Виктор Ревунов - Холмы России

• Название: Холмы России
• Автор: Виктор Ревунов
• Жанр: Русская классическая проза

---

Вот и подошла.

Остановилась перед кладями в какой-то нерешительности, словно боялась ступить на них.

- Обнови,- сказал ей Кирьян.

- Не сорвусь? Омут рядом... Слышал, как... меня Дмитрий-то спутал веревкой своей чернее змеи.

- Наговор и вранье. Кто поверит? И не думай,- хотел Кирьян успокоить ее.

- Грозой не разбил. Так губить решил.

- В обиду не дам!

- Тебе житья со мной нет. Поди, и опостылело?..

А клади хорошие,- и чуть улыбнулась, решив вызвать радость, хоть на минутку забыться от всего, ступила на заскрипевшую дощину. Тронула перильце. Береста в испарине.

Он смотрел вслед, как она шла, чуть повернув голову к реке - навстречу течению. От воды отражалось солнце, и видно было, как сквозь пестренькую ткань юбки золотились ноги.

Он остановил ее в сумраке ольховых кустов, где мята грустила и цветок луговой герани тлел лилово-красным венцом.

- Клади обновила, а жизнь никак. Вот хочется, как бывает весной вымоешь окна - ясно, чисто в избе.

В душе бы так! Не побоялся Митя: на какую свадьбу позвал. Умом он почернел. Выгорел. Я дожгла.

- Не бери на душу. Чужое..

Он прикосил ее голову к своей груди. От косынки медово пахло ржаной пыльцой.

- Спрятал бы тебя под рубаху. В сердце! А чуть стукнул, позвал - как из капли расцвела бы передо мной... вот такая.

Зелено-синим светом блеснули глаза Фени.

- Всполох ты мой. Приду. Возьмешь в сердце.

Разошлись до вечера по своим тропкам: все не сходились их пути к одному двору. Жили как на меже возле поля, где таилась, подстерегала их тень Мити с его неугасимой бедой.

Фепя увидела, как напротив ее двора поднялся с пенька Стройков и, не спеша, сложил газету.

"Приехал. Началось",- подумала Феня, чувствуя, как в страхе потяжелело на сердце.

Он медленно подошел.

- Газету насквозь проглядел, пока тебя ждал.

- Слышала я. Знаю. Зря газету насквозь проглядывали.

- Так ведь надо,- сказал он, глядя на сверкающие росинки под плетнем, где кончались их солнечные минуты. В зелени травы зажигались изумрудные, огненные искры.

Феня пригласила Стройкова в избу.

- Заходите.

Он зашел.

В избе сумрачно от потемневшей печи и постаревших бревенчатых стен. Лишь пол, как новый, вымыт. Раскрыта дверь на другую половину. Там снопом колосилось в окошке солнце.

Феня прикрыла дверь.

- Не убивала я.

Стройков снял фуражку. Сел на лавку перед столом и, опершись локтями, закрыл руками голову так, как будто устал.

- Заехал, считай, как в гости.

- Подлое это все, Алексей Иванович.

- Прежде квасу бы дала, если имеется. А то чего-то жажда сушит,- сказал Стройков и потер грудь, где вроде бы душа изнывала.

- Может...-намекнула Феня на бутылку, что неприкасаемо хранится почти в каждой избе для нежданного гостя или случая, когда дела без бутылки не слади-шь.

- Что еще! - с угрозою дрогнул он.

-Сами же сказали, как в гости заехали,-проговорила Феня и отступилась, поняла, почему строго так отказался:

"Гость-то за мной приехал".

Она вышла в сени, где стояла кадочка с квасом. Вытерла слезы. Подумала: может, к Кире бежать? Нет Пропадет и он, как отравится за нее.

Она поставила перед Стройковым большую железную кружку с квасом.

- Алексей Иванович, пусть мне язык вырвут если неправду скажу,проговорила Феня и с мольбой открытой в глазах прижала руку к сердцу.- Не убивала" И не еылаясним. Не видела. Наговорил он.

Стройков медленно, с остановками пил квас.

- Слушаю,- сказал он Фене, когда она замолчала - Слушаю,- повторил он.

- Лучше уж спрашивайте для своего секрета А я отвечать буду.

Она встала у стенки, сжав за спиной руки Налиты слезами глаза.

- Не веришь, что гостем пришел...- Провел по ремню с револьвером в кобуре.- Выходной у меня Сейчас оы на речке с удочками сидел. А я вот приехал- душа за вас болит. Запряглись в тройку-Дмитрий, Кирька да ты, коренная с колокольцем. На всю округу звон Летите, как в пропасть, а я виноват. Из-за этой вашей канители и вынужден ехать.

Феня поставила на стол бутылку и стакан, хотела подать и закуску, но Стройков отказался.

- Оторвет мне голову Глафира, если узнает - он с жадностью глотнул квасу, а бутылку крепко запечатал пробкой.- Это убери. Кирьке останется.

- Киря не сохнет по ней.

- Верю. Жалеет тебя... А секрет у меня такой Думаю, как тебя выручить, на случай. Не по вине, а по правде... Сволочь он! Такое на человека наговорить. Сведения есть, помрачение у него, иначе трудно поверить: сам на себя в убийстве показал. Может, опомнится. А может в помрачении и высказался-и так могут предположить. Дело, конечно, долгое. Надо разобраться. .Так это просто не решается.

- Алексей Иваныч, ведь не было этого. Как же он мог так сказать?

- Феня прямо поглядела в глаза Стройкову, чтоб поверил, будто от этого взгляда все и решалось.

- Значит, способен на это,- сказал Стройкой.

- В нем и жалостное было. Поглядит на меня, в душе защемит с его какой-то тоски. Поникнет. А то весь как пожар бешеный... Лучше не вспоминать.

- Да ты сядь. Сядь^- Стройков поднялся и подставил к другой стороне стола табуретку.

Феня села, смирно положив на колени тонкие, какие-то прозрачные руки.

- Когда ж эта история кончится? - не спрашивала, задумалась перед неизвестностью.

- Это такая ваша жизнь. Сами заварили.

- Кто же себе такую жизнь сам-то заваривает?

- Судьба, значит? Лошадка завезла? А вожжи для чего? Не связывалась бы с Кирькой, сидел бы на этом месте не я, а твой Дмитрий. Уж дома был бы. Но за такие подлые способности туда ему и дорога! Потому и не любила. Вины твоей перед ним нет. Подлец! - выругался Стройков и с яростью отпил из кружки.

- Вдруг поверят вранью-то его? Что будет, Алексей Иваныч?

- Вот это уж разговор. Тебя, если смотреть по тому, что высказал, он хоть и запутал, но не совсем. Не соучаствовала в убийстве. Доля твоей вины в сокрытии преступления. Грозил он тебе - ты и скрыла происшедшее.

- Ведь не было этого,-с отчаяньем сказала Феня.

- Мы предполагаем. Рассуждения лишь.

- Алексей Иваныч, да это же и слышать страшно.

- Слушай!.. Все знать должна. Другое дело, ты подвела к убийству из особых к тому побуждений. Это называется подстрекательство. И тут на тебе статья закона, которая предусматривает преступление, совершенное исполнителем.

Феня закрыла лицо руками.

- Вот и все в основном,-сказал Стройков.-Многое в твою пользу. Можешь и вовсе избежать неприятностей.

- За наговор-то?

- Не так все .просто..: Наговор какой! Сам в убийстве признался. На себя показал. За это...-он закрыл кружку .рукой.

Феня поднялась. В гневе красота ее как-то сверкну"

ла перед Стррйковым - ее глаза, и даже косынка рябиновая, показалось ему, метнулась пламенем.

- Себя потащил и меня туда же! А если я, Алексей Иваныч, на его ложь без пощады пойду, раз правду нельзя доказать?

- Правду пока не трогай. До нее далеко. Бывает, и рядом не увидишь. Сама знаешь, как ее с Кирькой-то скрывала. И милуйтесь, раз хорошо. Не мешают.

- Это особое, Алексей Иванович. Я при всех скажу:

"Люблю..." И знают давно все. Кому ложь и измена, а по мне - моя воля.

- А он, Митя, по твоей воле жить не хочет. Не покоряется. Вот и огонь и помрачение.

- И это особое, Алексей Иванович. Я про другое.

Если и я без пощады пойду, сказала же?

- С чем? С вилами?

- Я и без вил вонжу-тошно станет. Для тумана я во всей этой истории. А в тумане человек один тенью стоит.

- Какой человек?

- Л вот будет суд - и скажу.

- Какой тебе еще суд!

- Это верно. На суд не пойду. Лучше в омут. Пряуо с новых кладей.

Стройков по столу стукнул.

- Дура! Красивая и рассуждаешь умеючи, а дуря!

- Зато правду докажу. Не убивала! Не видела! И гс от позора бегу, а мутно мне: всякая тварь грязнит, как ей хочется.

- Я к тебе с добром приехал. Помочь хочу. И не один.

А ты - в омут. Вот и приезжай в другой раз. Мне или не веришь? Ведь знать-то надо, с чего это он так на себя наговорил? Мелочь какую упустишь-дырочку-весь мешок раструсится.

- С чего наговорил? Погубить меня хочет. Вот и все.

Зря голову ломаете.

- Погубить ценою своей жизни? Не слишком ли?

- Ему все равно. Жалел он себя, когда казенные прогуливал,- тюрьмой пахло? А когда на Кирю с ружьем шел? А сейчас и вовсе. Жизнь для него-копейка.

- Кстати; моя Глафира переживает за тебя. Запутала, говорит, бабу. Кончать надо; Мутит он-дна не видно. Л может, запутывает что - скрыть хочет?.. А теперь как на дуду мне скажи, что за человек, о котором ты упомянула?

- Так ведь как бы хуже наговора не вышло?

- Зачем тогда грозить, если боишься?.. Что ж, пожалуй, и все. А квас отличный,-сказал Стройкой и поднялся.

Фепя остановила его.

- Может, на дорожку?..

Стройков подумал, согласился.