Иоанн Шаховской - Сборник статей Иоанна Шаховского

• Название: Сборник статей Иоанна Шаховского
• Автор: Иоанн Шаховской
• Жанр: Религия

---

Миряние. Я только читал отрывки их этого духовного Дневника о. Иоанна Кронштадтского. И как-то, признаться, не обратил на них особого внимания.

Священноинок. То же было и у меня при начале чтения. Но когда Господь открыл мне глаза и я увидел, что мысли о. Иоанна не простые мысли, истекающие из ума, но мысли Духа – откровение Божие, я приник всем сердцем к блаженному Дневнику о. Иоанна, приведшему его самого на вершину святости и являющемуся для нашей эпохи необходимейшим духовным руководством христианина. Отец Иоанн отвечает на все вопросы современного томления духа и дает – изрекает Духом – ясные указания искусства любви и самонаблюдения. Он – словно живой смотрит со страниц своего Дневника и отвечает на все ваши тайные мысли и чувства.

Миряние. Мне приходилось встречать немало семейств, в которых произошло какое-нибудь чудо, какое-нибудь исцеление, какое-нибудь возрождение духовное, по молитве о. Иоанна.

Священноинок. Больше вам скажу, немало монахов, им введенных в монастыри. И белое и черное духовенство России, и даже архипастырство, находилось под его прямым воздействием. Он был не только великий старец – духовник России, но он был и харизматик-пророк, посланный России для призывов ее к покаянию. Пред грозой он был послан, чтобы осталось его слово пред всеми, руководило бы потрясенный и рассеянный русский народ к единому спасению духа: к «жизни во Христе». Его апологетика Православия ценнее всех апологетических трактатов. Ибо он – весь во Христе, и, как ап. Павел, мог бы сказать о себе: «Не я уже живу, но живет во мне Христос».

Миряние. Скажите, это верно, что он был девственником в браке?

Священноинок. Да, это верно. И в этом вопросе он являет собою полноту того образа христианина-монаха, о котором мы говорили с вами. Он «белый инок»… И призывает христиан к этому белому иночеству. Ведь подумайте, Сам Господь, Творец, явившийся нам и одевший наши земные одежды, был – да дерзнем так сказать – «Белым Иноком». Он был «Назорей»… тогдашнее монашество, и – весь в миру… И, подумайте, когда Господь молился в Своей Великой Молитве за мир, за его спасение, Он поминал пред Отцом Своим Небесным лишь белых иноков – брачных или небрачных, но лишь Его подлинных христиан. «… Я о них молю, не о всем мире молю, но о тех, которых Ты дал Мне, потому что они Твои… Я передал им слово Твое, и мир возненавидел их, потому что они не от мира, как и я не от мира. Не молю, чтобы Ты взял их из мира, но чтобы сохранил от зла. Они не от мира, как и Я не от мира…» (Иоан. 17). – Это молитва о белом иночестве, о подлинной Церкви Христовой, единым духом живущей на земле, как на небе. Разница только в том, что здесь воинствование за истину, а там – торжество об Истине… Впрочем, и там есть воинствование, и здесь есть торжество.

Миряние. Интересно было бы знать, как отнеслись бы к таким вашим мыслям иноки на Афоне… Ведь вы были, кажется, там, в этом монашеском государстве?

Священноинок. Я там даже принял свой первый постриг… приехал туда «черным христианином» (согласно нашей новой терминологии) – кающимся о своей блудной, самолюбивой жизни, а уехал оттуда «белым иноком» – на работу, в мир… Впрочем, можно сказать свободно и наоборот.

Миряние. А говорили ли вы с кем-нибудь на эту тему на Афоне?

Священноинок. Я ни с кем там не заговаривал на эту тему, но со мной об этом заговорил известный на Афоне старец-подвижник, живущий одиноко в скалах, ежедневно совершающий Св. Литургию в своей совсем малой церковке. Этот подвижник – человек высшего духовного образования (и даже педагог); впрочем, ни во что вменивший диалектическую культуру мира сего и пошедший учиться внутреннему во Христе деланию сердца на Афон. И там уже около 40 лет живший. Вот этот схимник, представьте, меня молодого, стремящегося к иночеству и уже стоящего перед постригом, весьма удивил своим замечанием, что «монашество», собственно, состояние… ненормальное» (из уст-то схимника, в горах Афонских, услышать такую фразу!) Но сейчас же пояснил свою мысль, что, собственно, все христиане должны жить иноческим устремлением к Богу и что, если бы мир Церкви был действительно выделен из мира сего (а это было бы нормально, достаточно для этого послушать слова Господни в 17-й главе от Иоанна), иночество утратило бы свое современное значение, растворившись в этой истинной Церкви. И как, например, старец мне указал на жизнь некоторых городов и селений Северной Африки, живших (в первых веках христианства) по монастырскому духу – даже во внешнем своем устроении, – со всеми женами и детьми… Да я бы сам от себя мог вспомнить образ преподобного Макария, шествующего, по влечению Духа, из пустыни в Александрию, чтобы посмотреть на тех, кто должен быть выше его, и входящего в дом к двум семейным женщинам.

Миряние. Это очень интересно, что вы говорите. Как, действительно, удалились мы от духа подлинного Православия Христианской Жизни! Какие усилия сейчас должны быть в Церкви, чтобы очиститься нам.

Священноинок. Да, почиститься нам нужно. И осолить себя Духом. И поревновать чистою ревностью любви о великой святыне Откровения, данной нам… Пусть не покажется вам странным то, что я скажу: я бы хотел возвращения тех первохристианских времен, когда в храм Божий не пускали, и дабы отдалились от нас наши времена, когда мы зазываем в храм, призываем к участию в Святейшей Евхаристии даже посторонних наблюдателей, часто просто тщеславясь своим концертным пением и особо художественной иконописью… не осквернение ли это святыни? Благословенны времена, когда иподиаконы проверяли веру и дух тех, кто оставлялся на литургию верных.

Миряние. А теперь даже Святым Дарам не поклонятся стоящие в Храме, участвовавшие в Таинстве люди… Право, так обидно смотреть на этот мир, стоящий (даже иногда без самого малого поклона!) перед выносимым Царскими вратами телом Христовым.

Священноинок. Трудно бороться за святую Церковь в мире. Тернист путь тех, кто призывается на это дело. А ведь призываются все черные христиане, белые иноки, черные иноки, белые христиане. Святое дело это. Борьба за правду Христову, безмолвную, кроткую, почти не защищающуюся в мире правду. Конечно, можно впасть из крайности нерадения в другую крайность – чрезмерного ревнования о святости. На этом пути также были ошибки в истории Церкви, и души, восчувствовавшие себя «чистыми» и «святыми», в смысле более радикальном, чем это возможно согласно апостольским посланиям, начинали проявлять неумеренную ревность, уже не по домостроительному очищению людей, но по отвержению их от Церкви. Дух нерадения о Церкви даже иногда сочетается с этим духом ложной ревности о Православии, нелюбовного отвержения душ человеческих от в себе и собой представляемой истины… Но, идя за Свв. Отцами, исполнителями евангельского духа, обретем царский путь ревнования о Церкви. Образ о. Иоанна Кронштадтского много дает нам для понимания этого настоящего пути. Опасность есть и справа, но оттого, что она есть и там, нельзя нам лежать в яме по левую сторону дороги.

Миряние. Слышно, в России сейчас много тайных иноков и инокинь. Это – новое явление в общей церковной жизни.

Священноинок. Это явление – знак царского очищения людей. Он – более значительный для Церкви знак, чем осияние куполов и обновление икон… Надо прислушаться нам к Духу Церкви, к ее кроткой, молитвенной, но стойкой – с кровью – борьбе в мире, за Святое Святых мира.

Диалог третий

Миряние. Я прочел послание апостольское, читаемое на Постриге (Ефес. 6. стихи 11-17), и мне опять захотелось побеседовать с вами. Мысль о «белом иночестве», как об общехристианском состоянии в наше время распада мирской христианской культуры, меня трепетно утешает своей простотой, своими такими светлыми возможностями внутреннего отхода от всего, что есть в мире тленного, при внешней как бы соединенности с миром, с формами его жизни. В этом движении веры и воли воплощается моя давнишняя заветная мысль о строительстве подлинной Православной Культуры. Ибо начать надо с пламенного очищения своего «внутреннего человека», с целостного (о, никак не половинчатого!) освобождения себя от всех давлений атмосферы «мира сего». Человек должен родиться в иную культуру, задышать иными легкими, особым воздухом. И это все прекрасно можно осуществить у того же рабочего станка, у той же иглы, у того же магазинного прилавка, где рождается и вся похоть материальных революций мира. И какое великое утешение это! Разбираясь в постригальном апостольском послании, я удивлялся, что оно было взято Церковью из послания, обращенного решительно ко всем христианским душам, ко всякому их званию и положению.