А Колпакиди - Главный противник - ЦРУ против России

• Название: Главный противник - ЦРУ против России
• Автор: А Колпакиди
• Жанр: История

---

Каждый шпионский полет тщательно готовился. Много времени занимало изучение карты Советского Союза. В обязательную экипировку каждого пилота входил надувной резиновый плот, небольшой запас воды и продовольствия, компас, сигнальные ракеты, спички, пакет первой помощи и добротный зимний охотничий костюм. Кроме того, пилоту вручался составленный на 14 языках плакат с надписью: "Я американец и не говорю на вашем языке. Мне нужны пища, кров и помощь. Я не причиню вам вреда. У меня нет преступных намерений в отношении вашего народа. За помощь вас ждет вознаграждение". Для облегчения контакта с гражданами СССР ЦРУ давало каждому летчику 7,5 тысяч советских рублей, золотые наполеоновские франки и золотые кольца с часами.

В сентябре 1956 года подразделение "10-10" начало первые разведывательные полеты. Объекты разведки и очередность их фотографирования определяло ЦРУ после консультаций с военными, Комиссией по атомной энергии и другими ведомствами. Наряду с главной, определялась и запасная цель - в случае, если интересующий разведку район окажется покрытым облачностью, летчик, чтобы использовать каждый вылет с максимальной отдачей, должен был исследовать резервные цели.

Приказ о первом вылете застал Пауэрса врасплох. Он шел по территории зоны, когда внезапно его остановил командир отряда полковник Эд Перри и совершенно обыденным голосом произнес:

- Ну, вот вы и летите, Пауэрс.

- Когда?

- Если погода продержится, дня через два.

Такой срок давался летчикам, чтобы они могли подготовиться к полету, изучить карту, продумать различные маршруты. Свой первый разведывательный полет в советское воздушное пространство, в ноябре 1956 года, Пауэрс запомнил навсегда. Позднее он так опишет его в своих мемуарах: "Утром я еще раз внимательно просмотрел карты с маршрутами, нанесенными кодовыми цветами: синим, красным, коричневым. Синий обозначал общее направление; на этих участках допускалось некоторое отклонение от курса. Красные линии отмечали районы расположения объектов; их следовало придерживаться возможно точнее. По обе стороны от проложенного курса шли пометки, указывающие пункты включения той или иной электронной и фотоаппаратуры. Коричневым цветом были обозначены запасные базы - на тот случай, если я почему-либо не смогу вернуться в Инджирлик. После того как мне сообщили сводку погоды, офицер разведки спросил, не хочу ли я взять ампулу с цианистым калием. Я отрицательно покачал головой, так как боялся, что ампула разобьется в кармане и яд попадет на тело. Самолет уже подтянули на взлетно-посадочную полосу. По сигналу начал разбег, достигнув заданной высоты, лег на курс. Ровно через 30 мин после вылета потянулся к кнопке радиовызова. Самолет находился слишком близко от русской границы, поэтому обычный разговор мы заменили заранее разработанными кодовыми радиосигналами. Если все пойдет нормально и я смогу продолжать полет, пошлю в эфир два щелчка, которые примет база. В ответ она пошлет один щелчок, означающий: сигнал принят, продолжать полет как намечено. Если же я услышу три щелчка, значит, полет отменяется, тогда я должен немедленно развернуться и возвращаться на базу. Это будет мой последний радиоконтакт со своими. Я послал в эфир два щелчка. Через мгновение в ответ послышался один сигнал. Полет продолжался, я пересек турецкую границу между Черным и Каспийским морями и проник в воздушное пространство России..."164. Первый полет прошел удачно. Последующие уже не так запомнились Пауэрсу.

Испытания советских баллистических ракет в 1957 году прибавили работы подразделению "10-10". Однако возросла не только ценность полетов "У-2" над советской территорией, но и риск этих полетов. Поэтому для поощрения пилотам объявили, что все они награждены крестом "За летные боевые заслуги". Срок действия 18-месячного контракта подходил к концу, и ЦРУ предложило пилотам продлить его еще на один год. Пауэрс и еще несколько летчиков согласились, но выторговали право привезти на базу в Инджерлик свои семьи. Разведчикам скрепя сердце пришлось пойти на это нарушение инструкций, и молодая жена Пауэрса прибыла к нему в Турцию.

В ноябре 1958 года Пауэрс, один из немногих членов первоначального состава группы, продлил свой контракт еще на год. И вот в 1960 году перед пилотом поставили новую задачу. Это вторжение мало напоминало предыдущие операции - "У-2" впервые должен был пересечь всю территорию СССР. Поднявшемуся с базы в Пешаваре в Пакистане самолету предстояло пролететь 6 тысяч километров и приземлиться на норвежской базе Буде. Пауэрс был обязан охватить все объекты по маршруту Душанбе - Аральское море - Челябинск Свердловск - Киров - Архангельск - Кольский полуостров - Кандалакша Мурманск - Баренцево море. Обслуживающая бригада и самолет были заранее доставлены в Пакистан, а вскоре туда прибыл и Пауэрс.

Первоначально полет был назначен на среду, но несколько раз откладывался. И вот наконец на рассвете 1 мая Пауэрса разбудили и велели готовиться к полету. В 5 часов 20 минут по местному времени летчик уже сидел в кабине "У-2", ожидая окончательного приказа. Старт был назначен на 6 часов утра, но приказ о вылете задерживался. Наконец, к машине подбежал полковник Шелтон и объяснил причину задержки - ждали разрешения Белого дома. "Такое, - вспоминает Пауэрс, - случилось впервые. Обычно о санкции президента сообщалось задолго до полета. Мне предстояло лететь без радиосвязи с землей, поэтому в воздухе можно было надеяться только на секстант. Однако, поскольку все расчеты делались исходя из времени вылета в 6 ч утра, секстант становился бесполезным. Я был уверен, что полет отменят, и уже мечтал сбросить пропитанную потом одежду, как вдруг в 6 ч 20 мин поступил сигнал: взлет разрешен"165. Он немедленно завел двигатель и взлетел.

Многое в истории этого самого знаменитого шпионского полета, существенно повлиявшего на советско-американские отношения, до сих пор неясно. В частности, открытым остается вопрос: давал или не давал президент Эйзенхауэр санкцию на проведение этого перелета. Когда разразился крупнейший международный скандал и после попытки неуклюжего отрицания вашингтонская администрация все же взяла на себя ответственность за него, американский глава государства во всеуслышание заявил: "В качестве президента... я беру на себя полную ответственность за одобрение всех различных разведывательных программ, принятых нашим правительством для осуществления военной разведки и оценки ее данных"166. В беседе с главой аппарата Белого дома Ш. Адамсом Эйзенхауэр выразился еще конкретнее: "Я лично рассматривал каждый такой полет. Когда мне принесли план данного полета над Россией, я утвердил его вместе с другими, намеченными разведкой"167.

Однако все эти признания нельзя рассматривать однозначно. Они делались, когда скандал бушевал вовсю, и в то время честь профессионального военного могла попросту не позволить Эйзенхауэру признать тот постыдный факт, что он не в состоянии контролировать собственную разведку. Перед лицом мирового и американского общественного мнения он, чтобы спасти честь мундира, был вынужден брать на себя ответственность за ее акцию. Кроме того, есть достаточно много данных, позволяющих считать, что президент к этой операции действительно был непричастен. Известно, что, стремясь к нормализации советско-американских отношений, Эйзенхауэр возлагал большие надежды на парижскую встречу в верхах руководителей США, СССР, Англии и Франции. По некоторым данным, именно тогда планировалось подписать договор о запрещении испытаний ядерного оружия в трех средах, который должен был стать первым шагом в ограничении гонки вооружений и началом конца "холодной войны". Президент отлично понимал значимость этого впервые открывающегося исторического шанса и едва ли поставил бы переговоры под угрозу срыва из-за какой-нибудь неуклюжей разведывательной акции. Еще в феврале 1960 году Эйзенхауэр заявил в консультативном совете по разведывательной деятельности: "Если один из разведывательных самолетов будет потерян в момент, когда мы будем заняты переговорами, меня тем самым могут лишить возможности предпринять элективные действия"168.

Но ведь именно этого и хотели фанатично ненавидящие Советский Союз братья Даллесы! Бывший полковник ВВС США Ф. Праути прямо указывает, что перед встречей в Париже Эйзенхауэр запретил все полеты "У-2" над социалистическими странами. "Приказ президента был нарушен, - констатирует этот свидетель. - Кто-то расстроил встречу в верхах"169. Самолеты-шпионы дважды, сначала 9 апреля, а затем и 1 мая, вторгались в советское воздушное пространство. Обращает на себя внимание, что оба раза перед летчиками ставились сложнейшие трудновыполнимые задачи: первый раз одновременно облететь четыре секретнейших объекта, второй раз - впервые за операцию "Перелет" пересечь всю советскую территорию с юга на север. Провокационный и вызывающий характер полета Пауэрса усиливался еще и тем, что он был осуществлен 1 мая, в один из наиболее почитаемых советских праздников. Если самолет будет обнаружен, то этот полет трудно расценить иначе, чем намеренную пощечину руководству СССР. Вдобавок, как уже отмечалось выше, из-за задержки вылета Пауэрса лишили возможности точно ориентироваться в полете. "У-2" взлетел с пакистанской территории, а ЦРУ уведомило президента, как это явствует из его мемуаров, об исчезновении самолета, поднявшегося в воздух якобы с базы Адана в Турции. Заведомо ложные данные были представлены Эйзенхауэру и о маршруте полета. Все это в комплексе наводит на мысль о том, что операция с Пауэрсом была задумана и осуществлена Алленом Даллесом не столько против Москвы, сколько против собственного президента, вздумавшего договориться с русскими. Если это так, то летчика заведомо посылали на убой в надежде, что вызванный инцидентом скандал сорвет намеченную встречу в верхах.