Анатолий Алексин - Тридцать один день

• Название: Тридцать один день
• Автор: Анатолий Алексин
• Издательство: Детгиз
• Жанр: Детская проза
• Год: 1959

Повесть Анатолия Алексина «Тридцать один день» повествует о первом послевоенном годе, когда страна только-только начинала залечивать глубокие раны, нанесенные минувшей битвой. Главные герои повести — ребята из одного пионерского лагеря разгадали историю таинственной надписи, обнаруженной ими на стене старого, полуразрушенного дома.

---

— Через несколько минут приходи в нашу комнату, — шепнул Андрей.

Я не стал ждать несколько минут, а тут же выбрался с площадки и пошел за Андреем. Мы поднялись на второй этаж. В комнате нас уже ждали Профессор и Мастер. Потом пришли Вано Гуридзе, тот самый, который проспал линейку (это произошло с ним совершенно случайно), и Витька Панков. Витька здорово играет в футбол и вообще спортсмен. Вот только рисуется немного.

Андрей таинственно огляделся по сторонам, закрыл дверь и, хоть нас никто не мог услышать, заговорил шепотом:

— Вы только подумайте, ребята: весь город будет работать, а мы должны греться на солнышке? Пионеры мы, в конце концов, или нет? Сергею Сергеичу, наверное, самому не хочется работать — вот он и нам не дает. Я больше терпеть не буду. Сегодня же сагитируем весь лагерь и пойдем на воскресник! Согласны?

— Ну, и выгонят нас из лагеря в Москву, — спокойно возразил Мастер. — Это — не дело. (Он всегда говорил, если ему что-нибудь нравилось: «Это — дело!» — а если не нравилось: «Это — не дело!»)

— У меня предложение… — заволновался Профессор и начал поправлять очки на носу. — У меня есть важное предложение! Агитировать сразу всех не удастся…

— А что же делать? — нетерпеливо перебил Андрей.

— А вот что! Будем помогать восстановлению города тайно, своим звеном… Да и то не все звено допустим к этой работе, а только самых сильных и смелых ребят, самых надежных!..

Мы решили провести строгий отбор. Каждый из нас должен принести клятву и пройти тяжелое испытание. Клятву мы сочинили тут же. Я вырвал лист из Галкиной общей тетрадки и написал: «Я (дальше — имя, фамилия или прозвище), желая помочь восстановлению города, разрушенного врагом, клянусь беспрекословно выполнять все поручения пионерского звена и звеньевого…»

Насчет следующей фразы возникли разногласия. Я предлагал написать так: «Клянусь, не щадя сил и самой жизни, помогать населению города…» Но Профессор сказал, что сейчас не война, никто в городе убивать нас не собирается и поэтому слова «не щадя самой жизни» нужно зачеркнуть.

— Но ты забыл, что фашисты оставили в городе много мин! — возразил я Профессору.

— Все уже давно разминировано!

— А может быть, хоть несколько мин осталось, откуда ты знаешь? Значит, риск все-таки есть! — сказал Вано с такой радостью, словно он только и мечтал наткнуться на мину. — И потом, вообще Сашкина фраза торжественнее.

Большинство поддержало меня, и моя фраза тут же была вписана в текст клятвы.

Мы долго думали над тем, какое испытание должен пройти каждый из нас. Наконец придумали: нужно из нашей комнаты, со второго этажа, по выступам и водосточной трубе слезть вниз и тем доказать свою ловкость, смелость и силу. Но это испытание можно было провести только завтра, в «мертвый час». А сейчас на площадке были все вожатые, все ребята, и лезть через окно было нельзя.

Мы решили, что сегодня, ввиду срочности дела, обойдемся без испытания, но с условием, что каждый пройдет испытание завтра или в понедельник. Нам не терпелось поскорее стать участниками восстановления города. Мы решили, что первым произнесет клятву наш звеньевой Андрей, а за ним — все остальные. После произнесения клятвы мы торжественно пожали друг другу руки.

Потом я выдрал из Галкиной тетрадки еще один лист, и мы написали план действий: «1) участие в воскресниках, 2) поиски мин и полная их ликвидация, 3) помощь жителям города — главным образом престарелым (старше сорока лет)».

Мы очень увлеклись и не заметили, что дверь давно открыта и на пороге стоит Капитан.

— Ты все слышал? — грозно спросил Андрей.

Вместо ответа Капитан начал просить, чтобы мы разрешили и ему тоже произнести клятву.

— Ни за что! — ответил Андрей.

— Почему?

— Потому что нам нужны только самые сильные и смелые. А ты… ты дезертировал, отказался делать газету.

— Но ведь это было совсем неважное дело! Чепуха! А тут… Я клянусь, что все буду выполнять… все, что прикажете!

— Нет уж! Если ты не мог выполнить маленького дела, то большого и подавно не выполнишь. И вообще ты считаешь, что тебе все можно… Почему? — Андрей говорил все громче. — Потому, что у тебя папа Герой! Поэтому, да? Так папу твоего мы все уважаем, а сам ты — такой же, как мы, и даже еще хуже!

— И что ты из кожанки вон лезешь, не пойму? — сострил Профессор, но сам даже не улыбнулся. — Помнишь, у Крылова есть такая басня — «Гуси»? Там тоже гуси хвалились, что их предки «Рим спасли»…

Капитан чуть не заплакал. Он обещал исправиться, больше не хвастаться и не врать. Я понимал, что сейчас он может обещать все на свете.

— Ну ладно, — сказал Андрей, — сейчас мы все равно не примем твою клятву, а потом, может быть, и примем. Но для этого ты должен выполнять все задания. Мы будем проверять тебя.

Капитан обрадовался и обещал все выполнять.

Тогда Андрей дал ему первое задание: Капитан должен был стоять в коридоре и следить, а при первой же опасности сообщить нам. Потом Андрей сказал, чтобы мы его подождали, и куда-то ушел. Скоро он вернулся, но не один. С ним была Зинка. Андрей сказал, что ручается за нее, и мы тут же посвятили Зинку в свои планы.

Мы условились, что завтра утром, когда все пойдут на пляж, мы убежим в город и весь день будем работать на воскреснике.

Заиграл горн. Андрей приказал всем разойтись по комнатам и лечь спать, чтобы не вызывать подозрений. Капитан был снят с поста.

Мы легли, но долго не могли заснуть. Наверное, все думали: «Скорей бы пришло завтра!» А я думал еще о том, что теперь некогда будет вести свой дневник. Придется поменьше записывать.

21 июля

После завтрака ребята должны были, как всегда, полчаса отдыхать на территории лагеря (Катя выдумала, будто сразу после завтрака нельзя греться на солнце и купаться). Ребята начали играть в крокет, в волейбол. Сергея Сергеича не было в лагере, он куда-то ушел еще рано утром. Был самый подходящий момент, чтобы убежать в город.

Ко мне подошел Профессор и зашептал:

— Сашка, давай уговорим Андрея взять на воскресник Капитана, а? Он все время без отца, понимаешь? Отец его сначала четыре года на войне был, ни разу даже домой приехать не мог, а теперь, понимаешь, отец служит в Севастополе, а они в Москве живут. Ну, вот там бабушка да сестричка ходят за ним, как за барином. Он и стал таким. Мы его переделаем.

— Как — переделаем? — не понял я.

— Ну, перевоспитаем. Я считаю, что это наш долг. Будем ему всякие трудные задания давать — пусть закаляется! Отец его спасибо нам скажет. Возьмем Капитана с собой, согласен?

Я подумал про себя, что Профессор может быть настоящим другом.

Андрей согласился с нами, и скоро мы — все семеро, принесшие вчера торжественную клятву, и Капитан (он был восьмым) — встретились за домом.

Мы прошли через небольшую заросль кустарников и свернули на широкую немощеную дорогу. По обе стороны ее выстроились в ряд серебристые тополя, как будто два отряда вышли на утреннюю линейку. А вдали мы увидели высокие горы. Они упирались в самое небо, а облака как будто лежали на них…

— Посмотрите-ка, облака прилегли отдохнуть! — воскликнул Профессор. — Про это самое у Лермонтова написано: «Ночевала тучка золотая на груди утеса-великана!..»

— Ох, и красиво же!.. — согласился Андрей.

Потом мы спустились к берегу моря и минут через пятнадцать были уже в городе.

Мы нарочно шли не по прямой дороге, чтобы сбить с толку погоню.

Мы направились вдоль главной улицы. Казалось, что жители, все до одного, вышли сегодня на улицы. Возле каждого разрушенного дома работали люди. Одни, стуча молотками, разбирали уцелевшие стены по кирпичам; другие накладывали кирпичи на носилки, относили в сторону и там складывали ровными рядами; третьи таскали бревна, балки, доски.

Мы прошли несколько кварталов, много раз сворачивали в узенькие переулочки, не зная, где нам остановиться.

Потом опять вышли на главную улицу и вдруг, по команде, застыли на месте: прямо на нас с носилками в руках шел… кто бы — вы думали?.. Сергей Сергеич! Да-да, старший вожатый нашего лагеря! Он был не в своем чистеньком костюме, а в черной спецовке и сапогах.

Сергей Сергеич на ходу о чем-то разговаривал с высоким мужчиной, который держал носилки сзади. Это нас и спасло. Сергей Сергеич не успел еще заметить нас, как все мы, кроме Профессора, нырнули за угол дома. А Профессор продолжал идти прямо навстречу своей гибели. Он был близорукий и сразу не узнал Сергея Сергеича.

Мы выглядывали из-за угла дома и с ужасом ждали, что сейчас произойдет. Сергей Сергеич заметил Профессора. Он опустил носилки и подошел к нему. Было ясно: Профессор попался. Ждать больше было нечего, и мы пустились наутек. Мы пробежали несколько улиц, а потом пошли шагом, выбирая место, где бы можно было начать работу. Не срывать же все дело из-за потери одного товарища!