Энн Райс - Песнь серафимов

• Название: Песнь серафимов
• Автор: Энн Райс
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-45428-0

Так распорядилась судьба, что Тоби О'Дар, новоорлеанский подросток, увлекающийся музыкой и игрой на лютне, становится наемным убийцей. Десять лет он выполняет деликатные поручения государственных секретных структур, и однажды случилось так, что после очередного убийства он обнаруживает рядом с собой свидетеля. Причем свидетеля не такого, от которого можно избавиться привычным для Тоби способом. Это ангел, и, к удивлению убийцы-профессионала, небесный гость предлагает Тоби поступить на службу к высшим силам в обмен на искупление грехов. Первое задание для новоиспеченного агента — отправиться в Англию XIII века с секретной миссией, от которой зависит исход вечной борьбы между Богом и Его противником дьяволом.

Новый роман от автора знаменитых «Вампирских хроник» публикуется на русском впервые.

---

Снова раздались изумленные возгласы, когда Роза подошла к епископу. Она скромно поклонилась ему, как кланялись все присутствующие, включая графа.

Епископ в митре и полном облачении из тафты был гораздо моложе, чем я предполагал. Он тут же отдал приказ привести из комнаты в башне Меира и Флурию, а также старого иудея Исаака и его семью.

— Пусть приведут всех евреев, — заключил он.

В зал набилось множество грубого вида мужчин, с ними женщины и дети. Тех людей с дубинами, похожих на разбойников, не допустили в зал, и они пытались криками привлечь к себе внимание, пока епископ не приказал утихомирить их.

Я понял, что ряд вооруженных солдат за спиной епископа — это его собственная стража.

Меня трясло, и я изо всех сил старался это скрыть.

Вошла леди Маргарет, по такому случаю разодетая в великолепные шелка. С ней была Элеонора, и она плакала.

Леди Маргарет тоже была готова заплакать.

Когда Роза снова откинула капюшон и склонилась перед епископом, люди снова стали переговариться.

— Тишина! — потребовал епископ.

Я был охвачен ужасом. Никогда в жизни я не волновался так сильно, как на том суде. В зале собралось множество народу, и мне оставалось только надеяться и молиться, чтобы нескольким отрядам солдат удалось сохранить порядок.

Епископ был явно рассержен.

Роза остановилась перед ним. По обеим сторонам от нее стояли Годуин и Найджел.

— Вы видите, ваше преосвященство, — произнес граф Найджел, — что девочка жива и невредима. Она вернулась, дабы предстать перед вами, хотя путешествие далось ей нелегко после недавней болезни.

Епископ сел на стул с высокой спинкой, но все остальные остались на ногах.

Нас теснила толпа, новые люди напирали, пробивая себе дорогу в зал.

Леди Маргарет и Нелл внимательно рассматривали Розу. А она разразилась слезами и спрятала лицо на плече Годуина.

Леди Маргарет придвинулась ближе, осторожно тронула Розу за плечо и спросила:

— Ты та самая девочка, которую я так нежно любила? Или ты ее сестра-близнец?

— Моя госпожа, — отвечала Роза, — я вернулась, оставив сестру в Париже, чтобы доказать, что я жива. — Она всхлипнула. — Я потрясена тем, что мой отъезд причинил столько бед матери и отцу. Неужели вы не понимаете, почему я уехала среди ночи? Я хотела присоединиться к сестре. Не просто к ее жизни в Париже, но к христианской вере. Я не могла навлечь позор на моих родителей.

Она высказала это с таким волнением, что леди Маргарет лишилась дара речи.

— Ты готова поклясться, — заговорил епископ, и его голос разнесся по всему залу, — что ты именно та девушка, которую знают эти люди, а не ее близнец, помогающая скрыть факт убийства собственной сестры?

Собрание зашумело.

— Ваше преосвященство, — обратился к епископу граф, — могу ли я не знать девочек, состоящих на моем попечении? Это Лия, и она снова больна из-за того, что ей пришлось повторить трудное путешествие.

Но внезапно всеобщее внимание было отвлечено появлением евреев, которых держали в башне. Первыми в зал вошли Флурия и Меир, вслед за ними — Исаак, лекарь, и еще несколько жавшихся друг к другу иудеев, выделявшихся по нашивкам на груди, но не по каким-либо иным признакам.

Роза вырвалась из объятий графа и подбежала к матери. Обливаясь слезами, она обняла Флурию и воскликнула достаточно громко, чтобы слышали все:

— Я навлекла на тебя бесчестье, причинила тебе невыразимую боль! Прости меня! Мы с сестрой любим тебя, хотя и приняли крещение. Сможете ли вы с Меиром нас простить?

Она не стала ждать ответа, а просто обняла Меира. Тот без слов поцеловал ее, белый от страха и растерявшийся от всего происходящего.

Леди Маргарет сверлила Розу угрюмым взглядом, потом обернулась к дочери и зашептала ей что-то.

Девочка сейчас же подошла к Розе, обнимавшей за плечи Флурию, и спросила:

— Но почему, Лия, ты не написала нам о том, что приняла крещение?

— Как я могла? — отозвалась Роза, по-прежнему обливаясь слезами. — Что я могла вам рассказать? Ведь вы понимаете, каким ударом стало все это для моих любящих родителей. Что им оставалось делать, кроме как послать за солдатами графа и отправить меня к сестре в Париж? Они так и поступили. Но я не собиралась трубить на всю еврейскую общину о том, что предала родителей.

Она продолжала в том же духе, горестно рыдая и умоляя собравшихся понять ее чувства, так что никто не заметил, что она не произнесла ни одного знакомого имени.

— Если бы я не видела чудесные процессии на празднике, — произнесла она вдруг, на шаг приближаясь к краю пропасти, — я не поняла бы, почему моя сестра Роза приняла крещение. Но я их увидела и поняла, а как только выздоровела, поспешила к сестре. Я не могла предположить, что кто-то обвинит моих родителей в преступлении против меня!

Теперь ее юной собеседнице самой пришлось защищаться.

— Мы думали, что ты умерла, честное слово! — сказала она.

Прежде чем она смогла продолжить, Роза задала вопрос:

— Как вы могли усомниться в доброте моих родителей? Ведь вы бывали у нас в доме. Как же вы могли подумать, что они могут причинить мне вред?

Леди Маргарет с дочерью уже качали головами и бормотали, что они лишь делали то, что считали правильным, и их нельзя за это винить.

Пока все шло хорошо. Но теперь брат Антуан возвысил голос, эхом отразившийся от стен.

— Все это отлично сыгранная пьеса, — заявил он. — Мы прекрасно знаем, что у Флурии, дочери Эли, сегодня прибывшего в город, были дочери-близнецы. Однако они не приехали вдвоем, чтобы доказать невиновность Флурии. Откуда нам знать, что ты Лия, а не ее сестра Роза?

Со всех сторон голоса повторяли тот же вопрос.

Роза ни секунды не колебалась.

— Отец, — обратилась она к священнику, — разве моя сестра, новообращенная христианка, приехала бы сюда, чтобы защищать преступных родителей, если бы они совершили убийство? Вы должны мне поверить. Я Лия. И сейчас я хочу одного: вернуться к сестре в Париж вместе с моим опекуном графом Найджелом.

— Но как мы можем быть уверены? — спросил епископ. — Ведь близнецы похожи как две капли воды.

Он жестом велел Розе подойти ближе.

Зал был наполнен гулом сердитых спорящих голосов.

Но ничто не встревожило меня так, как решимость леди Маргарет: она выдвинулась вперед и, прищурившись, уставилась на Розу.

Роза снова повторила, что готова поклясться на Библии: она Лия. Теперь она жалеет, что сестра не приехала вместе с ней, но они даже подумать не могли, что друзья ей не поверят.

Леди Маргарет вдруг выкрикнула:

— Нет! Это не та девочка! Это ее двойник, но с другой душой и другим сердцем.

Мне показалось, что толпа сейчас взорвется. Злобные вопли неслись со всех сторон. Епископ потребовал:

— Тишина! Принесите Библию, чтобы девочка поклялась. И еще принесите священную книгу евреев. Пусть ее мать поклянется, что это ее дочь Лия.

Роза и Флурия испуганно переглянулись. Роза снова заплакала и кинулась в объятия матери. Флурия выглядела изможденной после заключения в башне, слабой и не способной что-либо сказать или сделать.

Книги принесли, но я так и не понял, что это за «священная книга евреев».

Меир и Флурия пробормотали ту ложь, какая от них требовалась.

Роза же потянулась к толстой Библии в кожаном переплете и, не раздумывая, положила на нее руку.

— Клянусь, — сказала она, и голос ее от волнения звучал приглушенно и хрипло, — клянусь всем, во что я верю как христианка: я Лия, дочь Флурии, воспитанница графа Найджела. Я приехала, чтобы восстановить доброе имя матери. Я прошу об одном: пусть мне позволят покинуть этот город в уверенности, что мои родители-иудеи свободны и не понесут наказания за мое отречение.

— Нет! — выкрикнула леди Маргарет. — Лия никогда не была так красноречива, никогда в жизни! Она показалась бы немой по сравнению с этой девушкой. Говорю вам, девушка обманывает нас. Она сама участвовала в убийстве сестры!

Тут граф вышел из себя. Он закричал так громко, как не кричал в этом зале никто, кроме епископа.

— Как вы смеете подвергать сомнению мои слова? — возмутился он и сверкнул глазами на епископа. — А вы? Как вы смеете сомневаться, если я говорю вам, что являюсь опекуном обеих девочек, а их образованием занимается мой брат?

Вперед вышел Годуин.

— Ваше преосвященство, прошу вас, не позволяйте делу зайти слишком далеко. Отпустите всех этих добрых иудеев по домам. Неужели вы не понимаете, какую боль испытывают родители, когда дети отрекаются от веры отцов? Я наставник этих девочек, я горжусь ими и люблю их истинной христианской любовью, но я не могу не сострадать их несчастным родителям.

На мгновение повисла тишина, если не считать лихорадочных шепотков. Толпа колыхалась из стороны в сторону, как будто народ собрался сыграть в какую-то странную игру.