Владимир Андриенко - Кувыр-коллегия

• Название: Кувыр-коллегия
• Автор: Владимир Андриенко
• Жанр: Историческая проза

Шуты и шутихи при дворе императрицы Анны Иоанновны, что заслужила в истории Российской страшное прозвище "Кровавая", играли большую роль. Они образовали шутовскую кувыр коллегию, которая иногда решала судьбы империи.

---

Позвала она тогда камчадалку к себе и спросила:

— Ты откель будешь, убогая?

И рассказала камчадалка богатой барыне о своих горестях. Та, выслушав, её сказала:

— Могу пособить тебе в жизни твоей нелегкой.

— Копеечку подашь? — не поверила камчадалка счастью своему.

— Может и поболее. Забирайся в карету ко мне. И поедем в дом мой. Там отогреешься и поешь вволю.

Юшкова знала, что любит царица Анна и карлов и уродов всяких. А тут такой экземпляр. Камчадалка и почти карлица. И уродка каковых поискать. И придумала как юную камчадалку царице представить.

Она на следующий день провела убогую во дворец в самые покои императрицы. И там камчадалка с блюда золотого узорного всю царскую буженину и сожрала.

Анна изумилась, увидев пустое блюдо, и строго спросила:

— Что это? Кто это посмел буженину с моего стола стащить? Али мало вам кухонь дворцовых?

Стали искать виновного, и шут Ванька Балакирев петухом закричал да на Юшкову показал:

— Она и сожрала буженину-то царскую! Вона все губы перемазаны!

Юшкова дала Балакиреву подзатыльник и произнесла:

— Да рази я могла и подумать про такое, матушка-государыня? Не слушай Балакирева подлизалу подлого. Всем известно, что дурак он.

Анна подошла ближе и увидела следы жира на руках и губах Юшковой. Знала леб-стригунья чем тогда рисковала. В гневе царица страшна бывала.

— Ты сожрала? По губам вижу что ты! И Балакирев прав! Вон все губы перемазаны.

— С царского блюда буженины не едала я, матушка. А что до буженины то ела и в том могу признаться. Но не в царском кабинете, а на кухнях.

— Ванька? — императрица посмотрела на шута Балакирева. — Набрехал на Юшкову, мерзавец? А ну сыщи мне вора!

И Балакирев, подговоренный Юшковой заранее, из темного угла неумытую камчадалку и вывел.

— Кто это? — недоумевала императрица. Но Юшкова сразу поняла, что гнев у царицы прошел.

— Тебя императрица вопрошает, кто такова? — спросил офицер гвардии майор Альбрехт. Он схватил камчадалку за руку.

Но императрица велела отпустить:

— Отойди от неё! Страж нерадивый жилища моего! Кто у тебя по покоям царицы шляется. Уйти в сторону. А ты не бойся его. Это ты мою буженину съела?

— Я. А не все тебе буженина то! Куды сколько влазит? И другим можно попробовать буженинки-то

Анна не рассердилась на эту дерзость, но засмеялась.

— Иш смелая какая. Оставляю тебя при особе моей! Быть тебе от сего дня при штате моем лейб-подъедалой!

Все засмеялись царской шутке. И получила безвестная камчадалка с того времени имя Авдотья Ивановна и фамилию Буженинова! За остроумную выдумку обещала новая шутиха Юшковой половину с доходов своих при дворе. Ведь Балакиреву за то, что подиграл ей, заплатила Юшкова тысячу рублей.

Но Буженинова быстро в фавор вошла и Юшкову обогнала по службе и близости к особе царской. И стали придворные опасаться камчадалки. И тогда Буженинова платить Юшковой далее отказалась и облаяла её матерно. Так и пробежала помеж ними черная кошка….

— Надобно узнать, куколка, кто тот итальянец, что в окно сиганул, — произнесла императрица. Ты с утра самого то вызнай. За то я тебя пожалую.

— Пожалуешь? — камчадалка подняла свое приплюснутое лицо. — Мужем?

— Мужем? Каким мужем? — не поняла императрица.

— Да это тебе, матушка, и без мужика вольготно. А мы люди маленькие. Мне бы мужичка доброго из твоих рук получить.

— Да кто пойдет за тебя? — засмеялась царица.

— Матушка. Дочку старшую Бирена твого один прынц сватал. А она горбатая от рождения. Неужто, я горбуньи хуже? Ты сыщи мне мужичка получше. А я за тебя до гробовой доски моей стану бога молить! Подумай про то, матушка.

— Хорошо, куколка, я подумаю….

Граф Бирен вернулся во дворец и застал в своих покоях банкира Либмана делами и счетами занимавшегося.

— Ты все сидишь над бумагами, Лейба? — спросил Бирен, сбрасывая с себя камзол. — А у меня было дивное приключение.

— Вот как? — равнодушно отозвался банкир. — А, по моему мнению, лучшие приключения есть на вот таких бумагах. Задумка, бумага, деньги в качестве прибыли. Вот так и составляются состояния. Хотя ты действуешь по иному.

— Тебе не интересно послушать о том, что произошло?

— Ты снова услышал обвинения в свой адрес, Эрнест? Так это уже не ново.

— Нет, я познакомился с итальянским скрипачом.

— И что с того? Это совсем не сулит нам никакой новой выгоды. Ты знаешь, что пока ты знакомился со скрипачом, Левенвольде был у императрицы?

— Карл Левенвольде? Не знал, что он сегодня ожидался во дворце, — Бирен был неприятно поражен, хотя знал, что Анна иногда принимает его в своей спальне.

— Но по моим сведениям, он вышел от неё быстро и в дурном настроении.

— Вот как? — вскликнул Бирен. — Это не так и плохо. Они поссорились. Но как ты успел узнать?

— У меня есть деньги, Эрнест. И, значит, есть информация. Все можно купить у слуг за деньги. А я плачу щедро. Вот они и несут мне самые свежие новости. Кто-то же должен заниматься этим за тебя лентяя такого. Но то, что Анна и Левенвольде поссорились, еще ни о чем не говорит. Этот барон опасен для тебя.

— Я знаю. Тем более что он уже граф, а не барон. И что мне с этим делать? Вызвать его на поединок?

— Не стоит. Этак, он проткнет тебя насквозь своей шпагой. Да и шуму будет много. Нам нужен свой человек в ближнем окружении царицы, в том окружении, что имеет на неё самое большое влияние.

— И где это окружение? Среди кабинет-министров? Так я стою выше их! — гордо заявил Бирен.

— Я говорю не о кабинете императрицы, Эрнест. Большую силу при нынешнем дворе взяли шуты. Где еще дают ордена за шутовство? Только у императрицы Анны.

Либман напомнил об орденском кресте Сан-Бендетто или кресте Святого Бенедикта, специальной награде учрежденной для награждения шутов при дворе русской императрицы. И этот крест весьма напоминал крест ордена Андрея Первозванного высшей награды Росси, учрежденной императором Петром Великим.

— И вот среди шутов стоит иметь своего человечка. Оба фон Левенвольде и Карл и брат его Рейнгольд такого имеют среди шутов. А ты, Эрнест? На шутов и внимания не обращаешь. И напрасно.

— И кто работает на Левенвольде?

— Король самоедский.

Бирен знал этого шута. Да и кто его не знал при дворе императрицы Анны. Это был знаменитый Ян Лакоста, придворный шут еще петровского времени. Его привезли в Россию из Гамбурга. По национальности Лакоста был португальским евреем и был человеком образованным и начитанным.

Его смешная и нескладная фигура определили его род занятий в России. Он стал шутом Петра Великого, который любил поговорить с начитанным шутом о писании священном, коего знатоком изрядным Лакоста являлся. И именно Петр I пожаловал Лакосте безлюдный остров в Финском заливе и шутовской титул короля самоедского.

— И это еще хорошо, что этот король самоедский пока не много значит в шутовской кувыр коллегии. Но он как я еврей. И он как многие евреи умен.

— Значит, нам не помешает свой человек среди шутов?

— Очень не помешает.

— Тогда ты зря не захотел слушать о моих похождениях нынче ночью, Лейба. Утром во дворец придет именно тот человек, о котором мы с тобой говорили.

— Кандидат в шуты?

— И еще какой кандидат!

Утром Пьетро Мира уже был во дворце в покоях графа Эрнеста Иоганна Бирена. Граф дал скрипачу платье приличное из своего гардероба и сказал:

— Слухи о твоих ночных проделах уже докатились до дворца. Над твоим капельмейстером смеются все. Он главный анекдот на сегодня.

— Уже? — искренне удивился Мира.

— Такова Россия. И императрица про то слышала и немало над тем посмеялась. Понимаешь про что я, Петер?

— Нет.

— Тебе удалось рассмешить императрицу. А это не так просто сделать.

— Это хорошо?

— Как повернуть, Петер. Как повернуть. Ты сказал, что в армии служить не желаешь?

— Не желаю, — подтвердил Мира. — Военная служба не по мне. Я бы хотел вернуться к карьере музыканта.

— Тогда новая служба перед тобой открывается.

— Я вернусь в капеллу?

— Не совсем. Но и музыка там будет.

— Какая же это служба?

— Слыхал про кувыр коллегию при дворе императрицы нашей веселой Анны?

— Нет. А что это такое?

— Это особая государственная коллегия при дворе. Там целый штат шутов и шутих. Самая веселая и необычная коллегия или министерство в Европе.

— Министерство шутов?

— Странно, да? Это Россия. Здесь много странного. Не желаешь ли и ты пополнить их число?

— Вы шутите, ваша светлость? Мне стать шутом?

— Отчего же сразу шучу? Нет.

— Но я не шут. Я не смешон. Я не карлик и не уродец.

— При дворе Анны в шутах не только карлы и уроды. При дворе в шутах нынче и князья служат. И они и ростом и статью взяли.