Петр Капкин - В ноздре пирамидона

• Название: В ноздре пирамидона
• Автор: Петр Капкин
• Жанр: Русская классическая проза

---

"Дяденьку, он сидел, а они его схватили и увезли". "Хм-хм, значительно загмыкал отец. - По-твоему, шпионы? Гм, гм, хм, хм. Не может быть, - твердо ответил он себе, - шпионов быть не может в нашем поселке. У нас дачники живут. Ты что-то напутал. Ну, признайся, напутал? - проговорил отец, и слегка улыбнулся. - Ну подумай сам, садовая голова. Откуда в Брюховке, в дачном поселке, могут быть шпионы? А?"

Мальчик затрясся от рыданий, слезы струями катились по его лицу: "Они не с поселка, они шпионы, на машине приехали". "Да? - изумился отец. - Что ж ты сразу-то не сказал? Что ж ты молчал? Почему ты не закричал: шпионы, шпионы, шпионы, шпионы, шпионы", - вдруг скороговоркой заговорил отец.

"Я боялся, - сказал мальчик, - они злые, они меня бы убили!"

"Да, да, сынок, ты правильно сделал. Но ты хотя бы запомнил, во что они были одеты?"

"В черных плащах и шляпах. Один с палкой", - сказал мальчик и вдруг с ужасом посмотрел на отца. "Ты что, мальчик? Сынок, что ты?" - ласково спросил отец, лысеющий тридцатипятилетний мужчина. Мальчик оцепенел, стоя с широкими от ужаса, заплаканными глазами, как приговоренный перед палачом. "Ну чего ты, детка?" - полушутливо спросил отец, и вдруг лицо его одеревенело, глаза округлились и вылезли из орбит, рот скорчился в гримасе ненависти. Он взял мальчика за руку и повел его к выходу с платформы. Мальчик послушно пошел за ним с покорным видом и смертельно бледным лицом. Он шел за отцом механически, держа свою маленькую руку, похожую на тормозной рычаг в руке шофера, в отцовском кулаке со вздувшимися венами. Они сошли с платформы, и тут подошла та же самая зеленая машина - военный газик. Дверца открылась - никто не вышел. "Садитесь быстрее!" - сказали из кабины. Отец схватил ребенка за плечи, с размаху бросил внутрь и быстро захлопнул дверь...

Была весна, почти лето. По платформе ходил худой облезлый кот и мурлыкал. Круглые станционные часы не работали - не было стрелок. Лысеющий мужчина сидел на скамейке и лепил фигурки из пластилина: на крышке от картонной коробки размером со среднюю книгу стоял миниатюрный станционный домик, капля в каплю похожий на оригинал. Он стоял на миниатюрной платформе, выдержанной с ним по масштабу, как и все, что было вылеплено: маленькие лавочки, электрические часы без стрелок и название станции - "Брюховская" - маленькими аккуратными буковками. На перроне стояли две фигурки в плащах из черного пластилина и шляпах из него же. Они шевелились. Присмотревшись, можно было заметить фигурку маленького мальчика с вывернутыми руками и спиной в искусно вылепленных кровавых подтеках. Неподалеку от пластилиновой станции, здесь же, на картоне, стоял маленький автомобиль из зеленого пластилина. Кажется, он урчал. Да, да... у него работал мотор. Скульптор вдруг взял фигурки в черных плащах, зажав их головы между пальцами, и сунул в автомобиль...

Когда лысеющий мужчина шел со станции домой, на Вокзальной улице, у магазина коопторга он заметил большую толпу. Он подошел. Люди стояли кольцом. Приподнявшись на цыпочки, мужчина поверх голов увидел: на асфальте, в центре толпы, скрючилась расплющенная детская фигурка в луже крови. Мужчина довольно хмыкнул и отошел...

В доме никого не было. Мужчина радостно засмеялся и хлопнул себя по бокам, потом закурил. Курил он долго, пока не пришла жена. Жена пришла позже обычного. "Слышишь, Сергей!" - с порога сказала жена испуганным тихим голосом и робко посмотрела на мужа. "Чего?" - зевнул Сергей Сергеевич Анциферов. "Сережа, что творится! Убийство за убийством. Сегодня опять шесть человек убили..." "Ну, не шесть, а двоих, - укорил муж, -- врать грешно, дорогая... Ну, что, пластилину принесла мне?" - добавил он, испытующе глядя в лицо жены. "Принесла", - прошептала жена, заплакала и отвернулась. "Что ты, что ты? - сказал Сергей Сергеич подойдя к жене сзади и обнимая за плечи. - Что ты, милая, рыдаешь?" - повторил он. "Страшно, Сережа, страшно мне... За этот год уже человек сто убили..." "Ну, что ты, и не сто вовсе, а девяносто четыре, - успокаивающе сказал Анциферов. - Не плачь, - добавил он и легонько шлепнул жену по заду. - Пластилин в сумке?" "Да, - сказала жена и заплакала сильнее. - Я как покупаю пластилин, так всегда продавщицу из "Детского мира" вспоминаю, ее первую убили. Я же тогда купила пластилин, а она мне дала пачку без одной штуки. Там красного не было. А ты тогда еще сказал: "Ничего, Катя, пусть она подавится красным. Ладно, - говоришь, - я и без красного обойдусь. Красное внутри должно быть и снаружи не обязательно." "Да ладно тебе расстраиваться из-за пустяков, добродушно-строго пожурил жену Сергей Сергеич, - ты бы лучше погуляла или к соседке сходила". "Ладно, Сережа, не буду тебе мешать. Пойду к Макаровым". "Иди-иди", - сказал Анциферов и оскалил в улыбке прокуренные зубы. Когда жена ушла, Анциферов закрылся на ключ, задернул шторы, включил красный свет для фотопечати и достал пластилин.

Он смешал несколько кусков желтого, белого и оранжевого и долго разминал: размял и скатал в шар в четыре раза больше бильярдного. Лепил он быстро: отрывал куски пластилина от шара и складывал их в кучку. Он даже не лепил, а вырезал из пластилина, как из дерева. Вырезал продолговатый нос с широкими ноздрями, крупные глаза и маленькие уши. Когда был вылеплен подбородок, стало видно, что Анциферов лепил автопортрет. Портрет вылеплялся удивительно быстро. Когда Анциферов вылепил рот, губы у скульптуры разжались, и властный голос послышался из нее: "Не тяни, торопись!" Рот закрылся, глаза забегали. Анциферов лепил быстро, очень быстро. Долепив левую пятку, Сергей Сергеич снял со шкафа картонку с фигурками и поставил на нее своего пластилинового двойника...

Жена Анциферова - Катя - сидела со своей подругой Макаровой на диване - смотрели телевизор. Вдруг фильм прервался, и на экране вспыхнул черный круг. Женщины вздрогнули от ужаса и впились глазами в телевизор. Появился диктор и бесстрастным голосом произнес, что час назад при невыясненых обстоятельствах был убит Сергей Сергеевич Анциферов, скульптор-надомник, известный всей области мастер-умелец. Имеющих какие-либо сведения, касающиеся убийства, просим сообщить в горотдел милиции. Показали фотографию убитого, но женщины ее не видели: Екатерина Анциферова билась в истерике, а Макарова успокаивала ее, поливая водой из ковша...

На следующий день приехал из годовой командировки Макаров. "Какой ты красивый", - радостно проговорила Макарова, обнимая мужа, но вдруг закусила нижнюю губу и обернулась на сидящую в кресле подругу. "Я слышал", предупредил жену Макаров и покрутил на указательном пальце черную кожаную шляпу...

"Успокойся, Катя. Нужно держаться", - сказал Макаров и легонько хлопнул ее по заду, как, бывало, делал покойник. Катя посмотрела на Макарова и отшатнулась: на деревянном лице его тускло светили выпуклые глаза, отливая в зрачках серебром; тонкогубая улыбка лишь подчеркивала жуткое выражение глаз. "Пойдем, Катя", - мягко сказал Макаров и взял Анциферову за руку...

В доме был прохладный полумрак. Дверь кабинета покойного мужа была распахнута. В кабинете кто-то сидел в кресле мужа и курил. "Ой!" - сказала Катя. "Не бойся, - успокоил ее Макаров, - это свои". Катя вцепилась в руку спутника. В кресле сидел Сысоев, убитый десять месяцев назад. "Это Сы..." сказала Катя и рухнула на пол. "Да, Сысоев", - подтвердил человек в кресле и затянулся. Через спинку стула рядом с креслом был перекинут черный плащ, на столе у пепельницы лежала черная шляпа. "Ну, как дела, Макаров?" спросил Сысоев. "В порядке", - ответил Макаров, взял шляпу со стола и надел на Сысоева. "Пора убираться, - добавил он, - минут через сорок нагрянет милиция". Сысоев взял со стола картонку с пластилиновыми фигурками и поставил на пол. Они быстро стали уменьшаться, уменьшились соответственно пластилиновому газику, прыгнули в него, и тут вошла милиция.

"Еще одна жертва", - прохрипел майор с рыжими усами. "Насильственная смерть наступила полчаса назад", - сказал врач и задумчиво постучал по коробке с пластилином...

СВЕРНУ В КАКУЮ-ТО ПОДВОРОТНЮ

Сверну в какую-то подворотню - там будет колодец двора, подниму голову и увижу Большую Медведицу и Полярную звезду. Запомню, где Север, - выйду из подворотни и пойду прямо на Север. На пути окажется афишная тумба, я вскарабкаюсь на нее и спущусь с другой стороны; на пути окажется дом - я влезу на крышу по водосточной трубе (труба будет плохо прикручена, и я смогу упасть, но не упаду), я влезу на крышу и посмотрю вверх: "Да, я взял правильное направление", - и спущусь по пожарной лестнице. На пути моем будет городское озеро (наверное, Останкинский пруд), я подойду к берегу и найду лодку(плавать я не умею). Я переплыву озеро - на пути у меня будет Останкинская башня: я куплю билет на смотровую площадку, а там, на площадке, скажу работникам телебашни, что я монтажник и должен проверить, как закреплен флаг, - мне откроют дверь к винтовой лестнице; я поднимусь к мачте, на которой держится флаг, и спущусь с северной стороны: я узнаю ее по флюгеру, который рядом с флагом (потому что небо будет в тучах), я спущусь по сизальскому канату: один конец привяжу к башне, а другим себя за ноги и прыгну, канат длиной 536 метров - на метр короче башни. Внизу я отвяжу себя и пойду через парк, там я перелезу через двадцать деревьев и два забора и выйду на окружную дорогу, рядом с постом ГАИ, я подожду, когда зажжется зеленый, и выйду за город. А там все просто, там будут леса и дороги, там уже легко... там уже до Севера рукой подать, до Севера, до Северного полюса, где Полярная звезда висит низко-низко и прямо-прямо над головой.