Анри Лот - В поисках фресок Тассили

• Название: В поисках фресок Тассили
• Автор: Анри Лот
• Жанр: Прочая научная литература

---

Кель-джанет - название, данное жителям оазиса Джанет, которые выращивают пальмы, возделывают землю, посылают своих детей в школу, нанимаются на стройки, служат проводниками у французов и т. д. Туареги глубоко их презирают, признавая в то же время, что в оазисах гораздо более высокий уровень жизни.

Что же ожидает в подобных условиях туарегов Тассили в ближайшем будущем? Желание жить среди скал, сопротивление любому нововведению, физическое истощение вследствие недоедания, многочисленные браки между родственниками - все это предвещает их полное вымирание в довольно скором времени. Можно, конечно, возразить: 50 лет назад то же самое предсказывали в отношении туарегов Ахаггара, а они здравствуют и поныне. Больше того, их численность возросла, но значительно улучшились и условия их существования. В то же время положение их тассилийских собратьев не улучшилось ни на йоту. Есть ли против этого лекарство? Основная проблема - увеличение местных ресурсов. Вот, пожалуй, единственный способ возрождения жизненных сил этой пришедшей сейчас в упадок группы населения, пережившей в прошлом период расцвета.

Туареги Тассили действительно сыграли большую роль в истории. Они веками были неограниченными владыками Феццана, их вожди управляли Ахаггаром, они осуществляли контроль над большим караванным путем из Триполи в Судан и извлекали из этого крупные прибыли. По имени их главного города Гарамы все люди их племени стали называться гарамантами. Когда же они под предводительством Ганнибала приняли участие вместе с нашими предками-галлами в битвах при Требии, Каннах и Тразименском озере, где они составляли большой кавалерийский корпус, слава о них разнеслась за пределы

Средиземного моря. Их упадок начинается со времени нашествия арабов, изгнавших их из Феццана. Признанию чужеземного господства и принятию ислама они предпочли бегство в скалистые горы Тассили, где арабы никогда не осмелились бы их преследовать. Но вскоре оказалось, что всех прибывших туда людей прокормить невозможно, наступил голод; между племенами возникли распри, многие были вынуждены уйти в более богатые и менее населенные края; большие группы туарегов обосновались в Аире. Затем ранее прибывшие кочевники, теснимые вновь прибывавшими волнами эмигрантов, отправлялись на поиски новых земель. Так они дошли до Чада, где смешались с негроидами. В наши дни они сохранили лишь смутное воспоминание о своем туарегском происхождении. С тех времен в Тассили происходил естественный отбор. Выживали лишь те, кто в этих суровых условиях мог обеспечить себя пропитанием.

Позднее, перед приходом французов, туареги Сахары, населявшие Ахаггар и Аджер, вели хищнический образ жизни за счет людей, живших в оазисах, занимались торговлей рабами, захваченными в Судане; все это позволяло им поддерживать свое благосостояние. С оружием в руках они захватывали у других то, чего им недоставало в своей стране. Те времена канули в прошлое, и желательно, чтобы они не повторились. Современным же туарегам Тассили остается лишь влачить жалкое существование на своих бесплодных каменистых плато.

Конечно, местные ресурсы можно было бы увеличить, если учесть, что в настоящее время хозяйственные занятия туарегов сводятся в основном к скотоводству, а для разведения скота необходимы пастбища, для которых в свою очередь требуется вода. Если бы удалось вернуть Тассили его былую растительность, когда там находили ппщу слоны, носороги, жирафы и огромные стада быков! Возможно ли это? Да, возможно, если когда-нибудь удастся вызывать дожди, призвав на помощь науку. В настоящее же время мы бессильны что-либо предпринять, хотя по этому поводу написано немало. Тем не менее проблема возрождения Тассили может быть разрешена только таким путем; ведь трудно предположить, что в один прекрасный день туареги отправятся на нефтяные скважины Эджеле.

Глава

Двенадцатислойная живопись

Работа в Сефаре продолжается. Мишель Брезийон и Андре Вила, не отрываясь, рисуют с утра до вечера. Качество их прорисовок на кальке теперь безупречно. Мы с Мишелем штурмуем удивительную наскальную роспись, которая оказалась сложнее всех виденных нами. Расположена она в низкой пещере с занесенным песком полом. Длина ее - более 9 метров. Тщательно изучив роспись, мы обнаруживем, что она состоит из двенадцати слоев изображений, которые соответствуют такому же числу периодов, предшествующих периоду скотоводов. Следовательно, рисунки относятся к очень древней эпохе.

Даже с помощью Лажу мне понадобилось восемь дней, чтобы снять кальки, но их раскрашивание оказалось делом еще более сложным: ведь калькирование воспроизводит только контуры. Многие изображения частично наслаиваются друг на друга, и некоторые из них серьезно попорчены; это еще более усложняет работу.

Мы столкнулись с уникальным образцом наскальной живописи. Право, никогда еще ни одному археологу не доводилось иметь дело с росписями, состоящими из такого множества самых запутанных наслоений. Порой мы с Мишелем расходимся в мнениях: он утверждает, что тот или иной рисунок появился раньше другого, а я уверен в обратном.

Мы смачиваем стену водой, чтобы оживить краски, и задумываемся над проблемой освещения. Дело в том^, что боковой свет справа подчеркивает красный и желтый тона охры, а такое же освещение слева выявляет скорее белые или зеленоватые тона, поэтому мы в разное время дня по десять раз возвращаемся к одному и тому же фрагменту росписи. После многочисленных сверок приходим наконец к единому мнению. Эта процедура иногда приводит к ошибкам, не говоря уже о том, что она всегда изнурительна: работать зачастую приходится в самом неудоб

ном положении. Но какое это имеет значение, если именно таким образом мы лучше всего сможем ознакомиться с каждым стилем! Впоследствии это поможет нам разрешить археологические проблемы исключительной важности.

Система раскрашивания копий на месте вынуждает нас производить "расшифровку> живописи сантиметр за сантиметром. Подобная система несравненно лучше любого иного способа, будь то прорисовывание кальки или фотографирование даже с применением инфракрасных лучей:

эти методы могут быть использованы лишь дополнительно для контроля, а сами по себе они недостаточны для полного воспроизведения росписи.

На нашей росписи мы снова встречаем маленькие фигурки, нарисованные лиловатой охрой: по-видимому, они принадлежат к самому древнему слою. Но в основном здесь изображены белые, обведенные красной охрой муфлоны, тянущиеся вереницей вдоль всей росписи. Есть здесь и слоны, и жирафы, и похожая на лощадь антилопа, а также муфлоны, относящиеся к какому-то другому периоду. Написанные желтой охрой и обведенные красной, они отличаются от белых муфлонов длинной шерстью на шее и ногах. Изображения муфлонов принадлежат той же художественной "школе", что и "круглоголовые" фигуры "марсианского" типа, и выдержаны в той же цветовой гамме. Здесь имеются два "марсианина". Одна из таких тонких и стройных фигур, нарисованных белой краской, шокировала Мишеля: он обвинил меня в том, что я заставляю его копировать... "Безнравственные" сцены!

Наконец, наверху представлена военная сцена, изображающая вооруженных луками людей. Она относится к слою росписей скотоводческого периода. К моему великому изумлению, воины оказались женщинами и к тому же с одной грудью! Мы еще нигде не встречали женщинлучников, и это открытие обогатило наши сведения об удивительных людях скотоводческого периода. Но почему одна грудь? Что это - условность изображения или результат ампутации? Невольно приходят на ум амазонки Беханзена * - кровожадные женщины, составлявшие охрану царя чернокожих, которые шли на удаление правой груди, мешавшей им при натягивании тетивы. Неужели у пастухов того периода тоже были свои амазонки?

Композиция "маленькие муфлоны", как мы в конце концов ее окрестили, дала нам ценные сведения. Благодаря ей удалось установить относительную хронологию

всех двенадцати слоев. Сопоставляя наши данные с более ранними наблюдениями, мы сможем уточнить прежние представления об эволюции доисторического искусства в Тассили.

Я подчеркиваю, что речь идет именно об искусстве. Что же касается нашего вклада в установление хронологии всеобщей истории человечества, то это совсем другой вопрос.

Мы выяснили, что стили менялись, но у нас нет оснований утверждать, что то или иное изменение стиля всегда совпадало с изменениями этнического характера. Тем более нельзя настаивать на соответствии слоев и этнических групп. Можно только предполагать, что до прихода скотоводческих племен Сахару населяли племена негроидов. Что касается фауны, то при смене эпох мы не заметили в ней каких-либо явных изменений, свидетельствующих о перемене климата. Напротив, в течение очень долгого времени фауна, по-видимому, оставалась прежней, так как на древних слоях изображены те же животные, что и на росписях скотоводческого периода. Только в период лошади, отмеченный появлением военных колесниц, наблюдается заметная перемена. Из росписей исчезают такие крупные животные, как бегемот, носорог и слон (жирафа, антилопа и страус остаются). Это, вероятно, относится к периоду между IV и II тысячелетиями до н. э., когда началось высыхание Сахары. Не вызывает сомнений и то, что животные, изображенные тассилийскими художниками, совсем не обязательно должны полностью соответствовать фауне того времени.