Лев Канторович - Бой

• Название: Бой
• Автор: Лев Канторович
• Жанр: История

---

- Боже мой, как ты презрительно разговариваешь со мной! - сказал Борис и засмеялся.

Маша тоже засмеялась и, смеясь, посмотрела на него.

- Маша... - сказал он тихо.

"Вот сейчас... Сейчас он скажет..."

- Маша... - сказал он еще раз.

- Да... - сказала она.

Он тяжело вздохнул.

- Маша, - сказал он. - Но ведь все-таки бой остается. Даже твой генерал говорит, что бой есть основа...

- Да, но ведь мы говорим не о том. Клаузевиц пишет дальше... Слушай: "...Мы хотим показать, как дело обстоит в действительности, и рассеять заблуждение, будто на войне можно достигнуть выдающихся успехов и без умственных способностей, одной храбростью..." Смотри, вот еще: "...В этом понимании Бонапарт был совершенно прав, когда говорил, что многие вопросы, стоящие перед полководцем, являются математической задачей, достойной усилий Ньютона и Эйлера. Главное, что здесь требуется от высших духовных сил, это цельность и анализ, доведенный до удивительного прозрения, способного на лету разрешать и разъяснять тысячи смутных представлений, одоление каждого из которых может истощить обыкновенный ум..." Так уж, если ты говоришь о войне, если ты хочешь сравнить с войной, то зачем же тренировать свои кулаки, если можно тренировать мозг? Разве не хочется тебе стать мозгом, центром, командиром в той же твоей войне, если уж обязательно нужно говорить о войне? А форма, сама суть звериных ваших драк, со всей этой кровью и синяками! Уж это просто гадость, Борис!

- Но, Маша...

- Нет, погоди. Ведь это просто ужасно, что нужно объяснять тебе, Борис. Зачем? Я никак понять не могу! Это же больно, противно, низко, человека недостойно. По моему, все это так очевидно, так ясно!

- Но, Маша, ты неправа, - сказал он. - Мне трудно спорить с тобой, и твой Клаузевиц, действительно, здорово пишет. Дай мне прочесть эту книгу, если можно. Но все-таки ты неправа. Ведь не только в самой кулачной драке дело. Да бокс это вовсе не драка...

Маша засмеялась.

- Лучше, правда, не спорь, - сказала она. - Вот прочти Клаузевица и вообще почитай побольше. Правда, лучше не спорь со мной.

"Милая моя! Она говорит со мной, как с несмышленым ребенком, и она думает, что - ничего, ничего не знаю. Как же сказать ей?"

Маша снова отвернулась. Опять у него сделалось такое лицо, будто вот-вот он скажет ей эти неизвестные и очень важные слова, и опять ей стало страшно, и вместе со страхом опять пришло ощущение чего-то неясного, непонятного, но приятного.

Они молчали довольно долго.

- Маша! - сказал Борис.

Она резко повернулась и прямо посмотрела ему в глаза.

- Мне нужно идти, - тихо сказал он.

Они стояли в полутемной передней. Ему ужасно не хотелось уходить. Он никак не мог придумать, что бы еще сказать ей. Они молча стояли друг против друга.

- Приходи, Боря, - сказала она.

- Хорошо, спасибо, - сказал он.

- Приходи, когда будет время, - сказала она.

- Спасибо, Маша. Я приду обязательно, - сказал он. - Прочитаю твоего Клаузевица и приду.

Потом они еще постояли молча, молча пожали руки, а он пошел к двери. Но щелкнул дверной замок - и дверь распахнулась.

Борис чуть не столкнулся с высоким человеком в шубе. Высокий человек прямо уставился на Бориса, и Борис попятился.

- Папа! - сказала Маша. - Здравствуй, папа! Почему ты так рано?

- Мне нужно взять кое-какие бумаги. Я уезжаю сегодня в Москву, а вечером у меня заседание, и вот я заехал сейчас. Разве ты недовольна, Машка? Или я помешал?

- Нет, что ты, папа, конечно же нет!.. Вот познакомься, пожалуйста. Боря, это мой отец.

- Здравствуйте, - сказал человек в шубе и протянул руку.

- Горбов, - сказал Борис и поклонился.

У него было такое чувство, будто отец Маши должен подозревать его в чем-то предосудительном. Было ужасно неловко. Борис от смущения поклонился слишком низко и слишком сильно пожал руку человека в шубе.

- Я с ним в школе училась, - сказала Маша. У нее тоже был смущенный вид.

- А что с его рукой? - спросил человек в шубе.

- Это я разбился, - сказал Борис. - Случайно разбил руку...

- Простите, как вас зовут?

- Горбов. Борис Горбов.

- Погодите! - сказал человек в шубе и нахмурился. - Горбов - ваша фамилия?

- Да.

- Я видел вас вчера, - сказал человек в шубе.

Борис с ужасом обернулся к Маше.

- Небезынтересно! - крикнул человек в шубе. Он уже прошел в кабинет и рылся в ящике стола. Его широкая спина была видна в распахнутую дверь. Зрелище, говорю, небезынтересное!

Он быстро вышел в переднюю, на ходу застегивая портфель.

Он поцеловал Машу в голову и молча протянул Борису руку.

- Прощайте, - сказал он.

Он ушел, и дверь захлопнулась за ним.

- До свиданья, Боря, - сказала Маша, - прочитай Клаузевица скорей.

- До свиданья, Маша, - сказал Борис.

Когда он уже стоял в дверях, Маша сказала:

- А бокс я все-таки хочу посмотреть. Я ведь никогда его не видела.

Борис шел через мост. Солнце опустилось ниже, и льдин было меньше. Льдины плыли не останавливаясь. Чайки тоже не было. Но тот же милиционер стоял посредине моста. Он пристально посмотрел на Бориса. Лицо его было неприветливо и мрачно.

Борис улыбнулся и сказал милиционеру:

- Добрый вечер, товарищ!

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

- Как нога, Андрей?

- Хорошо. Совсем хорошо.

- Совсем не больно?

- Да нет же. Правда, хорошо.

Они бежали по аллее парка. Борис прижимал к груди больную руку.

Утренний туман стлался по земле, и неясные очертания деревьев, казалось, двигались в глубине сада.

По ровным дорожкам бежать было легко. Ноги гулко ударяли о твердую землю.

Андрей бежал большими, легкими шагами. Борис бежал чуть сзади, справа от Андрея. Они сделали уже два круга и сейчас третий раз пробегали по парку.

Листья на деревьях только начали распускаться. На березах, осинах и ивах были маленькие листики, а дубы стояли еще без листьев, по-зимнему голые. Березы, осины и ивы издали казались окутанными прозрачными, светло-зелеными облаками. Корявые ветви дубов чернели.

Солнце поднялось, и туман рассеялся, сразу пропал. Легкий ветерок прошумел в ветвях. Вода на взморье покрылась рябью.

Андрей и Борис перепрыгнули невысокую изгородь и побежали напрямик по молодой траве к набережной. На другой стороне реки прозвенел трамвай. Колеса взвизгнули на повороте. Все звуки казались гораздо громче, чем они были на самом деле. По мосту через реку шла небольшая группа людей. Выл выходной день. Первые посетители шли в парк от трамвая по мосту.

Андрей прибавил шагу. Борис рванулся за ним.

- Метров двести, - сказал Борис. - Метров двести побыстрей...

- Ладно, - сказал Андрей.

Пробегая мимо моста, Борис заметил, как вдали ярко выделяется на фоне бледной зелени красная кофта девушки, идущей по мосту.

На маленькой лужайке у пруда они сделали гимнастику. Потом еще пробежались по парку до взморья. Возле лодочной пристани они разделись и оба вместе прыгнули в воду. Вода была очень холодная. Они проплыли совсем немного и вылезли на пристань.

Больная рука Бориса слегка ныла, потому что, плывя, Борис невольно пошевелил пальцами. Опухоль на руке почти прошла, но шевелить пальцами было все еще больно.

- Калеки мы с тобой, - сказал Андрей и засмеялся.

Когда они шли по набережной к мосту, их обогнала байдарка. Девушка в красной фуфайке гребла изо всех сил. Красная фуфайка ярко выделялась на фоне бледной зелени прибрежных кустов.

Борис сразу узнал Машу.

- Маша! - позвал он и сбежал к воде.

Андрей видел, как байдарка круто повернула к берегу. Борис схватил правой рукой борт байдарки. Девушка улыбалась. Лица Бориса не было видно Андрею.

Борис стоял одной ногой в воде и не замечал этого.

Андрей отвернулся и медленно пошел по аллее к мосту.

Через несколько минут Борис догнал его.

Андрей шел молча. Он посмотрел на реку. Девушка в байдарке не двигала веслом. Байдарка тихо плыла по течению.

- Я с ней в школе учился, - сказал Борис.

Борису очень хотелось рассказать Андрею о Маше, поэтому он рассказал Андрею о Клаузевице. Книга увлекла Андрея. Борис вскользь, между прочим, сказал, что книгу эту дала та самая девушка, которую они встретили в парке, и которая училась с ним в школе, и которая терпеть не может бокса.

Андрей оторвался от книги и внимательно посмотрел на Бориса. Борис отвернулся.

- Она не любит бокса? - сказал Андрей.

- То есть, видишь ли... - сказал Борис. - Видишь ли, она, может быть, изменит свое мнение.

- Под твоим влиянием? - сказал Андрей и засмеялся.

- Дурак! - сказал Борис.

__________

После тренировки Петр Петрович нарочно громко, чтобы слышал Борис, сказал Андрею:

- Видите ли, Андрей, ежели боксер связывается с любовными делами, с женщинами и все такое, ежели уж происходит такое несчастье с боксером, то боксер перестает быть боксером. Он становится мужем или папой, или еще чем-нибудь, но боксером он перестает быть. Имейте это в виду, Андрей.