Гарр Юнг - Экипаж

• Название: Экипаж
• Автор: Гарр Юнг
• Жанр: Юмористическая фантастика

---

И трезвым.

Мало того, что Бздуев терпеть не мог все эти эполеты, ичиги, ташки, газыри, ментики и папахи, к тому же мучило его потеющий организм жуткое похмелье. Как изволите драться в таком состоянии? Слегка выдвинув двуручный офицерский кортик из ножен, Бздуев с сомнением пощупал лезвие, зашипел от боли в порезанном пальце и, зарычав бешеной гиеной, отдал приказ сбросить весь бортовой запас мин.

В минном отделении озадачено матюгнулся старший минер, флаг-унтер-мичман Хасанов.

— Кумандир, нам минный отсек первый залп вскрыло, вся мина давно вокруг дрейфует! Покрытие — восемь миллион квадратный километр. По штат, но без зрыватель.

— Итить?… Ага… Гассан Абдурахманыч, про взрыватели я потом спрошу, не сумлевайся! А что с торпедными аппаратами?

— С первого по семнадцатый — кирдык железка, восемнадцатый — непроизвольный продув, торпеда флагман ушел. Перезаряжаем, аппараты будет готовый три минута.

Капитан машинально кивал головой секунд пятнадцать, пока внезапно не сообразил, что упустил в разговоре некое слово…

— Флагман? — Бздуев вскинулся и скосил глаза в ходовой иллюминатор… но, как и ожидалось, корабль противника как был в количестве одной штуки, так одним и остался, только стал еще больше, но капитан уточнил — Гассан, болт ржавый тебе поверх солидола, В ЧЕЙ флагман!?

— В „Ваня“… — судорожно икнул интерком.

— Итить!!!.. — Бздуев закусил губу.

Хотя, если здраво рассуждать, „Ване“ (флагману флота Его Императорского и т. д., и т. п., ракетно-торпедному десантному авианосцу „Иван Васильевич“, в прошлом сухогрузу „Степан Бандера“) уже давно и глубоко поровну. Одной торпедой больше, одной меньше… Если подойти по-хозяйски, через „Ваню“ сейчас макароны хорошо откидывать — перфорация что у куска рокфора, и многие из дыр сквозные. В бинокль через такие пробоины можно кольца Сатурна разглядывать, в чем Иннокентий Максимович тут же убедился. Оглядев флагман, Бздуев обреченно махнул рукой — хрен с ним, если выживем, то разберемся…

Присутствовавший в рубке глава контрразведки, капитан-лейтенант Бакулис, злобно усмехнулся, подмигнул своему отражению в мониторе подбитым глазом, и сблеванул в припасенный пакетик. Валентин Карлович Бакулис был сущей и откровенной сволочью, что прекрасно осознавал, никому не верил и никого не любил, как правило, взаимно. Кроме того, он терпеть не мог ни флот, ни корабли, на что подсознание отвечало ему сторицей: Бакулиса укачивало в хлам даже внутри стоящего на взлетном поле орбитального катера. Занесло же во флотскую структуру этого не слишком далекого параноика-карьериста мысль о том, что при помощи интриг он легко и незамысловато сможет подняться на самые верха. А что? Были, были прецеденты! В президентское кресло Валентин Карлович не метил, ему хватило бы и министерского. Надо сказать, до недавнего времени система работала, незамысловатые способы подставы, доносы и банальное стукачество принесли Бакулису полковничьи эполеты. Все шло замечательно до тех пор, пока один из более умных коллег по ведомству не упредил Валентина Карловича, и не доложил наверх, что капитан первого ранга Бакулис является глубоко законспирированным гвинейским „кротом“. К рапорту коллега-контрразведчик приложил видеозапись посещения Бакулисом музыкального магазина на предмет покупки там-тама. Зачем ему понадобился африканский барабан, Бакулис объяснить не смог, ибо был в тот момент в крепком подпитии, следом за удачно проведенной интригой. Коллега-юморист предположил, что перестукиваться. Начальство смутно представляло, что такое Гвинея и где она находится, но слово „перестукиваться“ поняло на раз. На всякий случай, Бакулиса разжаловали, и прямо с заседания комиссии отправили на борт „Беспредельного“, куда вместе с контрразведчиком перекочевала и его кличка — Хорек. Что поделать, начальство Бакулиса тоже не любило. Стоит ли говорить, что экипаж крейсера, по умолчанию не терпевший различного рода представителей надзирающих органов, делал гадости контрразведчику при любой подвернувшейся возможности? Как ни запирался Бакулис в своей каюте при первых же признаках общекорабельной пьянки, били его по наглой рыжей морде постоянно. Например, вчера.

Но мы опять несколько отклонились.

В это время в машинном отделении накапливались силы обороны, так как на мостике кто-то ляпнул, что абордажный прорыв противника должен прийтись аккурат на эти помещения. Старший механик Василий Горбоносов быстро и бережно чистил свой ручной КПВ, аккуратно разложив детали пулемета на чистой простынке. Тряпочку приволок старшина трюмных китайцев-кочегаров, старый Лю. Один из подопечных Лю, кстати, в это время пытался отскрести себя от переборки, в которую его изначально впечатала неосторожно вынутая боевая пружина, а доколотил механик. Остальные кочегары, вооруженные самыми разнообразными образцами оружия, от берданок до вакуумных иглометов включительно, молча выстроились, начиная от первой машины. Стройные ряды уроженцев Поднебесной терялись в туманных далях трюма…

Надо сказать, что Горбоносова китайцы уважали безмерно, практически до полной потери самоориентации. Или, как иногда казалось некоторым сослуживцам стармеха, кочегары держали огромного русского за некую разновидность северных демонов, от которых неизвестно чего можно ожидать. Начсклада, капитан третьего ранга Вартанян, сидевший тут же на складном стульчике и распивавший марочный самогон в компании с морпехами, в таких взглядах кочегарной команды нисколько не сомневался. Кстати, именно кап-три Вазген Вартанян поучаствовал в обретении Горбоносовым такой необычной команды. А дело было так…

После приема корабля командой, перед стармехом остро встал вопрос о наборе кочегаров. Но, ни один, из мириады кандидатов, не выдерживал придирчивости старшего механика. То пьют слишком много, то ленивы, или слабы. Отсортировав впустую несколько сотен человек, Горбоносов, с горя, и сам запил. Однажды, когда он квасил на пару с Вартаняном, Вазген в пьяном угаре пожаловался Васе на то, что какая-то скотина ворует у него на складе рис, причем, крупу крали в эпических масштабах, центнерами. Василий начскладу поверил, и шибко удивился подобному выбору жуликов: употребление в пищу этого злака он признавал только в хорошем бухарском плове, сакэ не пил, а рецептов самогона из риса не признавал вовсе. В его пьяной голове никак не могло уложиться, кто может жрать такое количество плова на корабле, а главное — где безызвестные негодяи его готовят? Что породило дичайший по своей силе пьяный интерес.

Едва шевеля конечностями, два товарища отправились к складу на ловлю воришек (Вазген по-пьяному злился, Василий пошел на поводу любопытства), при этом Горбоносов вооружился ломом, на всякий случай. Начсклада однажды видел мулине, которые исполнял инструментом старший механик, и, до сих пор впечатленный зрелищем, оружие с собой брать не стал. Как оказалось — к лучшему.

Уже через минуту, на складе, Вартанян пытался вырваться из медвежьей хватки товарища, бешено вращая глазами, ругаясь по-русски и по-армянски. Он дико жалел, что не взял с собой хотя бы штатный пистолет — муравьиной цепочкой мешки с рисом утаскивали в темноту какие-то мелкие, косоглазые личности. Минуты три собутыльники, относительно молча, наблюдали за слаженной, и сноровистой, работой кули, пока от цепочки не отделился и не подошел с поклоном один из мелких. Старый перец, при жидкой бороденке, одетый в поношенный спортивный костюм и тапочки.

— Здраствути, насялника. Сто-то хотеля? Меня зовут Лю.

— И какого хрена вы тут делаете? — спокойно спросил Горбоносов, умудрившись заткнуть ладошкой все еще зажатого под мышкой Вартаняна. Вазген тут же вгрызся в ладошку, но сказать так ничего и не смог.

Лю оглянулся на своих подельников и непонимающе вытаращился на стармеха.

— Ты сто, слепой? Не видись — риса затариваемся. Кусять…

— Ага, жрать хотите. Понятно…. А вы, вообще, кто? И как здесь оказались?

Лю покосился на лом и решил не отмалчиваться, обстоятельно рассказав о последней смене кочегаров скотовоза, решивших не возвращаться на родину. Из рассказа следовало, что работы на родине нихрена нет, а семьи большие, их кормить надо. Горбоносов справедливо поинтересовался, каким образом китайцы умудрятся облегчить положение семей, подворовывая рис на русском орбитальном корабле. На что Лю ответил, что они второй месяц ищут способ связаться с командованием и предложить свои услуги, причем так, чтобы их сразу не депортировали.

Горбоносов думал долго, попутно заставив вернуть весь рис на место, уточнив количество „зайцев“ и выдвигаемые ими условия. Китайцы ему понравились своей слаженностью и трудолюбием: пусть мелкие и слабоватые, зато их много и они дисциплинированы. Кроме того, как большинство действительно крупных людей, стармех был добрым и великодушным человеком.