Дмитрий Колокольцов - Экспедиция в Хиву в 1873 году. От Джизака до Хивы. Походный дневник полковника Колокольцова

• Название: Экспедиция в Хиву в 1873 году. От Джизака до Хивы. Походный дневник полковника Колокольцова
• Автор: Дмитрий Колокольцов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1873

Походный дневник полковника (впоследствии генерал-лейтенанта) Д. Г. Колокольцова представляет большую ценность тем, что в нем дано описание похода в Хиву Туркестанского отряда, о котором сохранилось весьма мало документов и свидетельств.

---

Как быть, что предпринять? Как выйти из этого опасного кризиса?!.. Суждениям, толкам и пересудам не было конца; жаль только, что все мнения, в этом случае, были столь же различны, как различны сами люди, их высказывавшие.

Командующий войсками созвал тогда совет, на который собрались генералы, начальники частей, офицеры генерального штаба и, может быть, ещё некоторая из более опытных личностей в отряде. Не принадлежа ни к тем, ни к другим, я не был приглашён, а потому достоверно и не знаю, что там происходило, разве только по наслышке. Результатом же совещания было следующее распоряжение командующего войсками: отправить в ту же ночь всю кавалерию, всех артилерийских и офицерских лошадей, всех верблюдов отряда с турсуками и деревянного посудою, могущею вмещать воду, две стрелковых роты, одну роту 8-го батальона и полроты сапёров, под начальством генерала Бардовского, на место прежней нашей стоянки на Адам-крылгане, где тем же отрядом генерала Бардовского, несколько дней тому назад, отрыта была вода в изобилии.

Отправление этого отряда давало, во-первых, возможность остающимся на настоящем биваке войскам извлечь из имеющихся здесь колодцев совершенно достаточное для них количество воды, а во-вторых, отправляемые на Адам-крылган лошади и верблюды могли быть все досыта напоены и, в течение нескольких дней отдыха там, восстановить свои силы. Затем, наполнив водою все турсуки и деревянную посуду на Адам-крылгане, отряд генерал-майора Бардовского должен был вернуться к нам обратно, с тем, чтобы, напоив ещё раз лошадей из здешних уже [31] колодцев, немедленно выступить со всем туркестанским отрядом к Аму-дарье.

Заканчивая сегодняшний дневник, я не могу не высказать удивления тому, как человек, а в особенности русский, в состоянии переносить, выпадающие иногда на его долю, тяжкие страдания и лишения! Целые дни находиться в удушливой атмосфере, ходить по раскалённым, сыпучим пескам и под палящими лучами солнца, неся на себе ружьё и амуницию, и не имея возможности утолить мучительную жажду, воля ваша, это такое испытание, преодолеть которое делает величайшую и неоспоримую славу нашему богатырю-солдату.

4-е мая. Алты-кудук

Отправление трёх с половиною рот, всей кавалерии и всех артилерийских и офицерских лошадей, с верблюдами, на Адам-крылган, дало возможность, на другой же день, восстановить силы оставшихся на настоящей стоянке войск и всех нас. Не слышно более у колодцев людей, умоляющих об отпуске им хотя бы одной чарки, одного глотка воды, все стали получать её в достаточном количестве, не только для приготовдения пищи, но и для питья. Тем не менее, вода продолжала отпускаться не иначе, как по определённой для каждого из чинов отряда порции.

К полудню, отряд уже освежился, люди стали веселее и подвижнее. К вечеру, по приказанию командующего войсками, перенесены были к колодцам бывшие с нами понтоны, для наполнения их водою, с тем, чтобы, по возвращении Бардовского, немедленно напоить из понтонов всю массу лошадей и верблюдов и двинуться уже в дальнейший путь с той водою, которая должна быть привезена в турсуках и деревянной посуде с Адам-крылгана. Целую ночь продолжалось выкачивание воды из колодцев в понтоны, и когда, отработавшая свой урок смена возвращалась в лагерь, то слышался уже весёлый смех и солдатские остроты на счёт достатка воды: «пей, хоть до опьянения!»…

5-е мая. Алты-кудук

Я проснулся сегодня в восьмом часу утра: значительно подкрепив себя вчера утолением мучившей нас всех жажды, я спал эту ночь как убитый, без просыпа, не взирая на то, что у меня нет уже ни кровати, ни тюфяка, ни других принадлежностей, с которыми люди привыкли соединять представление об удобно проведённой ночи.

Лёжа на кошме, разостланной на поверхности глубочайшего песку, мы с бароном Каульбарсом предаёмся кейфу; но невыразимая [32] жара и духота одолевают до последней крайности. Меня сильно разбирает зависть и досада, что я не могу приспособиться и переносить все лишения трудного похода также бодро, как барон Каульбарс. Хлеба мы не имеем уже около двух месяцев; сухари, которыми мы питаемся, конечно, из хлеба, но, всё-таки, это далеко не то, что хлеб. Правда, наши люди и солдаты достают у сопровождающих нас туземцев какия-то лепёшки: это ни что иное, как блин, имеющий четверти полторы в диаметре, приготовленный иной раз на сале, а большею частью на воде; поверхность его как бы вся в узорах от сальных пятен и прилипшего песку, а когда лепёшки эти зачерствеют, то они также удобосъедомы, как и всякая подошва. Несмотря на всё моё желание, я не мог проглотить куска этого местного продукта; барон же Каульбарс ест эти лепёшки с наслаждением.

У колодцев хотя, по-прежнему, много солдат, но уже не страждущих и жаждущих, а занятых выкачиванием воды и наливанием её в понтоны. Унылость и изнурение исчезли с лица всех. Сегодня, вечером, по всему биваку слышны были песни солдат, видно было, как они в палатках принялись за свои обычные хозяйственные занятия; кто чинил рубашку, кто сапоги, а кто прочищал ружьё от пыли и нанесённого песку. Когда жар немного спал, у ставки командующего войсками играла музыка 3-го стрелкового батальона; это чрезвычайно рассеивало офицеров и подбодряло солдат, которые устроили нечто в роде гулянья на музыке.

Вечером же приведены были с одного дальнего колодца два оконенных всадника, хорошо вооружённых. Они были приняты за хивинцев или туркмен, но потом оказалось, что это передовые люди каравана с ячменём, высланного бухарским эмиром командующему войсками. Мы все были чрезчычайно рады, не столько ячменю, сколько верблюдам; потому что, если бы от нас зависело, то, в этом случае, мы бы поступили как Осип в «Ревизоре», который, принимая подарки от купцов, не упускал брать и верёвочку, говоря, что в дороге и верёвочка пригодится; а нам-то как могли бы пригодиться верблюды для перехода к Аму-дарье!

6-е мая. Алты-кудук

Сегодня четвёртый день, как отряд генерала Бардовского выступил отсюда на Адам-крылган. В эти дни состояние оставшихся здесь войск значительно изменилось к лучшему: вернулась прежняя весёлость и уверенность в каждом человеке, и все ждали с нетерпением возвращения товарищей с [33] Адам-крылгана, чтобы скорее направиться к столь давно желанной великой реке Средней Азии. Тут же пришло и утшительное известие от генерала Бардовского о том, что кроме потери от изнурения одной артилерийской, двух казачьих лошадей и нескольких верблюдов, отряд его дошёл благополучно до Адам-крылгана; сапёры отрыли там ещё не малое число колодцев, люди, повидимому, поправляются, и все лошади и верблюды совершенно напоены. Всех колодцев на Адам-крылгане полагают вырыть около 60, так что воды будет вполне достаточно для тех частей войск и транспортов, которые должны будут прибыть вслед за нами из Хал-ата.

Между прочим, генерал-майор Бардовский уведомлял, что прибытия на Адам-крылган транспорта с провиантом он ожидает сегодня, к вечеру, а завтра 7-го числа, полагает принять его, и вечером выступить к нам на присоединение. Это несказанно обрадовало всех нас потому, что мы наверное рассчитывали, 8-го числа, в ночь, двинуться со всеми силами к Аму-дарье.

Вследствие этих предположений, командующий войсками признал необходимым командировать подполковника барона Аминова, с полусотнею казаков от сборной сотни, под начальством корнета Буренстама, по направлению к Аму-дарье, для разведывания предстоявшего нам пути и сделания лёгкой рекогносцировки местности. Барон Аминов выступил сегодня, в пять часов утра, и верстах в семи от нашего бивака, боковыми патрулями его встречен первоначально один туркмен, потом ещё несколько и, наконец, из-за бархана показалась кучка человек в пятьдесят.

Барон Аминов поручил тотчас же некольким казакам захватить живьём, хотя бы одного туркмена; казаки бросились в догонку за неприятельскими всадниками. Корнет Буренстам, имея под собой хорошую лошадь, первым наскакал на туркмена и нанёс ему удар саблей, который тот, впрочем, успел отпарировать, и во весь опор помчался на своём борзом аргамаке, преследуя его, корнет Буренстам выстрелить по нём три раза из револьвера, но неудачно. Скакавший в это время, на перерз туркмену казак, хотел его остановить, но получил лёгкий удар шашкою, что, однако, ещё более подзадорило казака, который всё с большею настойчивостью стал задерживать своего противника. Не надеясь спастись бегством, туркмен выстрелил из ружья в бок казаку, но пуля только скользнула по коже, сделав одну царапину; в свою очередь и казак, раздражённый упорством [34] туркмена, и видя, что захватить его живым ему не удастся пустил в него свой заряд и положил туркмена на месте. …

Во время этого же преследования шайки, один урядник так лихо наскакал на туркмена, что, не дав ему опомниться, мигом выхватил у него ружьё из рук. Остальные казаки, в свою очередь, гнались за туркменами, но не могли их настигнуть, так как казачьи лошади, изнурённые походом и лишениями, далеко уступали в быстроте свежим туркменским аргамакам; притом же, барону Аминову было приказано не увлекаться преследованием и не удаляться от лагеря.