Николай Берг - НОЧНАЯ СМЕНА. КРЕПОСТЬ ЖИВЫХ.

• Название: НОЧНАЯ СМЕНА. КРЕПОСТЬ ЖИВЫХ.
• Автор: Николай Берг
• Жанр: Ужасы

Он не супермен и не боец спецподразделения. Он не умеет стрелять от бедра и ломать кирпичи одним ударом ладони. Он не молод и не занимается спортом. Он — не супергерой. Но он привык спасать жизни людей, отвоевывать их у смерти. Он — врач. И когда на планету пришла Смерть, он вступил с ней в бой плечом к плечу с немногими выжившими. Смертельно опасный вирус «шестерка», погибающие города и страны, толпы оживщих мертвецов, чей укус смертелен для любого живого. И живые — которые иногда еще опаснее, чем мертвецы. Сможет ли простой врач выжить в апокалипсисе? Выжить и спасти родных? Смогут ли люди остановить Смерть?

---

Трогаемся дальше, только вид спереди закрывает теперь фургон… Смотрю на Неву - там и впрямь то отставая, то выдвигаясь вперед болтается уже знакомый катер. Приятно, что уж…

- А что это за китайские собаки там стояли? - спрашивает вслух один из вылезавших.

- Это не собаки, это ШиЦза. ШиЦза не собаки, а полульвыполулягушки. У правого - он самец - под лапой жемчужина, у левой - самки - детеныш. Сто лет уже тут стоят. - замечает Дмитрий. - Их ставили в древнем Китае у храмов и кладбищ, чтобы охраняли вечный покой усопших владык.

- Ага, как и Сфинксы у Академии… Тоже покой фараонов должны были охранять.

- Да уж, тут теперь им самое место, кладбище с гуями охранять…

- Чегочего?

- Гуй - это у китайцев демоноборотень, дух умершего грешника.

- Гламурненько!

- И к месту. А как звучит! Вот вам гуй! Ни гуя нет! Гуево! Негуево!

- Огуели! Гуями обложили!

- С гуя рухнул!

- Ни гуя, ни гуя, а потом - гуяк - и гуюшки, гуюшки…

- На гуя до гуя нагуярили - выгуяривайте к гуям! На гуя выгуяривать? Загуяривайте на гуй!

- Все! Принято на вооружение!

Пока трепались - проскочили мимо Нахимовского училища, где стоял в затишке пяток пацанов в форменках, мимо «Авроры». Ползем медленно, передняя БРДМ расчищает старательно дорогу, распихивая в стороны стоящие как попало автомобили.

- В Нахимовском тож никого живых не видно.

- Их тут с первого дня уже нету.

- Как так?

- А клешники тогда еще тут десант выкинули и всех пацанов, кто еще был жив - тут же под прикрытием десанта и вывезли. МЧС тогда им помогали на своих галошах - как раз и заметили, что в Крепости люди. Мимо шли - попали под полуденный выстрел.

- Небось, сразу догадались!

- Догадаешься тут…

Проходим по Сампсоньевскому мосту - и мертвецов становится заметно - и сильно заметно - больше. Не мудрено - шесть больниц, куча школ - а у нас с тридцатых годов всегда рядом с больницами размещали школы и гостиницы, вокзал с его бомжами… Не толпа на Невском, но густо. Очень густо. И грустно - много мелькает грязных и окровавленных белых халатов, зеленых шапочек и медицинских костюмчиков веселых расцветок… Коллеги…

Первые признаки живых - шторы. Свисающие из окон верхнего этажа Артиллерийской Академии. Останавливаемся. Ктото спереди пускает ракету, потом еще одну. Но никто не отзывается. Едем дальше.

Опер сидит как на иголках. Теперь вроде как он играет роль Сусанина - гдето рядом его пресловутая не то оружейная комната, не то тир. В карты не смотрит, видимо ориентируется и так отлично. Колонна отходит от набережной и мы премся в какието глубины не то промзоны, не то зоны железной дороги. Впереди слышна короткая пальба, проезжаем в распахнутые ворота.

Мертвяков внутри вроде нет. Выкатываемся шустро из автобуса, ктото в темпе захлопывает ворота, закрываются они правда с трудом - очень вероятно, что передняя БРДМ боднула их рылом и слегка погнула. Вяжут створки ворот куском веревки.

Дмитрий возбужден, аж скулы побелели - видимо не зря он у ворот Крепости когото ждал - и так и не дождался. Как бы не оказалось, что тут придется встретиться с тем, кого ждал…

Вокруг низкие грубо сляпанные не то пакгаузы, не то мастерские. Те, кто ехал с нами в автобусе, рассыпаются по двору. Кроме «Тоеты» на спущенных шинах ничего интересного во дворе нет. Тем не менее мужики уже довольно сноровисто берут территорию - и окна и крыши - под контроль. Ильяс остался в БРДМ, Саша тоже, а вот Николаич присоединяется к нам. Дверь довольно новая, железная, но монетодворский «консервный нож» распахивает ее шутя.

Включаем фонари, но свет внутри и так есть. Пахнет, очень знакомо пахнет. К запаху, характерному для посещаемых военными мужиками нежилых мест (оружейная смазка, гуталин, затхлость, туалет и немножко ногами для букета) - еще и мертвячинкой с ацетоном припахивает.

Замечаю на Николаиче ту самую готичненькую перчатку на левой руке. Держит ею помповуху.

Ну да мое место как всегда - в тылу.

Но никого нет. Вообще.

Пока не заходим в импровизированный тир. Явно пистолетный - тут в длину зала метров двадцать - двадцать пять. В самом конце зала - перевернутый стол. Изза стола поднимается человек. Милиционер. Был милиционером. Сержантом.

Дмитрий выдыхает. Явно это не тот (или та) кого он боялся увидеть.

Милиционер так хорошо забаррикадировался, что сейчас не может вылезти.

- Доктор, упокой его из малопульки. Не нужно ему голову разносить - просит меня опер Дима.

Ну, отчего не уважить просьбу.

Подходим ближе.

Мертвяк поворачивается к нам и тупо пытается идти, да стол не дает.

Выстрел простой, дистанция детская.

Мертвец заваливается обратно, туда, где сидел в обороне.

Сержант успел собрать баррикаду из стола и нескольких ящиков. Тут же пустая бутыль от «Фанты», заплесневелые пирожки в полиэтилене. Никаких записок нет. И на теле - никаких ран, мундир чистый. Только присмотревшись, замечаю забинтованный аккуратно указательный палец на левой руке. Не повезло парню…

А еще сержант собрал арсенал. Три «Марголина» и револьвер с необычной деревянной эргономической рукояткой. Несколько пачек патронов. Голубые с мелкашками и белочерные - с револьверными.

Дмитрий берет револьвер.

- Это что за вещь? - спрашиваю его.

- Хайдуров. Бурятский «Кольт». Шутка. На самом деле спортивный целевой револьвер ТОЗ49. В свое время намолотил кучу золотых медалей. Если никто не против - я его себе возьму.

- Бери. И кобуру на бедро, чтоб как шериф - это Николаич ехидничает.

- Спасибо.

- Получается так, что пока четыре короткоствола. А где пистолетыпулеметы?

- А это - вон та дверца. Только - не обольщайтесь особо.

Комнатушка - обычный чуланчик. Тут она была за оружейку, отсюда покойный сержант и притащил патроны и оружие. Дима выволакивает оттуда ящик, покрытый буквально слоем пыли. Открывает.

Ничего не понимаю - внутри лежит десяток металлических прямоугольных коробочек. Сантиметров этак 30 в длину, 10 в ширину и толщиной сантиметра три. С торца вороненой коробочки торчит массивный крючок. В целом - какойто дверной замокпереросток.

- Что это, Бэрримор???

- ПП90 в сложенном состоянии. Сейчас я его… вот сука, ну давай!

И в руках у опера коробчонка за несколько секунд возни с ней, разворачивается в угловатый пистолетпулемет с плечевым упором. Прицельные приспособы поднимаются тоже вручную.

- Ух ты, ЦРУшный девайс - говорю.

- На самом деле - гамно. И американский - гамно получился, и наш ответ - туда же. Но все ж пистолетпулемет и сделан не в пример «Аграну».

Проверочная стрельба показывает полную правоту Дмитрия. Агрегат садит пули с таким разбросом, что диву даться. ПМ куда как лучше…

Но, тем не менее - это оружие. Метров с пяти из него и попасть можно. Опять же пендрючистое. Для тех, кто не в теме - очень можно пыль в глаза пустить.

Забираем его, а потом грузим те самые 30000 мелкашек в голубых картонных пачках - из соседнего пакгауза. Вроде, по словам Димы - конфискат.

Пока мы болтались в тире, мужики во дворе посмотрели, что в фургоне.

Оказалось - ничего. Одна запаска.

У них тут же начинают чесаться руки, набить фургон чемто полезным.

Николаич с трудом остужает их позывы.

Обнаруживаем во дворе отсутствие одной из БРДМ - оказывается, тут неподалеку есть фирма, торговавшая бронированными автомобилями. Неугомонный старичина из Артмузея дернул туда с Ильясом. Николаич ругается на такую самодеятельность, но мы не успеваем толком соскучиться, как БРДМ оказывается у ворот.

- И как, разжились еще броневичком? - осведомляется Николаич.

- Только нас там и ждали. Как под метлу почищено - отвечает рация голосом Ильяса.

- Получается так, что вы дурака сваляли.

- Зато посмотрели. Мало ли - броневичок в хозяйстве лишним бы не был.

Рассаживаемся, трогаем дальше.

- А ведь наверное тут в этих промзонах черта косматого найти можно - тут же хрен что может храниться!

- Кто б спорил. Только вот прочесывать заманаешься. А знающих людей чтото не попадалось.

- Так ведь и зомби практически нету.

- Это и плохо.

- С чего бы плохото?

- Доклад докторши помнишь?

- Помню. И что с того?

- А то, там где толпа - морфа не может быть - там все по маленькому кусочку слопают, потому как больше не достанется - и разве что шустрее станут. Потому, где толпа зомбов - нам там легче будет. Без неожиданностей. Вот в таких безлюдных местах морф отожраться может - мама не горюй!

- Да лана тебе волну гнать! Может этих морфов и не будет вовсе.

- У тебя хомяки в доме жили?

- Ага, дочка выклянчила.

- Твой хомяк мог клетку сломать?

- А он в аквариуме жил. Ну, без воды конечно, сухой.

- А, чего тебе втолковывать…

Беседа двух моих спутников интересна. Морфов мы пока ни одного не видали. Кроме Валентины - да и она видела только крысоморфа и хомякоморфа. Понятно, люди не оченьто и верят. Думают, вероятно, дурабаба нафантазировала с испугу. Но ято Валентину знаю - вот чего у нее нет, так это склонности фантазировать. Не удивлюсь, если своему ребенку она на ночь будет читать Большую Медицинскую Энциклопедию вместо сказок. Потому боюсь представить, что может человекморф. Он может неплохо бегать, прыгать, лазать по вертикали, устраивать засады и самое плохое - грамотно охотиться… И такто человек - самая хищная обезьяна в мире, а если еще и мутировать будет… Рассказ братца после вскрытия прозектора, тоже оптимизма не добавляет. Даже если у покойного прозектора и до смерти была толстенная лобная кость (а в медицине описаны случаи, когда лобную кость пуля не прошибала) - все равно - два сантиметра - это перебор. Значит наростил. За пару суток.