Григорий Дьяченко - Тайная жизнь души. Бессознательное.

• Название: Тайная жизнь души. Бессознательное.
• Автор: Григорий Дьяченко
• Жанр: Религия

---

«Случай, про который я собираюсь рассказать, произошел 18 лет тому назад. Моя жена в то время гостила у своей сестры, около 300 миль от Нью- Йорка. В тридцати милях от этого места жил ее брат с семейством, в числе которого был 12-летний сын Давид. «Однажды после обеда моя жена сидела с сестрой, в то время как трехлетняя дочка последней играла в другой части комнаты. Вдруг ребенок бросил игру, побежал к моей жене и вскрикнул: «Тетенька, Давид утонул!» Так как на ребенка не сразу обратили внимание, он повторил слова: «Давид утонул!» Тетя, полагая, что неверно слышит, спросила мать, что сказал ребенок, и те самые слова были повторены. Однако никто в то время больше об этом не думал, и мать только сказала, что вероятно ребенок повторяет слышанное от других.

Через несколько часов получили телеграмму с известием, что около того времени, когда эти слова были сказаны, в 40 милях утонул двоюродный брат ребенка, Давид, вместе с братом старше его годом или двумя, во время катанья на коньках. Чарльс Б. Кертис».

6. Следующим случаи представляет очень сильныи пример в своем роде. Рассказ принадлежит прп. А. Аронделю, писавшему в 1884 г. из Колорадских Ключей, С. – Америки, Соед. Штат.

«В конце 1875 г. я предпринял небольшую поездку в Медисон, в штат Огайо, на острова Джонсон и Келли, и в другие соседние местности. Нас было 9 человек, и мы ехали на парусной лодке. В одно воскресенье утром мы переправились из Седар-Пойнт в Сандуски к церковной службе. В продолжение службы поднялась сильная буря, и, когда мы на обратном пути спустились к пристани, озеро порядочно бушевало. Однако мы решились попробовать переехать, что, наконец, нам и удалось, но во время плавания мы чуть не погибли. Мы проехали только половину пути, как весьма сильный порыв ветра подхватил наш кораблик и опрокинул его на бок. Вода ворвалась, и уже казалось невозможным удержать судно на поверхности воды, тогда мы изо всех сил уперлись в борт, который был еще над водой, и ежеминутно думали, что будем залиты. Посредством почти сверхчеловеческих усилий те из нас, у которых хватило присутствия духа, отрезали все паруса, и лодка выпрямилась настолько, что можно было вычерпать воду. Наконец, после тяжелейшей борьбы нам удалось достигнуть берега. В момент самой большой опасности, когда спасение казалось невозможным, я вспомнил про жену и детей, которые находились в 100 милях от нас. Я думал о них, как в предсмертном мучении, и чувствовал, что покинуть их невозможно. Если был когда-нибудь крик сердца к любимым существам, то в этот момент; это случилось в воскресенье после обеда.

Я вернулся домой в следующую субботу после обеда. Так как в воскресенье я должен был говорить проповедь, я в это утро с женой не разговаривал, и не раньше как в воскресенье после обеда мы нашли досуг для беседы. Как только я собрался описывать свою поездку, моя жена сказала: «Кстати, со мной случилось что-то странное в прошлое воскресенье в эту самую пору дня. Я отдыхала на кушетке, как вдруг меня сильно поразило ощущение, что я тебе нужна, и мне даже представилось, что ты меня зовешь. Я вскочила и, прислушиваясь, вышла на крыльцо и смотрела на дорогу, и вообще была очень взволнована».

Насколько мы могли определить сравнением записок, это случилось как раз в то время, когда я упирался в борт утопающего судна и видел перед собой влажную могилу. Я не думаю, чтобы это было только совпадение, полагаю, что это нужно объяснить иначе. Альфред Арондель, пастор при У. Е. церкви».

7. Следующий случай хорошо известен, как напечатанный в жизнеописании епископа Уильберфорса, т. I, стр. 397.

«Епископ сидел в своей библиотеке в Кеддесдоне с тремя или четырьмя лицами из своего духовенства, которые писали с ним за одним столом. Епископ вдруг поднес руку к голове и воскликнул: «Я уверен, что что-то случилось с одним из моих сыновей». Впоследствии узнали, что именно в это время у его старшего сына (который находился на море) из-за несчастной случайности на корабле сильно раздробило ногу. Епископ сам рассказывает это обстоятельство в письме к г-же Ноэль от 4 марта 1874 г. «Странно, что во время этого случая меня так охватило подавляющее убеждение, что какое-то несчастье постигло моего сына Эрберта, что, наконец, на третий день, 13 числа, я записал, что я не в состоянии избавиться от этого впечатления, и сделал заметки для памяти».

8. Следующее сообщение было доставлено профессору Баррету, хорошо знающему рассказчика.

«Я вышел из своего дома, в 10 милях от Лондона, по обыкновению, утром и в тот же день, находясь на пути в Виктория Стрит, Уестминстер, при переходе через дорогу, грязную и скользкую от поливки, я упал и чуть не был раздавлен каретой, ехавшей с противоположной стороны. Падение и испуг порядочно меня потрясли, но я не ушибся. Дома я застал жену, ожидавшую меня с беспокойством, и вот что она мне рассказала: она в кухне вытирала чашку, которую внезапно уронила, воскликнул: «Боже мой! Он ушиблен!» Находившаяся вблизи г-жа С. услышала крик, и обе они согласны относительно времени и других подробностей. Я часто спрашивал жену, отчего она крикнула, но она не в состоянии объяснить своих ощущений и только говорит: «Не знаю, почему, я сознавала, что тебе грозит большая опасность». Т. В. Смитт. 1876 г.

9. «Сын мой Росс, – пишет г-жа Гете, – состоит учителем музыки при заведении для душевнобольных, близ Бата. В понедельник (в ноябре 1882 г.) после обеда, сидя в кругу своего семейства, я заметила своему зятю, г-ну Эвилин-Деринг: «Я так беспокоюсь сегодня о Россе, я только о нем и думаю. Как я, должно быть, всем надоедаю!"

Вскоре я от сына получила письмо, в котором он пишет: «Я едва спасся в понедельник после обеда; один из наших больных, по имени Руммель, бросился на меня со стулом. После отчаянной борьбы я засвистел, и ко мне явилась помощь из соседней комнаты. Хотя нас много, но в этот момент другие служащие были в отсутствии, но, благодаря Богу, я не был ранен»; и т. д. Это случилось как раз в то время, когда меня мучили те странные ощущения». (Извлеч. из кн. «Прижизн. призр. и другие телепат., явления» Гернея, Майерса и Подмора, пер. с англ., 1893 г.)

В. Графология

Факты из области графологии.

Графология есть искусство отгадывать по почерку характер лиц, и даже физический облик их. Мы нашли удобным это явление психики отнести к психометрии.

1. Вот факт, перепечатанный из «Ребуса» (№ 15, 1883 г.) в декабрьском приложении к журналу «Природа и люди» 1896 г.

«В Брюсселе, в 1882 г., был убит антверпенский адвокат Верней. Убийца обделал свое дело, как говорится, так чисто, что сыщики сбились с ног, отыскивая его, и, наконец, решили отказаться от бесплодных попыток; убийца как в воду канул. Знали только, что он был известен под вымышленной фамилией Воган; но в руках следствия имелся клочок бумаги, исписанный им, и вот он-то и открыл ловкого преступника. Когда все средства были исчерпаны, судьи вспомнили о графологии, – и один из последователей этой науки, Бергамотта, взялся определить по почерку не только нравственный, но и физический облик Вогана. После нескольких часов усидчивого труда этот графолог вынес следующее заключение: «темперамент горячий, пылкий, сангвиническо-желчный; кость большая, мускулы развитые; возраст средний; обращение недружелюбное; наклонность к гневу, к сплину, к мизантропии; в состоянии гнева Воган бледнеет; походка правильная; человек положительный, точный, не любит споров; больше надменности, чем самолюбия; любит порядок во всем и считает хорошо; лично эгоист, гордец, честолюбец, говорит мало, тонкий дипломат, редко говорит то, что думает; учился, понимает искусство; лишен всяких религиозных чувств; лицо – смуглого цвета; глаза – скорее всего серые; нос слегка горбатый; руки маленькие, с тонкими пальцами; зубы хорошие; прищуривает глаза; произношение не совсем чисто; на правой руке средний палец феноменально неразвит».

Это заключение было передано инспектору полиции, и через десять дней убийца был в руках правосудия.

2. Вот другой факт, перепечатанный там же из «Нового времени» (1881 г.).

«Жил еще недавно в Москве некто Чижов, честнейшая личность, искренно-религиозный человек. У него был особый талант: узнавать людей по их почерку. Раз был он в Киеве, заходит к преосвящ. Феофилу (теперь уже покойному) и застает у него членов педагогического совета духовной академии. «Затрудняемся, рассказывают ему, решить вопрос, кому из трех студентов дать первый диплом: у всех одинаковые отметки…» Чижов берет лежащие тут же на столе сочинения этих студентов, смотрит, сличает почерки и говорит: «Автор этого белокурый, худой… этого – красивый, живой, энергичный брюнет… этому и дайте первенство, он стоит…»

Удивился педагогический совет: Чижов вполне верно описал приметы студентов…

– Как это вы узнаете по почерку человека? – приставали друзья и знакомые к Чижову. «Сам не знаю, – отвечал он, – сам не знаю, по наитию…»