Юлка, Юлька, Юлечка - История Гадкого Утенка, или Мой ласковый и нежный зверь

• Название: История Гадкого Утенка, или Мой ласковый и нежный зверь
• Автор: Юлка Юлька Юлечка
• Жанр: Современные любовные романы

Что такое прощение-слабость души или сила духа… Вам может нравиться или нет, но это реальная история, случившаяся много лет назад. А историю, пусть даже одной судьбы не переписывают!

---

Я не дождалась, вернее мне не дали дождаться… Меня просто скрутили и запихали в машину, не говоря ни слова. Я пыталась звать на помощь и вырываться. Бесполезно, что я могла против троих здоровенных мужиков. Мне заклеили рот и надели наручники. Куда меня везли? Зачем? Кому я помешала? Никогда за свою жизнь я не испытывала такой паники. Наконец машина остановилась, меня вытащили наружу и поволокли в громадный дом. Втолкнув в комнату, сняв клейкую ленту с губ и наручники, они ушли, захлопнув за собой дверь. Я осталась одна и начала осматриваться, в комнате ничего не было, кроме огромной кровати и пустого встроенного шкафа, на окне были фигурные решетки, одна из двух дверей вела в ванную комнату, вторая, через которую меня сюда впихнули, была заперта. Не знаю, сколько прошло времени, пока не открылась запертая дверь и не вошел Хищник. Я вскочила с края кровати, где сидела всё это время, и прижалась к стене. Хищник подошел ко мне, оглядел и… превратился в Зверя. Он изнасиловал меня — цинично, жестоко, не обращая ни малейшего внимания на сопротивление, слезы и мольбы. А потом он ушел. Ушел и оставил меня в разорванном платье, на окровавленных, смятых простынях. Не было ни сил, ни желания двигаться, что-то сломалось внутри, опустело. Не так я представляла себе свой первый раз. В моих мечтах я знакомилась с молодым человеком, мы долго встречались, у нас были общие интересы, потом он бы сделал мне романтическое предложение и мама бы плакала от счастья за нас; за всем этим последовала бы скромная свадьба, но обязательно с белым платьем, фатой и куклой на бампере, а моя первая ночь должна была быть наполнена любовью и заботой. А вместо этого, мне достался Зверь и боль… Боль души и тела, которую не облегчали даже слезы. Я свернулась в клубок и стала ждать утра. Что мне ещё оставалось?

Утром, против моего ожидания, меня не отпустили. Я сползла с кровати, подошла к двери и прислушалась. Тишина. Я начала колотиться в дверь и кричать, на что мне грубо посоветовали угомониться и заткнуться, если не хочу опять оказаться в наручниках и с кляпом во рту. Такого желания не испытывала, у меня вообще было единственное желание — оказаться от сюда за тысячи километров и забыть об этом кошмаре… по возможности забыть… Опять потянулись минуты и часы ожидания… Внезапно дверь открылась и вошел один из вчерашних похитителей с подносом, второй стоял в дверях, как это… 'на стреме?' Передо мной плюхнули поднос и удалились. Мне принесли еду и… противозачаточные таблетки. Зверь заботился о своей жертве… Я тупо смотрела на, лежащее передо мной, и не могла поверить своим глазам. Через несколько минут дверь опять открылась и к кровати подошел всё тот же амбал. Он протянул мне какую-то тряпку и сказал с неловкостью:

— Ты бы это в душ сходила бы, чё лежишь куклой, кровь присохнет… ты иди, мы тут пока порядок поднаведем. Иди-иди…

Я встала, взяла эту тряпку, оказавшуюся громадной футболкой, и молча пошла к двери в ванную. Я уже взялась за ручку, когда услышала:

— Слышь, девка, ты это поешь чего-то…

У меня началась истерика. Тюремщик заботится об узнике. Зачем? Меня трясло и колотило. Я стояла под обжигающим душем и не чувствовала этого. Мне было холодно и страшно. Я понимала, что меня не найдут. Никто не видел кто и куда меня увозил, мне не на что надеяться. Я могу просто бесследно пропасть, сгинуть, расствориться. И графа в милицейском отчете пополниться ещё одной пропавшей безвести. Выйдя из ванной, я увидела чистую и заправленную постель и поднос с едой на ней. Сил думать не осталось совсем, кусок в горло тоже не лез. Я натянула на себя покрывало, сьёжилась и задремала.

Проснулась я от звука открывающейся двери. Ко мне опять пришел Зверь и всё повторилось. Он смеялся над моими тщетными попытками сопротивления… ему было весело… Именно тогда, когда ко мне пришло это понимание, я, распластанная тяжестью его тела, замерла, не желая доставлять Зверю, хотя бы это удовольствие. Я лишь закрыла глаза, что бы не видеть его лицо, такое идеально красивое и ненавистное. Я затихла и ждала… ждала окончания этой пытки. Зверь уже уходил и я спросила:

— Когда ты отпустишь меня?

Он развернулся, сощурился:

— Надо же у тебя есть голос, а я думал ты только рыдать и кричать можешь…

И бросил, как подачку:

— Когда надоешь…

Махнул рукой в сторону упаковки с таблетками:

— Не забудь принимать, для тебя же лучше.

И ушел.

Так значит. Зверь поимал жертву и решил поиграть. Я в первый раз в своей жизни познакомилась с ненавистью. В этот миг, она родилась, окрепла и затаилась. Я сжилась с ней, подружилась, ненависть стала частью меня. Я умела ждать…

Дни тянулись за днями, я сходила с ума в этой комнате, наедине с кроватью. Целыми часами я просиживала на подоконнике и вспоминала учебники, любимые книги или стихи, стараясь занять себя хоть чем-то, что бы не сгореть в своей испепеляющей ненависти. Пустой гардероб Зверь заполнил тем, что он называл 'одеждой': кружева, мех, перья, стразы, вышивка; всё прозрачное, вызывающее и вульгарное. И я носила эти наборчики, от которых меня тошнило. Был ли у меня выбор? Конечно, был. Ходить голой. Зверь приходил каждую ночь. Каждую ночь одно и тоже. Он входил в дверь, я вставала, раздевалась, ложилась и закрывала глаза. Надувная кукла. Не было больше ни слез, ни просьб, ни криков. Я молчала и ждала. Иногда я слышала за дверью женские голоса и стук каблучков. У него были гостьи. Первый раз, я обрадовалась- женщина, значит не придет. Зря… Зверь всё равно пришел. Ему доставляло какое-то извращенное удовольствие смотреть на меня, дотрагиваться, зарываться в мои волосы… Зачем ему это? Зачем ему кукла, вздрагивающая от его прикосновений? Он не причинял мне больше боли… даже старался быть нежным что ли… Это было хуже всего. Меня выворачивало от этого. Но я молчала и ждала случая. И мне этот случай предоставился…

Мой мучитель, видимо, уехал, потому что охрана перепилась и один из них, принеся мне очередной поднос, забыл закрыть дверь. Это был мой шанс. Я обмоталась простыней и стала осторожно спускаться вниз. На моё везение, мне никто не встретился по дороге. Уже на выходе, я увидела пиджак, висящий на спинке стула и стащила его. Да, мне было стыдно, но я должна была хоть во что-то одеться. Шариться по дому в поисках вещей, я не рискнула. Особняк окружал высокий забор, мне пришлось довольно долго искать, как преодолеть это препятствие. Но мой ангел-хранитель решил вспомнить обо мне сегодня, я нашла калитку и она была не заперта. Во внутреннем кармане, украденного пиджака, обнаружился бумажник с деньгами. Их хватило, что бы добраться до города, поменяв три машины. Слава Богу, что водители оказались порядочными людьми и пожалели меня, но я все равно решила не рисковать и меняла транспорт. В городе я позвонила сначала маме, успокоила её. Да, я соврала. Что бы я ей сказала? Мама, надо мной надругались? Я не смогла этого сделать, мне казалось- это ложь во спасение. Следом, я позвонила Маринке и попросила её о помощи. Мы договорились, где я буду её ждать. Маринка приехала через час, нашла меня на чердаке и отдала одежду. Она привезла мне джинсы, футболку, куртку и бейсболку младшего брата и свои крассовки и нижнее бельё. Именно ей, а не маме, я рассказала всё. Маринка подумала и сказала, что домой мне возвращаться пока нельзя и у неё есть ключи от квартиры тети, которая сейчас заграницей. Мы смотались к ней за ключами и потом приехали на адрес. Подруга приволокла мне продукты и велела без особой нужды из дома не выходить. Я и не стремилась. Я заперлась в квартире и приходила в себя. И хотя я не включала свет вечером, не подходила к двери и старалась не шуметь, меня это не раздражало. У меня была СВОБОДА. Через неделю кончились продукты, а Маринки всё не было и я рискнула выбраться в магазин и позвонить. Оказалось, она сломала ногу и теперь передвигаться не может, пришлось расчитывать только на себя. Через несколько дней мне опять нужно было купить запас еды и я пошла. Как только я открыла дверь подъезда, меня схватили за предплечье и сорвали бейсболку, волосы рассыпались по плечам. Я развернулась. На меня насмешливо смотрели зеленые глаза Зверя:

— Вот мы и встретились, котенок. Далеко убежала?

Он потащил меня к машине. Я не стала биться в истерике, рыдать и умолять. Я просто позволила выйти своей ненависти. Она заполонила меня, выглянула из моих глаз. Я выкручивалась из его рук и шипела, повторяя только одно:

— Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

Зверь развернулся ко мне и застыл. Он стоял и не мог оторваться от моих глаз, из которых рвалась наружу ненависть. Потом опомнился, схватил меня в охапку, запихнул на заднее сиденье и сел сам. Всю дорогу до моей 'тюрьмы' он обнимал меня и гладил по волосам, а меня трясло и выгибало от чувства, овладевшего мной полностью. Ему пришлось практически выцарапывать меня из машины и нести на руках наверх. Это было нелегко, я выворачивалась, сопротивлялась и молчала. Я опять замолчала. Зверь втащил меня в комнату, скинул на кровать и ушел со словами: