Елена Сенявская - Гроза на краю Вечности

• Название: Гроза на краю Вечности
• Автор: Елена Сенявская
• Издательство: Линор
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 1996
• ISBN: 5-900889-20-3

Елена Сенявская (р. 1967 г.) — историк, поэт, писатель-фантаст, драматург. Автор поэтического сборника "Круговорот" (М., 1996 г.) и книги лирической фантастики "У Вечной реки" (М., 1996 г.). Цикл новелл "Гроза на краю Вечности" продолжает традицию этого редкого жанра, соединяя черты жесткой "военной" прозы и тонкого психологизма, глубокой, щемящей лирики. Неразрывна наша связь с прошлым, тени его живут в душе, подчас более реальные, чем мы сами. И путешествие во времени — это прежде всего открытие себя…

---

— Ох, и влетит нам! — развалившись в кресле, с мечтательным видом констатировал Дан. — Шеф не простит…

— А мы ему не скажем, не скажем, не скажем! — напевал Кирилл, готовя машину к работе. — Не все ему одному копаться в своей родословной. Я тоже желаю знать, о чем думал мой прапрадедушка.

— Если праправнук пошел в него, то явно ни о чем серьезном, — невинно заметил Дан. — Легкомыслие — это наследственное…

— Ладно-ладно! — мстительно пообещал Кирилл. — Вот сейчас заброшу нас обоих в средневековье, а там вызову на дуэль и наделаю в тебе дырок!.. Ты как предпочитаешь — на шпагах или пистолетах?

— Вот еще! — фыркнул Дан. — Было бы с кем драться! Я не уверен в твоем дворянском происхождении…

— Тоже мне, граф! — засмеялся Кирилл, но внезапно умолк, тревожно разглядывая шкалу времени. — Похоже, экскурсия отменяется, — мрачно сообщил он. — Наш пылесос заклинило на двадцатом веке. Сами не справимся. Придется вызвать механика…

— А может, рискнем? Какая разница, где развлекаться? — осторожно заметил Дан. Отступать именно теперь ему не хотелось.

— А техника безопасности? — Кирилл колебался. — Неисправность может оказаться серьезной. Если загремим, кто нас тогда вытащит?

— Ну, как хочешь, — пожал плечами Дан. — Другого случая может и не быть, — добавил коварно и отвернулся, насвистывая арию Мефистофеля.

— Ладно! — решился, наконец, Кирилл. — Подключаемся по очереди. Чур, я первый! — он натянул на голову шлем и лихо подмигнул приятелю. — Ну, поехали, что ли?..

Пальцы уверенно нажали на пуск — и в тот же миг сознание его взорвалось, разлетелось на биллионы частиц — и угасло, погрузившись во тьму. А потом — спустя минуты или столетия — забрезжил неровный свет, похожий на вспышки молний, — словно где-то на самом краю Вечности бушевала ночная гроза…

* * *

Вслед за саперами ползли они по минному полю, отделявшему их от немецких позиций. Но вот мины кончились. Бойцы из прикрытия остались сторожить коридор и ждать их возвращения, а пятеро разведчиков бесшумно двинулись дальше, врастая в землю, сливаясь с ней при каждой вспышке ракеты…

Вторую неделю на их участке фронта не могли взять языка. А немцы как-то притихли, затаились, гады… И не одному майору Воронину казалось подозрительным это неожиданное затишье. Интуиция и опыт подсказывали: готовят какую-то пакость. Но какую? Не исключено, что скрытно перебрасывают войска. вот и неслись в полк указания сверху — требовали, молили, грозили: Нужен язык! И разведчики шли в поиск. И возвращались — ни с чем. Не все возвращались. Троих уже вытащили оттуда на плащпалатке. И, глядя в воспаленные глаза осунувшегося, со впалыми щеками, лейтенанта Голина, четвертые сутки подряд уходившего в ночь, комполка повторял глухо: Сделай это, сынок!.. И разведчики, отоспавшись часа три в ротной землянке, с темнотой снова и снова пытались нащупать щель в немецкой обороне, проскользнуть на ту сторону.

* * *

…Вот и первая линия траншей. Перевалившись грудью через бруствер, лейтенант бесшумно соскользнул вниз. Возле самого уха слышалось прерывистое дыхание сержанта Павловского. Шурша, осыпался песок — спрыгнули Круглов, Асманов, Савченко. Вот и все пятеро рядом…

— Туда! — не шепнул — выдохнул Голин, будто десятым чувством уловив, где немцы.

Разведчики цепочкой двинулись по траншее, метрах в трех друг от друга. Резкий поворот… Еще один… Лейтенант едва не налетел на часового, застывшего у входа в блиндаж — огонек сигареты блеснул в двух шагах. Голин не успел ничего подумать. Тело сработало само — он прыгнул… Немец не вскрикнул, как куль, свалился к его ногам. Лейтенант выдернул финку, машинально вытер ее о шинель часового… Слегка приоткрыл дверь. Она скрипнула предательски. Снизу, из глубины прокуренного блиндажа кто-то недовольно окликнул:

— Вас ист дас, Отто?!

Луч фонарика ударил в глаза лейтенанту, ослепил…

— Руссишен!.. — отчаянный крик.

Метнувшись в сторону, ослепленный Голин дал наугад очередь из автомата. Подоспевший Павловский, ругнувшись, отшвырнул лейтенанта от входа и, метнув вовнутрь гранату, захлопнул дверь. Глухой взрыв встряхнул землю. И сразу же темнота всколыхнулась, нити трассирующих пуль расчертили воздух, залаял невдалеке пулемет, полетели ракеты…

— Отходим! — хрипло выдавил Голин, скрипнув зубами и проклиная себя за минутную растерянность, погубившую дело. Надо было брать часового! Не удержался… Неужели опять с пустыми руками? — мелькнула мысль.

Разведчики кинулись обратно по ходу сообщения. Наперерез им откуда-то сбоку выскочили трое… Голин выстрелил. Один из немцев повалился, другой отпрыгнул назад и скрылся за поворотом. Опередивший командира сержант замахнулся прикладом на третьего, но прежде, чем он успел опустить его на чужую каску, автоматная очередь полоснула поперек груди. Павловский захрипел и, судорожно хватая пальцами воздух, медленно осел на дно траншеи…

— Женька! — вскрикнул Голин и всем телом обрушился на фрица, выбивая у него оружие. Вдвоем с Савченко они опрокинули и навалились на жилистого унтера, извивавшегося под ними и все норовившего ударить лейтенанта в живот. — Вяжи его, суку, крепче! — сквозь стиснутые зубы просипел Голин, сжав немца так, что тот на секунду затих. Мельком взглянул туда, где сидел, привалившись спиной к брустверу, неловко подвернув под себя левую ногу, Женька Павловский…

Выпустив пару очередей по вновь появившимся фрицам, Круглов и Асманов подхватили сержанта. Савченко, будто куль, взвалил на спину пленного. Под градом пуль выскочили они из траншеи. Но уже метров через сорок пришлось скатиться в воронку — немцы осатанели, били по нейтралке перекрестным огнем, точно прощупывая каждый метр.

Застонав, схватился за плечо Голин:

— Зацепила, зараза…

Только через час, когда немного стихло, разведчики доползли до коридора в минном поле и вырвались к своим. Бойцам из прикрытия тоже досталось — во время обстрела были ранены двое…

* * *

Воронин сидел, вцепившись пальцами в кобуру и бешено сверля глазами жилистого унтера с сухим, застывшим, как маска, лицом. Немец молчал. И кроме того, что было записано в солдатской книжке, вытянуть из него не удавалось.

— Ты будешь говорить, сволочь?! Душу вытрясу! — рассвирепев, наконец, крикнул майор, вскочил из-за стола и так ударил по нему кулаком, что пустая металлическая кружка подскочила и жалобно звякнула.

Пленный поднял на него холодные глаза.

— Вы можете меня расстрелять, — устало и очень тихо сказал он. — Это в вашей власти. Но заставить меня нарушить присягу вы не можете. Я не стану вам отвечать…

Комроты, немного знавший немецкий, поперхнулся, переводя эти слова.

Не скажет, — понял Воронин. — Этот не скажет. Ни здесь, ни в штабе дивизии… Злость куда-то ушла, остались только досада и горечь. Он поморщился, как от зубной боли: Сколько ребята мучились — и вот, на тебе!.. — и хмуро приказал конвоиру:

— Увести!

И пока немца выводили из землянки, смотрел, стиснув зубы, ему в спину — чуть сгорбленную, упрямую…

— Заготовь наградные на разведчиков, — сухо велел он писарю, при этих словах удивленно поднявшему брови. — Что смотришь? — раздраженно повысил голос. — Они тут ни при чем. Они свое сделали…

И подумал — болезненно и безнадежно: Придется посылать снова. Этой же ночью. Язык нужен. До зарезу нужен язык!..

* * *

…Над нейтральной полосой взлетела и зависла ракета, осветив мертвенно-белым светом изрезанную равнину с редким кустарником, выхватив из темноты кромку леса. Разведчики вжались в землю. До немецких траншей оставалось полсотни метров…

* * *

Дан смотрел на обмякшего в кресле Кирилла и колебался: подождать, пока он вернется, или, не теряя драгоценного времени, отправиться в прошлое самому? Подстраховаться, конечно, не мешает, но почему он должен скучать здесь, когда друг уже вовсю развлекается?! Это несправедливо!.. Да и что особенного может произойти? Путешествие-то ненастоящее! Сеанс погружения в генетическую память — так называет его шеф. Запускаем машину, выбираем эпоху, остальное — дело техники. И вот уже ты — не ты, а твой далекий предок. Просто, как все гениальное… Правда, шеф никого к машине не подпускает, проводит испытания на себе и при этом бубнит с утра до вечера: Рано вам, мальчики, прошлое ворошить. Память предков — тяжелая ноша. Не всякий ее поднимет… Ну как тут не воспользоваться его отсутствием и не вкусить запретный плод! А там — будь что будет!..

Дан взглянул на шкалу времени: 1943-й год. Эк, куда занесло Кирилла!.. Хорошо еще, не в тридцать седьмой, — подумал, невольно вздрогнув. — Ладно, пора и нам в путь… Он придвинул кресло поближе к пульту, надел утыканный проводами шлем, покрутил ручку настройки, пытаясь передвинуть стрелку шкалы немного повыше. Она дернулась и снова застыла, поднявшись только на два деления.