-нибудь бариджелло в Риме нашлось смелости для того, чтобы явиться в Фаджольский лес для ареста Бранчифорте, ему удалось бы это сделать.

Прибыв в Авеццано, Джулио принял имя Фонтана. Сопровождавшие его люди не отличались болтливостью; вернувшись в Петреллу, они с горестью сообщили, что Джулио по дороге умер, и с этой минуты каждый солдат князя знал, что получит удар кинжалом в сердце, если произнесет это роковое имя.

Между тем Елена, возвратившись в Альбано, тщетно писала письмо за письмом; она истратила все цехины, какие были при ней, на то, чтобы передать весточку Бранчифорте. Старые монахи, ставшие ее друзьями, — ибо красота, как говорит автор флорентийской хроники, покоряет даже сердца, ожесточенные самым низким себялюбием и лицемерием, — сказали бедной девушке, что она напрасно старается переслать письмо Бранчифорте: Колонна объявил, что он умер, и, очевидно, Джулио вновь появится на свет лишь тогда, когда этого захочет князь. Кормилица Елены заявила ей плача, что мать обнаружила наконец, где ее дочь скрывается, и отдала самые строгие приказания перевезти Елену насильно в палаццо Кампиреали, в Альбано. Елена поняла, что палаццо превратится для нее в самую ужасную тюрьму, откуда всякие сношения с внешним миром будут невозможны, в то время как в монастыре Кастро она сможет получать и посылать письма, как все остальные монахини. К тому же — и это окончательно повлияло на ее решение — в саду монастыря Джулио пролил за нее свою кровь; у нее будет перед глазами деревянное кресло привратницы, на которое он присел, чтобы осмотреть свое раненое колено; там он передал Мариэтте забрызганный кровью букет, с которым Елена больше не расставалась. С печалью в сердце вернулась она в монастырь, и на этом можно было бы кончить историю Елены Кампиреали; это было бы лучше для нее и, быть может, также и для читателя, ибо в дальнейшем мы будем свидетелями постепенного падения этой благородной и чистой души. Требования осторожности, лживая цивилизация, которые теперь обступят ее со всех сторон, заглушат в ней искренние проявления сильных и естественных страстей. Автор римской хроники вставляет в свой рассказ следующее наивное рассуждение: «На том основании, что женщина произвела на свет красивого ребенка, она считает, что обладает достаточными способностями, чтобы направлять всю его дальнейшую жизнь; из того, что шестилетней девочке она справедливо указывала: «Поправь свой воротничок», — она по привычке властвовать заключает, что и тогда, когда этой девочке исполнилось восемнадцать лет, она, пятидесятилетняя женщина, вправе направлять ее жизнь и даже прибегать ко лжи, хотя у этой девушки ума столько же, сколько у матери, если не больше. Мы увидим из дальнейшего, что именно Виттория Караффа при помощи искусных, глубоко обдуманных действий привела к жестокой смерти свою любимую дочь, после того как в течение двенадцати лет была причиной ее несчастья; таковы печальные последствия чрезмерного властолюбия».