Ромен Роллан - Робеспьер

• Название: Робеспьер
• Автор: Ромен Роллан
• Издательство: Правда
• Жанр: Драматургия
• Год: 1983

---

Симон. Ты говоришь за них, за всех нас. Они хотят отблагодарить тебя.

Робеспьер. Что они пишут? Дают советы, шлют приветствия?

Симон. Вон в той большой пачке — одни приветствия и похвалы. (Указывает на груду писем.)

Робеспьер. Тогда не стоит читать. Займемся серьезными делами.

Симон. Разве тебе не приятно узнать, кто твои друзья?

Робеспьер. Гораздо важнее знать, кто враги Республики.

Симон. Чтобы разгромить врагов, тебе полезно знать, на кого ты можешь рассчитывать.

Робеспьер. Вряд ли я найду ответ в этих письмах. Не верю я им. Те, кто восхваляет меня, — или боятся, или хотят о чем-то попросить.

Симон. Может быть, и так. Но не стоит в этом разбираться. Ведь ко всему, что мы, бедняги, делаем, всегда примешан личный интерес. Впрочем, не беда, лишь бы это шло на общее благо! Послушай-ка, что пишут твои сторонники из Болота — Дюран-Майян, Сийес, Буасси и жирондисты, которых ты спас:

«Дорогой наш коллега! Пусть твое бескорыстие и порожденная им славная независимость суждений возвеличат тебя над всеми прочими республиканцами... Вставай и впредь на защиту слабого, не давай пощады предателям и заговорщикам... Мы будем хранить глубокую признательность к тебе до последнего биения сердца».

Робеспьер (махнув рукой, прерывает чтение). Знаю... Знаю... Трясутся там от страха в своем Болоте. Не будь меня, давно бы какая-нибудь цапля проглотила их живьем. Никто бы и не заметил исчезновения этих людей, как не замечали их самих при жизни. Существа без цвета, без запаха, без вкуса. Но не злые. Пока они сознают, что их судьба связана с моей, они могут быть полезны Республике. Вот и приходится беречь их.

Симон. Вспомни басню, как некий простак отогревал на груди змею. Остерегайся Сийеса.

Робеспьер. Из всей моей бессловесной команды один только Сийес способен мыслить. Он ценит порядок. И поможет мне восстановить его.

Симон. Другие корреспонденты, попроще, просят тебя быть крестным отцом. В трех семействах назвали младенцев Максимилиан, Максимилиана и Робеспьер. А в четвертом дали сыну имя «Неподкупный Максимилиан»...

Робеспьер. Глупцы! Когда сын вырастет, он первым делом постарается стереть с себя это клеймо.

Симон. Вот объяснение в любви от какой-то девицы. Юноша посылает прядь волос своей возлюбленной с просьбой благословить их союз. Священник предлагает поминать твое имя в церкви.

Робеспьер. Плут и провокатор! Это Вадье подсказал ему, чтобы погубить меня.

Симон. Да нет же, нет. Он от чистого сердца. Каждый по-своему выказывает любовь к тебе. Одни в стихах, другие в песнях, священники в акафистах.

Робеспьер. А убийцы прячут кинжал в букете цветов.

Симон. Убийцы? О ком ты говоришь? Все твои враги обезоружены.

Робеспьер. Не далее как сегодня в Комитет явился Лежандр, насмерть перепуганный; он показал анонимное письмо, где какой-то тайный наш противник, разжигая его честолюбие, призывает вооружиться парой пистолетов и застрелить меня и Сен-Жюста прямо в Конвенте. И ты думаешь, этот презренный трус, бывший друг Дантона, не убил бы нас, если б не боялся быть уличенным? На свете больше трусов, чем убийц. В этом наше спасение. Но гордиться тут нечем.

Симон. Народ за тебя стоит стеной, мы защитим тебя грудью.

Робеспьер. Вы будете крепко спать, как ученики Иисуса в Гефсиманском саду.

Симон. Максимилиан! Как ты можешь сомневаться?

Робеспьер. В тебе, Симон, я не сомневаюсь. Все в этом доме преданные и верные друзья. Но ты знаешь лучше всякого другого — ведь ты каждый день читаешь вместо меня донесения полиции, у тебя и теперь лежит их целая кипа, — ты знаешь сам, как народ утомлен, разочарован, ненадежен, как легко его смутить нелепыми подозрениями и подлой ложью, которую распускают коварные враги. Когда я вышел на улицу, проболев месяц, я был потрясен той переменой, которая произошла а народе. Наши враги сеют недовольство. И трудно решить, какой враг опаснее, — тот, что ратует за королевскую власть, или тот, что заведомо лжет, расточая посулы, насаждая продажность и злоупотребляя террором. Стоило ли казнить Эбера? Его яд остался. Для подлых людей Революция только добыча. Лишите их наживы — они тотчас покажут клыки, отойдут в сторону, предадут нас. Кто истинная опора Республики? Горстка людей. Их так мало, и все их могущество в силе слова.

Симон. Но ведь это самая благородная, самая возвышенная сила.

Робеспьер. Я узнал ей цену в Конвенте. Не очень-то надежна эта сила. Я видел там страх и покорность побитого пса, трусливого и хитрого, с которого нельзя ни на минуту спускать глаз, иначе он того и гляди вцепится в вас исподтишка. Славный мой пес Браунт! (Ласково трогает его ногой.) Прости, что я сравнил собак, наших преданных друзей, с людьми без чести и совести... Но горше всего видеть, как вокруг нас, по всей Франции, распространяется гнусная зараза продажности. Да будут прокляты деньги! Это проказа на теле Республики. Она разъедала людей, которым я верил всей душой. Позорный скандал в Ост-Индской компании обнажил эти язвы. Напрасно мы вырезаем один гнойник за другим — повальная болезнь косит всех направо и налево; и те, кого мы посылаем на борьбу с ней, заражаются сами. Первыми заболевают лицемеры, которые усерднее других выставляют напоказ свою гражданскую доблесть. Под флагом террора наши посланцы в провинциях бесстыдно торгуют революционным правосудием: продают помилования, отменяют приговоры, грабят имущество... Фуше, Тальен, Фрерон, Баррас... негодяи, запятнавшие себя кровью и грабежами... Вот и сейчас в Воклюзе орудуют черные банды, навербованные Ровером с помощью Журдана, этого чудовища, версальского головореза, который вырвал сердце у Фулона, — они там скупают за бесценок государственные земли. И в эту шайку разбойников, по донесениям, полученным мною, входит более пятисот человек, занимающих общественные должности... Страшно подумать! Республика в опасности — республиканцы продают ее с торгов!

Симон. Надо покарать их.

Робеспьер. Надо покарать их... Но это не в наших силах! Когда не нужно, трибуналы щедро проливают кровь. Но как только дело доходит до этих подлецов, чья-то могущественная рука удерживает занесенный топор. У злодеев оказываются защитники в самом Комитете. Бесполезно предавать суду богачей, они всегда изыщут способ обойти закон. Одних бедняков приносят в жертву. Следовало бы провести чистку обоих Комитетов и перестроить все судопроизводство.

Симон. Так сделай же это.

Робеспьер. И сделаю. Но я знаю, Симон, что это и погубит меня. Они обвинят меня в стремлении к диктатуре. Оружие древнее и обоюдоострое: его создали защитники Свободы для борьбы с тиранами, а тираны пользуются им против защитников Свободы. Вот уже два года контрреволюция применяет это оружие против меня. Хитрый дьявол Питт наводнил всю Францию воззваниями, где говорится о моих солдатах и моей армии, как будто я король Республики. Они стараются посеять тревогу, восстановить против меня добрых граждан и разжечь ревнивые подозрения моих товарищей.

Симон. Мелкие неудачи неизбежны — такова расплата за твой высокий моральный авторитет. Не унывай! Ты должен радоваться и гордиться. Твоя сила в бескорыстии, твоя цель — благо Нации. Ты победишь, как мы победили при Вальми. Так велит разум. Разум всегда побеждает.

Робеспьер. Славный ты малый.

Въезжает Кутон в кресле на колесах.

Кутон. Максимилиан! Я встретил у твоих дверей Фуше. Он, кажется, просил его принять, а ты отказался.

Робеспьер. Это правда.

Кутон. Его не так-то легко спровадить. Он все еще ждет, мокнет там у подъезда, шагает взад и вперед под дождем.

Робеспьер. Я презираю его в такой же мере, как грязь, которую он топчет. Будь моя воля, я бы втоптал его в эту грязь.

Кутон. Это не в твоей власти — по крайней мере теперь. Плут принял все меры предосторожности. У него есть покровители в Комитете.

Робеспьер. Ты знаешь лучше всякого другого, какая цена их покровительству.

Кутон. Больше чем кто-либо другой я имею основание не щадить этих лионских палачей, Колло и Фуше; они отстранили меня, они свели на нет все мои попытки внести умиротворение. Но какой смысл выказывать чувства, если ты не в силах претворить их в действие? В водовороте политических событий мы не смеем позволить себе роскошь личной вражды. Одно из двух — или сокрушить врага, или, если не можешь, не доводить его до ожесточения. Советую принять Фуше! Что тебе стоит повидать его, выслушать, выведать, какие у него планы, и хоть на время усыпить его подозрения?..