Андрей Лях - Синельников и холодильник

• Название: Синельников и холодильник
• Автор: Андрей Лях
• Жанр: Научная Фантастика

Повесть опубликована в журнале "Реальность фантастики" № 2 (54) 2008 г.

---

Старик недовольно посмотрел в окно.

— Что дальше было с Пономаревым?

— Тут все смутно. Лабораторию его закрыли, в тридцать восьмом арестовали, в сорок первом, перед самой войной, выпустили, сослали, в сорок седьмом посадили снова, и дальше след теряется. В Питере у него оставалась сестра, но с ней тоже неясно. Это, Георгий Глебыч, надо рыться в архивах.

— Ладно. — Старик повернулся к Игорьку, — Ну, наука, что скажешь?

— Бред, — покачал головой великий ученый Ивлев, — сказки. И сказки безграмотные. Параметрический резонанс — явление в физике давно известное. Классический пример: качаешься на качелях, приседаешь и выпрямляешься, вот тебе и параметрический резонанс. Никакую печь, никакую сахарницу так не взорвешь. Информационное поле? Это из области мистики, это не по нашей части. Вообще подобные чудеса проделывал Николай Тесла и русский физик Филиппов — тоже все таинственно, но речь шла чисто о передаче энергии на расстояние — по крайней мере, можно хоть что-то предполагать. А так… Закона сохранения энергии пока никто не отменял. Впрочем, надо бы узнать, не было ли в те дни каких-нибудь природных аномалий, не скакало ли напряжение… такую прорву из пальца не высосешь…

Я плотоядно улыбнулся Игорьку.

— Значит, сказка и бред. Ладно, спустимся на почву грубой реальности. В настоящее время в Москве работает группа академика Деркача, которая применяет идеи Пономарева и занимается лечением при помощи того самого информационного поля. У них есть официальный государственный патент на эту, как выражается господин Ивлев, мистику. На Московском заводе радиодеталей выпускается прибор — вполне материальный, из железа, со всякими вольтметрами и амперметрами, — который создает это самое поле и воздействует, например, на диабет. Имеются заключения вполне серьезных людей и даже медали выставок, в том числе за рубежом. А это значит, что есть живой, достаточно авторитетный человек, которому можно задать некоторые вопросы.

— Так, — сказал Старик, заметно помрачнев, — Игорь, расскажи-ка теперь ты.

— Ну, — начал Игорек, — знаем мы немного. Прокуратура когда-то все списала на несчастный случай, дело закрыли… занимался всем Шаховской, а он писатель еще тот, и наплел Бог знает чего. А мы пока исходим из версии нашего друга Володи.

Первая фигура — господин Гурский, муж архитекторши, человек несомненно случайный. С его предшественниками чуть поинтереснее, но тоже очень и очень кисло. Дело в том, что жертвы микроволновок, Каменцев и Логвинов, оба сорока шести лет, оказывается, были знакомы, и не просто знакомы, а были школьными друзьями — правда, в последнее время встречались редко. Каменцев — финансовый чиновник из Академии Наук, распределитель бюджетов и грантов, между прочим, сын того самого Каменцева, министра… Логвинов — один из директоров очень приличной компьютерной фирмы, довольно долго жил на Украине, правда, еще в доперестроечные времена, это надо уточнять… Оба — люди весьма и весьма обеспеченные, по работе никак не соприкасались, школьная дружба, как я понял из бесед с женами, то есть со вдовами, давно увяла…Трудность в том, что проверить гипотезу моего коллеги Синельникова будет очень непросто, и не потому, что дело запущено, а потому, что оба персонажа держали, как говорилось в старину, «открытые дома» — гости, знакомые, вечера и все такое, минимальный список подозреваемых — человек двадцать — двадцать пять, а по-хорошему — так и вдвое больше, это работы до зимы.

— Хорошо, а мотив?

— Есть и мотив. Примерно два года назад оба друга стали учредителями акционерного общества «Магма». Вы сейчас упадете. Эта самая «Магма» — осколок нашего с вами недоброй памяти «Радонежа» и, следовательно, господа Логвинов и Каменцев — наследники не кого иного, как Бешеного Майка. Вот уж действительно мир тесен — большую память оставили по себе отцы-протопопы. Ну, самого Майка наши компаньоны, естественно, в глаза не видали, но рекомендация убийственная.

— Что-то я не помню в «Радонеже» никакой «Магмы».

— «Магма», Георгий Глебыч, это бывший «Агат». Как вы помните, все эти питомцы Майкова гнезда плохо кончили — приказала долго жить и «Магма». Завозили они какие-то немецкие моющие средства, что-то там не срослось, и через полгода прогорели вчистую, оставив долгов тысяч на сто с лишним баков. Ни о судах, ни о разборках ничего не известно, но сильно обиженные остались. Кстати, после этой истории дружба домами у наших подопечных окончательно сошла на нет.

По ним пока все. Фигура четвертая — Минашин Василий Георгиевич — муфельная печь на Красноказарменной — вообще ни с какого боку. Пенсионер, инвалид, последние двадцать лет нигде не работал, дел с предыдущими фигурантами не имел. Жил у сестры в Химках, квартиру на Красноказарменной сдавал, но в Москве бывал регулярно — штука в том, что у него там был еще гараж, место довольно любопытное. Этот Минашин — известнейшая личность в мире любителей раритетных автомобилей. Знаете, есть такие мастера, которые восстанавливают редкие старые модели, устраивают парады… Так вот среди них Минашин слыл кудесником — говорят, мог достать что угодно, а если и не достать, то сам сделать так, что никакая экспертиза не отличит. Впрочем, слава эта была у него скверная, все в один голос утверждают, что при всем том старичок капризный, злопамятный и страшный сквалыга, знал себе цену и что у него — это мне трое подряд сказали — зимой снега не выпросишь. Перессорился со всеми, с кем только мог. Впрочем, это не главное, а главное то, что связать этих людей вместе никак не получается.

— Очень даже получается. — Старик нахмурился еще больше. Он сидел, положив перед собой на стол здоровенные ручищи, и его рокочущий баритон без труда истекал из зазубренных связок — было ясно, что он не на шутку встревожен и сейчас со всей витиеватостью образца пятьдесят шестого года начнет нам доказывать, что опыт и вправду выше знания. — Хочу вам напомнить, Игорь Вячеславович, — полностью выговаривать отчество Игорька, похоже, доставляло Старику некое мазохистское наслаждение, — что согласно нашей рабочей версии убийство гражданина Гурского, последнее по времени — явно заказное. Если предположить, что убийца — это действительно физик с извращенной психикой, то мотив очень даже понятен. Три предыдущие убийства — бессмысленные на первый взгляд — это эксперимент, проба пера. Все три дома, где произошли преступления, объединяет одно — это, по сути, проходные дворы. Гараж, где толкутся автолюбители, много случайных людей, компании, куда приходят друзья друзей, которых никто потом не вспомнит. Преступник познакомился с одним из приятелей, тот познакомил его с другим, он мелькнул там, мелькнул здесь — и отвалил. Знали его — и то не очень — только сами хозяева, но они теперь ничего не расскажут. Историю с «Магмой», конечно, придется промерить, но это, боюсь, ложный след. Типаж у нас в этот раз замысловатый.

— Так почему бы ему, в таком случае, не взорвать какой-нибудь бомжатник? — возразил Игорь. — Эффект тот же, и хлопот никаких.

— Физику в бомжатник лезть не с руки… но дело, думаю, не в этом. Скорее всего, что-то он кому-то доказывал, и место искал повиднее, посерьезнее…

Игорек с досадой толкнул по столу свою роскошную записную книжку.

— Георгий Глебыч, да почему же мы так сразу верим в эту страшную сказку про информационное поле и Соловья-разбойника?

— Игорь, — баритон сразу прибавил оборотов, — я больше всех буду рад, если выяснится, что мы ошиблись. Был бы верующим, пошел бы свечу в церкви поставил. А если не ошиблись? Вдруг существует такая сверхъестественная штука? В чьих руках окажется оружие эдакой мощности? Не проследишь, не докажешь? Никаких других объяснений у нас нет. В прошлый раз мы не поверили Володе — точнее, поверили слишком поздно — и где в итоге оказались? Короче. Надо идти к Деркачу. Придется рискнуть и рассказать ему все как есть. Боюсь, времени у нас мало, не зря Папа к Владимиру подскакивал, что-то они там учуяли… и фээсбэшников тоже подпускать к этому не хочу.

Дальше. У меня тоже есть кое-какие новости. По «матрешкам». В Дмитрове нашли очередной генератор и, видимо, наш. Поэтому приказ будет такой: завтра с ранья мы с Игорем уезжаем в Дмитров. Володя, ты оправляешься в контору к твоему Деркачу; слухачей засылаем только на один день, сам посиди с ними, послушай, и давай.

— Георгий Глебыч, к Деркачу лучше бы Игоря. Я в этой физике мало смыслю.

— Нет. Если все пройдет удачно… а, черт, какая уж тут удача… словом, если реальность угрозы подтвердится, Игоря будем внедрять. Поэтому лучше, чтобы его там до поры никто не видел. Попробуй разобраться сам, нюх у тебя афганский, что-нибудь да заметишь. На сегодня все. Да, Игорь, узнай у Дегунина насчет машины.

Игорек, по своей врожденной интеллигентности, вслух, разумеется, ничего не сказал, но упрек в его глазах был ясен и очевиден.