Марина Порошина - Почти карнавальная история

• Название: Почти карнавальная история
• Автор: Марина Порошина
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-45748-9

Накануне Нового года Ирина осознала, что жизнь, как это ни прискорбно, не удалась. Сорокалетняя женщина, брошенная мужем, – нет ничего более банального, печального и безысходного.

А тут еще в местной газетке некто, пожелавший остаться неизвестным, дал объявление, что она хотела бы познакомиться с малообеспеченным мужчиной, потому что не в деньгах счастье.

Тот, кто хотел ей насолить, и представить не мог, что сделает ее счастливой – всего за одну новогоднюю ночь.

---

– А если ей ребенка родить? – предположила Маргарита. – Мужик что надо, породистый, дети красивые будут. И при деньгах. Он тогда от жены уйдет.

– Да боже упаси! – открестилась Ирина. – Зачем он ей нужен, сама подумай? Ей девятнадцать, ему сорок, там двое детей… Тоже, наверное, красивые. Да он и не уйдет, так ему плохо, что ли. А все заново начинать? Нет. Да ну их, кобелей, совсем совесть потеряли! Вот, смотри, я тут успела пролистать, пока тебя ждала…

Ирина вытянула из пачки газет, скопившихся за две недели, ту, где на обложке красовались знаменитый продюсер и актриса из тянувшегося весь год сериала. Она хохотала, старательно показывая безупречные зубки, он был несколько смущен, но очень доволен собой. Журналистов они старательно не замечали, изображая одиночество вдвоем, но профессионально выбирали наиболее эффектный фон и ракурс.

– Вот, смотри, совсем обалдели, – без особого, впрочем, возмущения говорила Ирина. – «Главный скандал года – развод Анастасии Попрыгунюк и ее тайный роман с Сергеем Бодуновым – завершился удивительной и красивой рождественской историей, случайными свидетелями которой стали мы, журналисты…»

– Случайными, как же! – фыркнула Маргарита.

– Нет, слушай, слушай: «Да, я выбираю Насте непростое кольцо, вы верно догадались, – засмущался актер. – Мне пока неудобно сейчас делать громкие заявления, потому что я еще официально не разведен. К сожалению, такой у нас суд. Думал, разведут быстро, но, как назло, судья заболела. И в этом году не успеем. Поэтому ждем». Ждут они так, представляешь? А ведь у нее, писали, двое детей маленьких, она их на отца бросила, и этот с женой двадцать лет прожил, почти как мы с Валей. Ну как им не стыдно, а? Судьи виноваты, что им невтерпеж! Или это все реклама, как считаешь?

– Погоди-погоди, – заинтересовалась Маргарита, перехватывая газету. – Не разведен еще, говоришь? А колечко-то сколько стоит?

– Четыреста тысяч. А что?

– А то, что жена этого Бодунова спокойно может при разводе потребовать половину стоимости этого колечка, потому как это имущество, нажитое в период брака. Представляешь, такое бы дело раскрутить, вот была бы огласка! Таких ситуаций, между прочим, множество, да только жены при богатых мужиках боятся судиться, как бы все не потерять, за ними же – сила. Вот мы людей отучаем бояться свои права отстаивать, знаешь, как со скрипом идет… А Валентин твой еще бросается на нас.

– Слушай, Ритка, как я тебе завидую! – неожиданно серьезно сказала Ирина.

– С чего это еще?

– Ты вот так своим делом увлечена, у тебя карьера, стажировки по всему миру, ты даже смотришь на все под своим углом…

– Специалист подобен флюсу, – подхватила Маргарита, желая перевести все в шутку.

Но Ирина не шутила:

– Да, у тебя работа. Карьера, поездки всякие, гранты. Азарт. Любовники были, и муж вон второй. И по два раза. А мою работу любить сложно, тем более за такую зарплату. Я ее терплю, раз уж выбрала. Мы оба Валину работу любим, она более осмысленная. Замуж как вышла двадцать лет назад, так ни на кого больше и не посмотрела. Любовь – то ли была, то ли нет, не помню уже, а сейчас – сплошное уважение, взаимопонимание и сотрудничество. Какая-то я недоделанная: к сорока годам ни одного мужика не встретила, чтоб вот так, как у тебя тогда с Володей, глаза загорелись – хочу, и все тут! Какие-то они все… тусклые. У тебя впереди еще столько – и в Кембридж ты съездишь, и машину новую себе купишь, а я на права сдала и сижу с ними, как курица, водить боюсь. Да и Валя против. И что у меня впереди? Старость, пенсия и внуки. Это при условии, что Горюнов великодушно согласится.

Выслушав непоследовательный монолог, Маргарита поняла, что подруга настроена серьезно и высказала то, о чем, должно быть, часто думала про себя. С одной стороны, она была удивлена: Ирина, спокойная и сдержанная, никогда не жаловалась на судьбу, ровно относясь ко всему, что в ее жизни происходило, за исключением, пожалуй, дочкиного «романа». Конечно, и Маргарита, и Неля давали куда больше поводов для обсуждения в их нешироком дамском кругу, но к этому все привыкли. С другой – ничего удивительного: Маргарита всегда подозревала, что таких тихих многолетних идиллий, как у супругов Литвиненко, на самом деле не бывает, и то, что она узнала за последние дни, лишь подтвердило ее человеконенавистническую гипотезу.

Ирину было очень жаль. Маргарита по своему опыту знала, что нет ничего хуже таких, как у нее, «зависающих» ситуаций, когда все не так плохо, чтобы решаться на кардинальные перемены, и в то же время тоска разбирает – хоть волком вой. Поэтому она молчала, не зная, что сказать, а Ирина, глядя в сторону, старательно разглаживала сгибы газеты, с обложки которой застенчиво улыбался любвеобильный продюсер, вовсе не боящийся крутых перемен.

Звонок в дверь прервал неловкое молчание, Ирина отправилась открывать, а Маргарита решила унести в кухню тарелки, чашки и блюдца. Последнее блюдце со скарабеем, только что привезенное из Египта, едва не выпало у нее из рук, когда она услышала голос Литвиненко из коридора – нет, она не испугалась, это было не в ее характере, но меньше всего ей хотелось встречаться с этим напыщенным самовлюбленным болваном, который хочет всех заставить плясать под его дудку, а себе прощает всякие шкодливые делишки. Ох, был бы ты, Литвиненко, не Иркиным мужем, я бы тебе устроила цирк с доставкой на дом!

– Ириша, у нас гости? – гудел Валентин в прихожей. – А я освободился пораньше, ну ее к черту, эту работу, домой хочется, соскучился в этих египетах…

Заглянул в кухню и замер на пороге. Маргарита насмешливо наблюдала, как меняется выражение его лица: от благодушно-расслабленного – к удивленному, растерянному, злому.

– Вот и хорошо, что пораньше, отпуск есть отпуск, – идя следом за ним, говорила Ирина. – Мы тут с Ритой смеемся: а правда, если муж любовнице кольцо купил за полмиллиона, она может половину себе потребовать? Деньгами или просто так, полкольца? Про Бодунова, помнишь, я тебе говорила… Ты что, Валя?

Маргарита, так и не дождавшись от Литвиненко хотя бы нейтрального «здрасьте», тоже разозлилась – она не позволит обращаться с собой, как с тряпкой. И добавила:

– И если шубу норковую, голубую там или зеленую, то тоже пополам с женой, правда, Валя?

И тут застигнутый врасплох Валентин, который всегда гордился своим умением внешне не проявлять эмоций, совершил роковую ошибку – он сорвался.

– Какую шубу, что ты несешь?! – заорал он.

Увидел, как у жены и ее подруги изумленно расширились глаза – его реакция и в самом деле была неадекватной, ведь можно было все принять за шутку, не понять и не заметить, но уже не мог остановиться. Литвиненко испугался, а лучший способ защиты, как известно – нападение.

– Я тебе ясно сказал: чтобы ноги твоей не было в нашем доме! Довольно ты меня компрометировала, так теперь я еще и дело ваше чертово веду, а ты смеешь ко мне домой являться!

– Я не к тебе пришла, – подозрительно спокойно начала Маргарита. – Я пришла к своей подруге. В ее дом. А тебя не было. Ты был на работе. Ты предупредил, что будешь работать до вечера. Еще не вечер, Валя.

– Я раньше освободился, – глядя в ее сузившиеся темно-серые глаза, Валентин понял, что сказал это зря, но было уже поздно.

– А что, сегодня в «Голливуде» Наташина смена? Бедняжка, она и перед Новым годом все дни работала, и сейчас отдохнуть не дают. Не повезло, да?

– Какая Наташа? Твоя парикмахерша, что ли? – улыбаясь, переспросила Ирина, обманутая спокойным тоном подруги, лица которой не видела, потому что смотрела на мужа. И уже по его вытянувшейся физиономии немедленно и бесповоротно поняла, о чем идет речь.

И тогда обычно расчетливый и хладнокровный Литвиненко сделал еще одну роковую ошибку – он сбежал. А что ему оставалось делать в присутствии этой стервы, которая откуда-то знает про его Наташу и ни перед чем не остановится (это он тоже понял по ее глазам)? Правда, уходя, он сильно хлопнул дверью и довольно громко – чтоб услышали с гарантией – назвал Марго «чокнутой дурой», но это были, он и сам понимал, полумеры.

Когда дверь захлопнулась, Маргарита осознала, что ввязалась в объявленную ей войну, соразмеряя силы свои и противника, но позабыв в азарте о тылах, обозах и о том, что среди мирного населения могут быть жертвы. Рита повернулась к Ирине – и, к своему великому изумлению, не увидела в ее глазах ни слез, ни вопроса. Ирина все поняла. Наверное, она догадывалась и раньше, а тут парикмахерша Наташа, ее голубая шуба, над которой они так смеялись, и тюменские командировки преданного супруга сложились в общую четкую картину.

Поэтому то, что была вынуждена ей объяснить Маргарита, не стало для Ирины открытием. Или почти не стало.

– Ириша, ты прости меня, а? Ну, дура я, не удержалась, – каялась Маргарита. – Я же не думала, что он так… отреагирует. Виновата я. Поклялась себе молчать и ляпнула. Слушай, ну вы же помиритесь еще. Он вернется и прощения просить будет, ты же правильно говорила, что неохота им на пятом десятке все заново начинать… – Маргарита говорила эту чушь, чтобы не молчать, и ненавидела себя. Она видела, что Ирина ее не слушает, что в ней началась какая-то внутренняя работа, которая еще неизвестно к чему приведет. – Ир, мне уйти, да? Скажи, я уйду. А если надо – останусь. Ну не молчи, а?