Эрвин Каин - Три романа

• Название: Три романа
• Автор: Эрвин Каин
• Жанр: Научная Фантастика

---

С большим трудом Денис Александрович скрыл улыбку.

Этот парень работал хирургом в больнице и утром. приняв смену, пошел осматривать маленький морг. В этой больнице были большой морг и морг маленький. В большом бывшие люди некоторое время сохранялись посредством рефрижераторов, в маленьком же после неудачной операции больше суток не задерживались. На железной каталке, напоминающей перевязочный стол, лежал, как и положено, труп - красивая голая женщина. Не потрудились даже прикрыть ее простыней.

Постояв некоторое время и полюбовавшись идеальным сложением мертвого тела, рыжий хирург вдруг решил поцеловать покойницу, он не был извращенцем. он просто был восхищен. И когда труп не только ответил на поцелуй, а со стоном: "Павлик, милый!" - обвил шею врача руками, тот выскочил из морга с такой прытью, что сломал себе обе ноги на лестнице из четырех ступенек.

Ничего мистического в происшествии не было. Прошлой ночью санитары и санитарки много пили и развратничали в помещении по соседству, а потом в шутку закатили бессознательную пьяную свою подружку на трупной каталке в маленький морг.

- Чудо, что не убили-то! - вдруг сказала медсестричка Верочка. - Здорово-то как, бабуль, тебя треснули!

- Чудо, чудо! - согласилась та. - А как же без чуда-то жить можно?! Господь наш, Иисус Христос, он завсегда чудо пошлет верующему человек у...

Старушка вышла, сестра принялась за следующую перевязку, а Денис Александрович дал себе перерыв. Он не надавил кнопку вызова, а опять углубился в чтение статьи.

"Больше великий человек не давал о себе знать! - пытаясь покорить воображение ста миллионов подписчиков, писал неведомый журналист. - Только одну ночь пылали буквы, и только над одним местом. Но наша редакция из семи миллионов писем сделала семь миллионов различных выводов и теперь имеет возможность представить широкому читателю последние предсмертные записки Великого Эрвина. Они фрагментарны и афористичны, стоило немалого труда привести записи на небе к какой-то приемлемой земной форме.

"Подвиг - это величайшая глупость, - писал великий человек, привлекая внимание граждан. - Подвиг возможен в любой момент времени и пространства, но в историю подвиг входит лишь тогда, когда совершается в момент подходящий. Подвиг - это движение не только души, но, как правило, и тела. Обычно движение это происходит снизу вверх, но случается и наоборот, и оно происходит сверху вниз". Следующий больной был тоже на костылях.

- Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спаленная пожаром, французу отдана? - неожиданно и весело спросил он.

"Или я уже совсем свихнулся, или свихнулся весь окружающий мир, - подумал Денис Александрович. - Ведь этого тоже к психиатру следует направить!

Кивнув больному, Денис Александрович погрузился в историю болезни.

Средь бела дня в воскресенье (у будущего калеки был веселый, покладистый характер), сильно поругавшись с женой, он крикнул в запальчивости:

- Если ты не прекратишь, я выброшусь в окно, а это девятый этаж!

- Давай, бросайся! - крикнула в ответ жена, женщина тоже не лишенная чувства юмора.

Весельчак распахнул дверь на балкон, вскочил на перила и кинулся вниз. Приземлился он, ничуть не пострадав, в середине клумбы. Нисколько этому не удивившись, он взбежал обратно на девятый этаж (лифт не работал в тот страшный день) и позвонил в квартиру.

- Как?! Ты жив?! - воскликнула его жена.

- Ах, я жив?! - рассвирепел он и, распахнув дверь балкона, кинулся вниз вторично.

- Вам нужно ложиться в больницу, - сказал Денис Александрович, осматривая ноги больного. - Вам предстоит, не скрою, тяжелая операция.

- Не верьте ему, он, скорее всего, врет! - сказал рыжий на перевязочном столе. - Я сам медик, это точно!

- Это точно? - спросил больной. - Точно, - кивнул Денис Александрович, - скорее всего, ампутируют.

"На сей раз буквы были красными. Мазками цвета бычьей крови, они залепили светлеющее небо. Читать, казалось, невозможно, но тринадцать миллионов, пятьсот тысяч глаз читали, пятьсот тысяч граждан, видевшие великое чудо, были одноглазыми.

"В моем романе "Там" я писал о людях искусства и о творческом процессе во вселенной, но уже здесь, пересмотрев свои взгляды, вынужден заявить просвещенному человечеству: истинное искусство глубоко случайно, оно результат движения сил, о которых человек и представления не имее т..."

Каких именно сил, Денис Александрович выяснить не успел, потому что без вызова в кабинет вошел высокий седой человек в солидном сером костюме. Как грудного ребенка, он аккуратно нес левой рукой свою перебинтованную правую руку.

- Я народный художник, я имею право! - повелительным басом сообщил он.

- А я, к примеру, член женсовета, - возмутилась медсестра, - и я не могу перевязывать одновременно двоих, у меня только две руки!

- И у меня было две руки! - горько сказал народный художник.

- А что, левой рукой и рисовать уже нельзя! - не унималась Верочка. Есть люди, вообще зубами карандаш держат, и ничего, получается!..

- Увы, девушка, не рисовать, а ваять! Я, по сути дела, не живописец, а скульптор, и я не могу лепить ногами!

- Неужели вы товарищ Задний?! - бросая ноги рыжего медика, залебезила Верочка.

- Он самый. Задний-младший. Задний-старший умер двенадцать лет назад. - В голосе народного человека было столько скорби, что можно было подумать, будто он сам умер двенадцать лет назад.

Михаил Михайлович Задний проводил обычно время свое в мастерских увеличительного комбината. Здесь из пластилиновых его макетов, ростом не более десяти сантиметров, воспроизводились частями стометровые обелиски. Михаил Михайлович Задний садился перед вырастающим на глазах своим произведением и пил коньяк стаканами, пока суетящиеся на лесах рабочие делали все как надо. Если народному человеку что-нибудь не нравилось, он хватал рупор и кричал в него.

В очередной раз накачавшись коньяком, он с удовольствием обозрел свою работу и, умилившись до слез, сообщил в рупор:

- Мужики, это же гениально?

Выпил он много и поэтому задремал, положив голову на стол. Что-то явилось ему во сне, что-то не то. И, очнувшись, Михаил Михайлович так же в рупор и так же со слезами поставил рабочих в известность. что он, Задний, - бездарь и халтурщик, а это конкретное произведение - просто говно. Немного поразмыслив, он приказал:

- Мужики, ломайте этой дуре голову! Не усидев на месте, народный человек хватил еще стакан коньяка и полез руководить лично. Падая с лесов, он приземлился в кучу ветоши и сломал правую руку.

- Производственная травма, - прочел в карте Денис Александрович. Это как же вышло-то при вашей, извините, профессии?

- А вы со мной так не разговаривайте! С лесов упал... Со строительных... Вы, между прочим, ценить должны, у нас ведь свои специальные народные врачи есть. А я, так сказать к вам, по месту прописки.

"Вот и шел бы к своим "народным", - вздохнул про себя Денис Александрович.

- А вы подождите в коридоре, - предложил он человеку, теряющему ноги. - Я направление на госпитализацию напишу, сестра вам вынесет.

- Может, и меня в больницу положишь, а, коллега?! - спросил рыжий медик, прыгая на костылях к двери. - А то надоело дома сидеть, на работу очень хочется!

Отмечая очередной больничный лист, Денис Александрович неожиданно для себя подумал, что листок этот, такой же голубой и безоблачный, как ясное небо за окном, чем-то дорог его сердцу, дорог каждый, и что он с удовольствием выписал бы себе такой на всю оставшуюся жизнь.

- Вы забыли свой больничный лист!

- Ну, сам себе удивляюсь! - рыжий медик вернулся от двери и взял, неловко опираясь на костыли, протянутый ему листок. - Чао, бамбино!

- Простите. Михаил Михайлович, а трудно творить? - стесняясь, спросил Денис Александрович.

- Про Ваньку Каина читаете? - неожиданно улыбнулся Задний, аккуратно укладывая правую руку на столе и протягивая левую к журналу со статьей. - Утка это! Но, честное слово, как они, шельмы, умеют веселить! Вот посмотрите, посмотрите! - И он прочел вслух: "Каждый человек в нашей стране имеет право на жизнь! Это право - неотъемлемое право граждан, однако, не распространяется на уголовные элементы и на иностранных рабочих... буквы пылали. - "Нет, нет, нет, нет! Нет - миру, нет - войне, нет - жизни, нет - смерти!"... Вы хорошо читаете по-английски? Вот, дальше, смотрите: "Все мы - налогоплательщики во вселенной! Глупо думать, что налог - это только процент с дохода! Налог постоянен? Ложась спать, мы платим своей энергией за свое право на жизнь, тем самым жизнь укорачивается! Каждая ночь - это наша последняя ночь, и нельзя забывать об этом!.. Все мы сидим на неудобных стульях в бесконечной очереди перед закрытой голубой дверью. И каждый из нас ждет, когда же его наконец вызовут!"

Денис Александрович смотрел на голые коленки Верочки, смотрел в окно на голубое, как больничный лист, небо с маленьким штемпелем тучки, заполненное аккуратным почерком проводов с заглавными буквами антенн.