Николай Калинин - Это в сердце моем навсегда

• Название: Это в сердце моем навсегда
• Автор: Николай Калинин
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Дядя Вася вынул из кармана пачку махорки и высоко поднял ее над головой. Курильщики восторженно загудели, только один из присутствовавших остался к этому равнодушным. Он заинтересовался другим.

- Дядя Вася, а почему это теперь донесения стали с нарочным посылать? Ведь раньше как было: зашифруют и на рацию. Быстро и на морозе не крякать.

- Ну это не моего ума дело. Может быть, рация но выдерживает мороза, а может, еще что. В общем, приказывают - исполняй.

Отвечал дядя Вася с лукавинкой. Он, видно, о чем-то догадывался, но молчал.

- Дядя Вася, не томи, давай подымим,- попросил Звягин, жадно глядя на курево.

- А я думаю так,- заметил пулеметчик Копытов,- пусть дядя Вася закурит, а мы будем дымком довольствоваться. Некурящих за дверь, чтобы зря добро не тратили. Так-то экономнее будет.

- Нет,- возразил Василий Васильевич.- В первую очередь предлагаю свертеть по одной цигарке на десять персон для тех, кто сейчас в окопах. А что останется - нам.

Против такого распределения никто возражать не стал.

Рубцов, до сего времени лежавший молча, встал, потянулся и включился в разговор:

- Слышал я, товарищи, как вы курительную проблему решаете. Я пришел к вам, чтобы сообщить приятную весточку. Вчера мы получили письмо из Дагестана, где формировалась дивизия. Наши шефы благодарят нас за стойкость и выражают уверенность, что мы в конце концов разобьем врага. Труженики тыла прислали нам полушубки, валенки, носки, перчатки. Не забыли и про табачок.

Дружное "ура" потрясло землянку, а Рубцова так качнули, что он едва не ударился о перекрытие.

Да, в то напряженнейшее время даже такие простые вещи, как пачка махорки, не говоря уже о добром слове, вызывали у нас радость, несли в себе огромный заряд энергии. За Родину, за свободу и счастье народа советские воины готовы были биться до последней капли крови, до последнего дыхания.

Политработники, коммунисты в комсомольцы поддерживали в бойцах это чувство, развивали и утверждали его.

В Зургене полным ходом шла работа по оборудованию командного пункта. Жители этого поселка были эвакуированы. Но в одной глинобитной хатке кто-то остался. Командир комендантского взвода обнаружил в ней пожилую калмычку.

- А почему здесь, бабуся? - напустился на старушку лейтенант.- Тебе что, жизнь надоела? Ну-ка быстренько собирай свои вещи. Все ваши давно уже за Волгой.

Женщина не шелохнулась.

- Что молчишь? Или русского языка не знаешь?

- Язык-то знаю, да вот не понимаю, почему со своей земли уходить заставляешь?

- Об этом сейчас разговаривать некогда, приказ выполнять надо.

- Никуда я отсюда не поеду. Я тут родилась, выросла. Это моя родина. А если вы за Волгу отступите, сама буду бить немцев сколько сил хватит.

Командир взвода пожал плечами и направился в штаб.

Я слышал его доклад и спросил:

- А у бабуси еда есть?

- Не знаю,- растерялся лейтенант.

- Узнайте. Если нет, обеспечьте! Когда командир комендантского взвода вышел, я обратился к комиссару дивизии Скобелеву:

- Как находишь этот факт, Петрович? Ведь женщина могла уйти, но сама решила - ни шагу назад.

- Пусть остается с нами,- согласился Скобелев.

Бабуся стала у нас своим человеком. Она ухаживала за ранеными, стирала бойцам белье, помогала готовить пищу. Солдаты относились к ней с уважением.

В бескрайних приволжских степях продолжались жесточайшие бои.

Основательно закрепившись на рубеже Сарпинских озер, мы теперь уже твердо верили, что ни под какими ударами не дрогнем и на восток не сделаем больше ни шагу. Наоборот, день ото дня крепла у нас надежда на скорый перелом в ходе событий.

И он наконец наступил.

18 ноября мы со Скобелевым были вызваны в штаб армии. Командующий генерал Н. И. Труфанов объявил приказ о наступлении. Нашей дивизии предстояло действовать на левом фланге 51-й армии. Перед нами поставили задачу овладеть селением Садовое, в дальнейшем продвигаться в направлении Кануково, Кенкря.

В ночь на 20 ноября в проволочных заграждениях и минных полях противника были проделаны проходы. На рассвете после короткой артподготовки подразделения пошли в атаку и прорвали неприятельскую оборону.

Во время боя за высоты южнее Сарпинских озер был тяжело ранен командир 1-й роты 561-го стрелкового полка старший лейтенант Спиваков. Через сутки он умер. Роту принял политрук Небаев. Но тут же ему пробило пулями обе ноги. Командир батальона старший лейтенант Тимошин приказал молодому бойцу Кантария вынести Небаева в безопасное место. Руководство боем он взял на себя.

Вскоре рядом с Тимошиным разорвалась мина. Комбату оторвало правую руку, а один из осколков угодил о живот. Тимошин сгоряча продолжал идти впереди роты, подбадривая солдат, потом упал и больше уже не поднялся. Погиб и старшина Солоницын.

Как только была взята высота с отметкой 80, я выеехал в 561-й стрелковый полк. Из перелесков и оврагов с поднятыми руками выходили неприятельские солдаты и кричали:

- Гитлер капут!..

Некоторые тянулись и брали под козырек. Я остановил машину и спросил:

- Кто из вас говорит по-русски?

Отозвались сразу несколько человек.

- Есть желающие помогать нам бить фашистов?

Среди сдавшихся в плен возникло замешательство. Но вот некоторые из них заявили, что согласны повернуть оружие против гитлеровской армии. Я отправил их в распоряжение командира 561-го стрелкового полка. Однако подполковник А.А. Гайдадин и сам выявил немало охотников перейти на нашу сторону. Он находился на захваченной вражеской артиллерийской позиции. Увидев меня, Гайдадин спросил:

- Что с ними делать?

- Используйте по специальности,- распорядился я. - Только под руководством наших бойцов.

Мы с Гайдадиным направились на полковой командный пункт. Мимо нас по заснеженной степи на юго-запад беспрерывным потоком шли танки, "катюши", тяжелая артиллерия, колонны хорошо вооруженных и тепло одетых пехотинцев. Появились батальоны и полки, прибывшие из-за Волги.

Наступление набирало силу.

С 20 по 23 ноября наша дивизия заняла населенные пункты Жарков, Кочубеево, Армань, Обильное и развернула преследование противника в направлении Киселевка, Кетченер.

Но тут произошли некоторые осложнения. 61-я кавалерийская дивизия под командованием генерал-майора Я. К. Кулиева, наступавшая на Котельниково, подверглась контратаке танков и пехоты гитлеровцев. Конники стали отходить на Уманцево. В этой ситуации и мы вынуждены были перейти к обороне на рубеже Уманцево-Обильное. Здесь нам пришлось встретиться с прорвавшимися танками 23-й немецкой танковой дивизии. Германское командование стремилось восстановить положение.

В течение 28 и 29 ноября 91-я стрелковая и 61-я кавалерийская дивизии успешно отразили попытки неприятеля пробиться к Сталинграду.

Не добившись цели, враг начал закрепляться на линии Кануково-Кенкря.

Во время этих боев из строя вышел командир 503-го стрелкового полка. Принять от него часть я предложил своему старому боевому товарищу, бывшему комиссару 131-й мотострелковой дивизии Якову Никитовичу Григорьеву, находившемуся в резерве. Он согласился. Яков Никитович - сын донецкого горняка, в Красной Армии с 1922 года. За его плечами большой жизненный и боевой опыт. За дело он взялся уверенно.

29 ноября 503-й и 561-й полки предприняли попытку овладеть населенным пунктом Кенкря. Но из этого ничего не получилось. Тогда, оставив здесь заслон, части направили свои усилия на освобождение Кондженкина, В. Сальска, Ики-Загарников.

4 декабря мы вышли на этот рубеж, закрепились на нем и более двадцати дней во взаимодействии с соседними соединениями отражали яростные контратаки противника, рвавшегося на помощь войскам, окруженным в районе Сталинграда.

26 декабря подчиненная мне группа в составе 91-й стрелковой, 61-й кавалерийской дивизий и Сарпинского укрепрайона возобновила наступление. 27 декабря мы разбили гитлеровцев, оборонявшихся в районе Киселевки, взяв в плен около 2000 солдат и офицеров, захватив большое количество орудий, лошадей и всякого военного имущества.

Правда, и у нас потери были немалые. Особенно тяжелой утратой для нас явилась гибель командира 61-й кавдивизии генерал-майора Якуба Кулиевича Кулиева.

В последний декабрьский день 1942 года в Киселевку приехал заместитель командующего фронтом генерал-лейтенант Г. Ф. Захаров. В небольшом крестьянском домике при свете керосиновой лампы он поставил 91-й стрелковой дивизии задачу: с приданной танковой бригадой к рассвету 1 января овладеть селом Ремонтное, а к утру следующего дня отбить у противника Первомайское, Приютное и, выйдя к реке Маныч, отрезать пути отхода ею элистовской группировке.

- Знаю, что это трудно,- сказал Захаров,- и времени мало. Но надо успеть. Во что бы то ни стало.

В морозную, вьюжную новогоднюю ночь наше соединение пошло в бой. В Ремонтное ворвались с ходу. От пленных мы узнали, что неприятель отходит на Сальск.