Сергей Каледин - Шабашка Глеба Богдышева

• Название: Шабашка Глеба Богдышева
• Автор: Сергей Каледин
• Жанр: Русская классическая проза

---

Юля тихо взвыл, глядя в пролет, надеясь, что сейчас Егорыч встанет и отряхнется. Егорыч лежал, не двигаясь.

-- А-а-а-а! -- тихо выл Юля, не попадая ногами в ступени лестницы.

Он подбежал к Егорычу и остановился, не зная, что делать. Потом медленно потянулся к маске, поднял ее... Глаза Егорыча были закрыты.

Юлька бросился к вагончикам... ...Егорыч лежал без сознания, целый, неободранный, только похрипывал, выдувая розовые пузыри. Кареев нагнулся к нему:

-- Бухой? -- Понюхал розовые пузыри и успокоенно распрямился.-- Бухой.

Егорыча прямо с моста увезли в больницу, и что с ним сейчас, никто не знал.

Васька заклеил' письмо, потянулся за гитарой... По пути к гитаре он встретил Юлин просительный взгляд, но сделал вид, что не заметил его, и тихонько все-таки затренькал. Тренькал он Асадова, свою музыку, которую приладил к стихам. С Асадовым у него не получалось -- буксовал на припеве и тоненьким, недотягивающим голосом снова и снова заводил припев.

Юля, вздохнув, продолжал необязательную свою работу: сортировал электроды на сухие и влажные, хотя сухих был непочатый ящик.

Билов, поплевав на пальцы, дотронулся до чайника, потом без опаски приложил к нему ладонь и поматерил электрика. Васька, соблюдая невозмутимость, снисходительно взглянул на Билова.

-- И так не кипит, да еще Асадов!.. -- забывшись, огрызнулся Билов.

-- Ты чай кипяти, понял? -- сквозь зубы процедил Васька.

-- А чего? -- со своего насеста проскрипел Глеб.-- Хороший писатель, нежный...

-- И этот туда же,-- под нос себе прошипел Билов и выстраданно поднял глаза к потолку.

-- ...А чего?.. Красиво звучит, и слова хорошие -- про девушку, чтоб не отдыхала с кем ни попадя... Человека сперва узнай поближе, а уж тогда временно... Юля вот со своей балериной отдохнул, не узнавши, -- я ему еле лекарство добыл... -- Он вдруг вспомнил, что сейчас Юлю трогать нельзя, оборвал мысль. -- А тебя, Билов, чем песня не устраивает?

-- Пошло, Глебушка.

-- Асадов ему -- пошло, а сам со своей дудкой!..-- Васька презрительно усмехнулся. \

-- ...А чего "пошло"?.. Я с этим не согласен. Человек, видать, взрослый, пожилой, он вас, пацанов корыстных, поучит хоть временно, а то так дураками и подохнете. Соня твоя послушала бы чуток Асадова, -- глядишь, и рожать не намерялась.

В окошко постучали... Юля выглянул и почему-то встал.

-- Та-а-ак, балдеем?! На гитаре играем?.. -- Кареев сел на табуретку и обвел взглядом всех четверых. -- Ну вот что, дорогие москвичи... -- Он сделал передышку. -- К утру чтобы вами здесь не воняло! Вопросы?

-- Умер? -- Юля опустился на койку. Кареев посмотрел на него:

-- Живой... Пока. Михайлов -- ты? Ты с ним на мосту был?

-- Ну моли бога, чтоб жив остался! Кареев хлопнул дверью, с чайника слетела крышка.

-- Денежки тю-тю! -- Васька ладонью стукнул по гитаре. -- И отпуск полетел.

-- Чай будет кто? -- Билов поднял крышку с пола.

-- Говорил, не получится... -- лодал голос Глеб. -- И плиты кое-как поставили, и человека почти до смерти убили...

Юля выскочил из вагончика.

-- Не психуй! -- вдогонку ему крикнул Васька. -- Слушаться надо было!..

-- Что делать, Вась? -- несмело спросил Билов.

-- Откуда я знаю?! Спать. -- Васька засунул гитару в чехол. -- Свет туши.

Билов щелкнул выключателем.

-- Э-это... если не помер, мол... надо ему завтра гостинец... Смотри-ка... восемь метров... в камни... Возраст уж больно ломкий... -- тихо рассуждал в темноте Глеб.

-- Спи, Глеб. Про себя переживай.

...-- Зайти, что ль? -- сказал Васька утром, показывая на вагончик Кареева.

-- Не на-а-а-до... -- жалостно протянул Юля.

-- Он тебя что, в гости звал временно? -- поддержал Юлю Глеб.-Сваливать велел. Правильно велел. К Егорычу зайти и на дорогу -- машину ловить.

-- Зайди, Вась,-- вдруг осмелел Билов.-- Может, хоть сколько выпишет. Вдруг.

-- Не позорьтесь, пацаны корыстные,-- забубнил Глеб.-- С нас не взяли -- и слава богу!.. Это разве работа -- как мы плиты поставили?.. С весны в пазухи вода надавит, подмоет: все закладные порвет... На соплях... сварка-то...

Васька все-таки постучал в дверь. В вагончике трещал телевизор. Кареев сидел за столом спиной к экрану, курил. Напротив него -- молодая женщина с выгоревшими светлыми волосами.

-- Ну? -- полуобернувшись, буркнул Кареев.-- Чего еще? Постели сдали?

-- Сдали,-- сказал Васька.

-- Привет столице! -- Кареев, не глядя на Ваську, потряс над головой рукой.-- Все. До свидания.

-- Может, на другом участке есть работа?

-- Может, и есть,-- выпустил дым Кареев.-- Только не для вас.

-- А чего, Рафа? -- спросила женщина.-- Чего случилось?

-- Потом расскажу,-- раздраженно отмахнулся Кареев.-- Не хотел их брать -- как чувствовал... Павла знакомые...-- И, резко обернувшись, спросил: -Почему Михайлов написал, что Курнашев трезвый был? Он же бухой был?!

-- Не знаю... Говорит, трезвый...

-- Трезвый? Ну и мотайте!

-- Погоди, Раф, а может, они мне подойдут?

-- Тебе? -- Кареев пожал плечами.-- Не знаю... Тебе, может, и ничего...

-- Сколько вас? -- женщина повернулась к Ваське.

-- Четверо.

-- А проку...-- Кареев усмехнулся.-- Хотя, если свинарник...

-- Коровник,-- глядя на Ваську, поправила женщина.-- Каменщики есть?

-- Двое,-- маскируя радость, спокойно ответил Васька.

-- Пьют? -- женщина взглянула на Кареева.

-- Этот -- нет,-- Кареев отвернулся с безразличным видом.

Женщина взглянула на часы, потом -- на Ваську.

-- К двенадцати подойдете к прорабской.-- И снова обернулась к Карееву: -- Так чего я тебе?..

-- Марья Ивановна! -- крикнул внутрь дворика Глеб.--Тетя Маня!

Приземистый домик косо сидел в узком палисаднике, дувальчиком отгороженный от улицы. Перед домом пестрые куры клевали землю.

-- Нет Мани... Может, в магазине?.. Они вошли во двор. Куры прыгнули в разные стороны, взъерошив низкую пыль.

Дверь была без замка. Глеб для порядка постучал и со скрипом подал ее внутрь. В сарайчике справа завозилась свинка. Они сняли рюкзаки. Ружье Глеб поставил в угол.

-- Егорыч! Гости! Дверь в комнату была приоткрыта: в распахе виднелась часть дивана и зашевелившееся на нем красное одеяло.

-- Егорыч! Угол одеяла сполз на пол.

-- Кого?.. -- замученно донеслось с дивана. В комнате моргали кошачьи глаза -- ходики. Вплотную с диваном, возле руки Егорыча стояла табуретка, на табуретке в стакане, прикрытом блюдцем, плавали темные ягоды.

-- Егорыч, ты живой?! Как летать -- он живой, гостей встречать -нету... Хозяйка-то где? -- Глеб сел на диван в ноги к Егорычу, подобрав сползший угол одеяла. Остальные растерянно стояли.

-- ...микстурой... в лаборатории кх, кх... -- закряхтел живой Егорыч.

Егорыч был такой же, как до падения, целый с вида, только рот чуть перекошен: в несмыкающемся правом углу виднелись желтые зубы.

-- Туда, кх, давай... -- он шевельнул головой за спину,-- сесть.

Глеб бережно за плечи вытянул легкого -- даже со стороны видно: легкого -- Егорыча из-под одеяла и примял подушку ему за спину.

-- За-закурить дай... Некуреный, чего говоришь-то кх... со вчера...

Глеб вынул "Приму".

-- Полегче чего...

Юля достал с фильтром. Слабыми руками Егорыч взял длинную сигарету и неуверенно вставил в незнакомый рот.

-- Запугался? -- спросил он Юлю,--кх... скривило... вот...

-- Пройдет, Егорыч. Отпустит постепенно.-- Глеб поднес ему спичку.-- А мы тебе, это... презент несем...

-- Кого?.. Кх... -- Выплюнул Егорыч дым.

-- Гостинец, говорю... -- Глеб взял стакан с табуретки.-- В шифоньере чашки возьму, ага?

-- Бери, кх... Третий раз летаю, кх, кх... Еще жив... Странное дело! Глеб легко, как с нормальным, общался с Егорычем, будто и не он вчера уверял, что Егорыча нет уже на этом свете. Остальные неловко молчали, зажатые брезгливой жалостью.

-- А Юлька-то, кх, кх, говорю, запугался,-- Егорыч попробовал улыбнуться.-- Не боись, кх, кх...

Юля сидел бледный и глядел в пол. Глеб нашел чашки и по-хозяйски разливал водку.

-- Давай я тебя попою, Егорыч... Икрой мягкой закусай временно. Икра-то у кого? Билов, в блюдечко ее вынь...

Билов вынул из рюкзака баклажанную икру.

-- Когда в Москву-то прилетишь, Егорыч?.. В январе не приезжай, в январе я окуней буду удить на морошку... Духу набери и постепенно...-- Одной рукой Глеб поддерживал Егорыча за спину, трясущуюся от мелкого сухого кашля, другой -- помогал вялой его руке совладать со стаканом.-- О-о... Вот так... Держи ее временно. Ну, будь здоров, Егорыч! -- Глеб выпил.--Забыл! Икорки-то?..

-- Не-е, кх...-- Егорыч отвел слабую руку со стаканом в сторону.

Глеб подхватил стакан.

-- Чего врач сказал? Рентген делали?

-- Светили... донизу, кх... ребра поломаты... Врач, легкое, кх... сказал, воспаление будет...

-- Легких,-- поправил Глеб.

-- Ага,-- легкое... И после желудка, кх... желудка там, надорвалось, говорит... После желудка... Тычу туда... вроде, кх... кость лишняя. Ткни-ка...

-- Чего ее тыкать, там лишних нет. Тебе, Егорыч, надо, это... грудь обмотать, чтоб ребра состыковались...

-- Маня уж... замотала... Простыню раскурочила... Третий раз летаю, чего говоришь-то, все не до смерти, кх.... Маня под расписку из больницы вынула.