Найджел Кауторн - Замурованная. 24 года в аду

• Название: Замурованная. 24 года в аду
• Автор: Найджел Кауторн
• Жанр: Публицистика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-386-01170-3

Весной 2008 года в подвале самого обычного провинциального дома в тихом австрийском городке полиции открылась ужасающая картина подземного ада. Через несколько дней весь мир узнал о трагедии, ставшей самым жутким случаем за всю криминальную историю Австрии.

28 августа 1984 года добропорядочный семьянин Йозеф Фрицль заманил свою 18-тилетнюю дочь Элизабет в подвал собственного дома и, заковав в наручники, бросил в бункер. Заточение Элизабет продлилось 24 года. История похищения и насилия вызвала отвращение всего цивилизованного сообщества и заставила людей задуматься над тем, как низко может пасть человек.

---

На отдыхе к семье Фрицлей присоединился их друг Пауль Хоера. «Я не могу собраться с духом и встретиться с ними, – сказал он уже после того, как секрет Дома ужасов Фрицля был раскрыт. – Пока мы там развлекались, он в это время заставлял Элизабет терпеть бог знает что».

Пауль, которому сейчас 69 лет, добавил также: «Элизабет была замкнутой и стеснительной девочкой. У меня складывалось впечатление, что Йозеф не особенно любил ее. Он относился к ней не лучше, чем к другим детям. Он бил ее намного чаще. Она получала оплеухи за малейшие провинности. Мне становится дурно каждый раз, стоит мне представить ее там, под домом, когда мы сидели в саду, смеялись и веселились».

Лишенная простых удовольствий семейного отдыха, Элизабет оказалась в ловушке в собственном доме со своим деспотичным, хищным отцом. В тот год – так сообщают полицейские отчеты – он впервые изнасиловал ее. Об этом периоде жизни Элизабет даже сейчас с трудом может заставить себя говорить, и, конечно, его подробности не выходят за пределы полицейского участка.

Она была совсем еще незрелой девочкой и не сознавала всей тяжести своего положения. Ее отец командовал всегда, и ребенком она выказывала ему свое полное подчинение, но почему-то он относился к ней совсем не так, как к ее братьям и сестрам. «Я не знаю почему, – сказала она, – но мой отец просто выбрал меня себе».

Позже она рассказала полиции, что отец мог наброситься на нее без предупреждения: в машине, на прогулке в лесу – и даже в подвале. А он тем временем все отрицал и клялся, что вступил с дочерью в сексуальный контакт лишь спустя некоторое время после того, как запер ее в подвале. Элизабет с ужасом ждала его возвращений, когда он приходил и безжалостно использовал ее, исходя из уверенности, что она принадлежит ему. Она была его имуществом, которым он был вправе распорядиться так, как ему заблагорассудится.

«Я не из тех, кто растлевает детей, – сказал он. – У нас с ней был секс только намного-намного позже».

Тем не менее стало ясно, что творилось что-то нехорошее, – слишком очевидны были сигналы. Элизабет, и так ощущающая себя белой вороной среди одноклассников, еще глубже ушла в себя. Криста Вольдрих, ее лучшая школьная подруга, сказала, что Элизабет всегда нужно было быть дома через полчаса после звонка с уроков. «Она никогда не разрешала мне приходить к ней в гости, – вспоминала Криста. – И всегда объясняла это только тем, что у нее очень строгий отец. Я никогда не видела его, но из-за влияния, которое он имел на нее, он всегда стоял между нами, и я почти чувствовала его постоянное незримое присутствие».

Еще одна школьная подруга рассказала, как пугала Элизабет мысль о том, «чтобы не успеть домой вовремя». «Когда мы приходили к ней домой, то всегда уходили сразу же, стоило только вернуться ее отцу».

Криста сказала, что, когда Элизабет вступила в переходный возраст, стало бросаться в глаза, насколько боязливо чувствовала она себя вне стен класса: «Мне казалось, что в школе она ощущает себя свободнее, чем дома. Иногда, когда пора было возвращаться домой, она вдруг умолкала – и следом за ней я. Это было своего рода немое подчинение».

Теперь уже известно, что отец избивал Элизабет. Другие одноклассники вспоминали, что девушка иногда прогуливала уроки физкультуры из страха, как бы учитель не заметил синяков, которыми было покрыто все ее тело. Криста Готцингер, одноклассница Элизабет, с которой отец обращался также жестоко, сказала: «Мы научились терпеть побои... Мы научились собираться с силами, даже когда боль была невыносимой».

О том, что Фрицль бил своих детей, поведала и еще одна школьная подруга, пожелавшая остаться неизвестной. «Он не лупил их, не давал пощечин, – сказала она. – Он наносил удары кулаками. Ее брат как-то сказал мне: „Эта скотина когда-нибудь забьет нас до смерти“».

Элизабет росла, взрослела и с каждым годом становилась все более женственной. Тогда Фрицль стал пугающе собственнически относиться к своей дочери. Он впадал в безудержный гнев, если она модно одевалась, делала макияж или засматривалась на мальчиков. Криста Вольдрих видела, какое действие производят на Элизабет эти вспышки бешенства. «Она стала очень угрюмой и замкнутой, – сказала Криста. – Ей нельзя было ни выходить вечером за порог, ни приглашать друзей к себе. Мне кажется, только в школе она чувствовала себя спокойно, хотя никогда не была отличницей».

Она развивалась совсем не так, как многие другие девушки. У нее не было ни малейшего шанса сблизиться с парнем или просто влюбиться. «Она была такой красивой, что у нее могло бы отбоя не быть от кавалеров, но их никогда не было, – сказала Криста. – Она просто сидела тихо в углу, и никто не замечал ее. Когда я вспоминаю об этом, то не могу понять, почему учителя не заподозрили, что что-то здесь не так?»

И хотя все в школе знали, что Фрицль жестоко обращается с дочерью, даже ее лучшая подруга Криста не подозревала тогда об их сексуальной связи. «Растление в одиннадцать лет? – удивилась она, когда наконец все вышло наружу. – Не так давно я пыталась понять, почему ничего не замечала, когда мы учились в школе. Теперь, конечно, ясно, почему она никогда не заикалась ни о мальчиках, ни о сексе. Оглядываясь теперь назад, я понимаю, почему она многого недоговаривала и почему была такой отстраненной и тихой, но тогда нам этого было не понять. Ты просто думаешь: наверное, у нее был плохой день».

В 1978-м, когда Элизабет было двенадцать лет, Йозеф Фрицль подал прошение разрешить ему переоборудовать подвал под ядерное убежище. В годы холодной войны это никого не удивляло. Австрия была на передовой линии в конфронтации советского и западного блоков. Амштеттен находился едва ли в полусотне километров от нашпигованной охраной границы, которая отделяла Запад от Востока. Обе стороны-противницы потрясали ядерным оружием. Ситуация оставалась неизменной до падения Берлинской стены в 1989 году.

Следующие пять лет Фрицль единолично выстраивал укрытие. Но рано или поздно ему должна была понадобиться помощь в установке железобетонной двери, которая весила треть тонны.

Он даже не утруждался скрывать от кого-то это строительство. Однажды он укрепил на крыше дома промышленный подъемник. Мощнейшее поднимающее устройство прямо над входом в подвал. Фрицль установил его, чтобы поднимать тяжелые бетонные блоки по мере превращения бункера в непробиваемую крепость. Механизм также мог быть использован для перемещения заполненной бетоном железной двери темницы, которая открывалась только электрической системой, приводящейся в действие дистанционным управлением.

В 1983 году местные власти явились к нему проверить его работу и дали свое «добро». Проверяющие строители осмотрели подземный бункер, а служба пожарной безопасности проверила печь для сжигания мусора в нескольких метрах от тайного убежища, в которой много лет спустя он сожжет тело мертвого ребенка. Проверяющие подтвердили безопасность вентиляционной шахты, поставили Фрицлю печать «одобрено» и ушли. Ему выдали ссуду из государственного фонда на продолжение строительства, а еще позднее дали разрешение на расширение подвала и проведение в него водопровода. В глазах правления он был просто хорошим семьянином, который пытался защитить своих жену и детей на случай ядерного взрыва. Сегодня это кажется странным, но тогда глаза у страха были велики. Учитывая прохладную политическую обстановку, другого никто и предположить не мог. Только сейчас стало понятно, что Фрицль строил тюрьму, куда уже тогда собирался заключить Элизабет.

В пятнадцать лет Элизабет окончила школу, и пока ее старшие братья и сестры разбегались, создавая свои семьи, она оставалась под неуклонным надзором отца и была направлена на постоянную работу в отцовскую гостиницу на берегу озера в кемпинге.

Элизабет было шестнадцать, когда она сбежала. Она устроилась официанткой в придорожной закусочной и жила в хостеле, но Фрицль поймал ее и вернул домой. Все знали о попытках Элизабет сбежать от отца – так уверял Альфред Дубановски, который знал ее по школе. «Когда она исчезла, все только об этом и говорили, – сказал он. – Мы знали, что Элизабет уже пыталась как-то сбежать, и решили, что она сделала это снова, потому что она жаловалась кому-то из нашей компании, что с нее уже хватит, что она больше не может жить дома, что отец снова избил ее, что она страдает из-за него. Элизабет говорила, что боится его».

Еще до своего заточения Элизабет большую часть времени проводила в стенах дома, потому что, по ее собственному признанию, отец не позволял ей выходить на улицу. Но когда она стала старше, то покидала дом и без спроса, как ни старался отец остановить ее. «Она была прекрасной девчонкой, только чересчур стеснительной и задерганной, – сказал Дубановски. – Ее нужно было хорошо узнать, прежде чем она начинала доверять людям, но мы с ней стали очень близки. Мы много времени проводили вместе, ходили на одни и те же занятия – мы были друзьями. Мы даже пару раз танцевали вместе. Все ходили на дискотеку Белами в начале улицы, но ей редко разрешали присоединиться к нам».