Никул Эркай - Алешка

• Название: Алешка
• Автор: Никул Эркай
• Издательство: Детгиз
• Жанр: Прочая детская литература
• Год: 1963

Библиотека пионера, том VII

Из послесловия:

...И вот Никул Эркай порадовал нас повестью для детей.

Герой его книги Алешка — не пай-мальчик и не маменькин сынок. Подпасок, он хорошо знает повадки животных, умеет приготовить обед на целую артель, учится управлять трактором. Все видят не только трудолюбие и любознательность Алешки, но и его душевность, смелость, находчивость. Не кто иной, как Алешка укрощает разъяренного быка Байкала, не робеет во время грозы.

Все герои повести, кроме тунеядца Федьки и его зятя Касьяна, любят Алешку. Полюбят его и читатели. Пионер Алешка станет другом пионеров...

А.Тверской

---

— Байкал!.. Байкал!.. Ты чего?.. Байкал...

Несколько секунд Байкал тупо смотрел на Алешку, словно не узнавал. Затем пошел прямо на мальчишку. В толпе ахнули. А Байкал, убийца с налитыми кровью глазами, подталкивая Алешку мордой, стал обнюхивать его живот и руки. Алешка осторожно похлопал быка по шее. Люди замерли от удивления. Рядом с быком щуплый Алешка выглядел совсем маленьким. А бык уже пережевывал протянутый Алешкой кусок хлеба. Затем облизнулся и фыркнул в лицо горячим своим дыханием. Тогда Алешка сказал ему, как обычно:

— Ну, Байкал, прими, чего ждешь? Прими!

Байкал опустил голову, Алешка уселся между рогами. Байкал поднял его и медленно направился в поле со своей ношей. Люди расступились, с удивлением глядя на победителя. Байкал шел между двумя рядами, словно вдоль почетного караула. Проезжая мимо председателя, Алешка сказал ему по-хозяйски:

— Больше я вам быка не отдам. Сам буду смотреть...

Байкал побрел к лагерю. Озадаченные колхозники долго еще стояли молча.

Когда уехал Алешка, у Марины словно столбняк прошел. Спохватилась и бегом понеслась к погребице. Андрюшка спал беспробудным сном. На голой коленке — кровоподтек. Рюкзак лежит на боку у изголовья; возле него раскатились краснобокие яблоки. «Лазили ночью в сад, черти!» Но на этот раз даже не разбудила Андрейку, чтобы отругать как следует. В другое время получил бы Андрейка не один подзатыльник за такие дела. А сейчас... «Жив ведь остался, жив... Даже и не слыхал ничего». Поправила Марина сползшее одеяло и ушла в дом. В сенях на табуретке так и остался лежать новый Алешкин костюм. Тут же стояли и сандалии.

«Ой, в одних трусах, босиком ушел мальчишка!» Марина сложила костюм, завернула его с сандалиями в один пакет.

«Надо бежать в поле, одеть Алешеньку. И завтрак отнести ему. Пойдет Петя в лагерь, захватит одежду и завтрак». Марина быстренько затопила печь. Хлопочет у печи, а сама все думает... «Спит ведь Андрюшка, ничего не знает... А все Алешенька... Кто, кроме него, может с Байкалом совладать? Ведь от смерти спас. Отвезли бы Андрюшу в больницу вместе с Егором Васильевичем. А может, не пришлось бы и везти в больницу-то...»

* * *

В поле Алешка слез с Байкала и пошел сзади. Только теперь он спохватился, что идет в одних трусах, босиком и ему холодновато. Но ничего не поделаешь, с полдороги не воротишься, да и Байкала нужно доставить на место.

Еще издали Алешка увидел лагерь, коров, которые стояли в загородке. И бык, как только увидел, что подходит к стаду, поднял голову и громко замычал.

В лагере тоже заметили Алешку и Байкала и высыпали их встречать, как больших гостей. Даже Цоп выбежал навстречу и, притворно лая, стал нападать на Байкала. Байкал, наклонив башку, поворачивался вслед за собакой.

— Дед Степан, получай Байкала обратно! — еще издали крикнул Алешка пастуху. А подойдя к деду, сказал с укоризной: — Вот отдал без меня быка, а он в селе вон что наделал... Егор Васильевич, не знаю, живой останется или нет.

Собрались возле Алешки доярки. Разволновались, разохались, стали расспрашивать, что да как. Алешка рассказал, что знал, и пошел к стаду.

Стадо разбрелось по лугу вдоль реки. Понурый Байкал, как будто с неохотой, брел за коровами. Что-то с ним произошло, словно силу отняли у быка. Далеко за стадом не пошел, потоптался на месте и залег. Алешка принес ведро холодной воды, поставил перед быком.

Байкал понюхал воду, но пить не стал. Вывернув шею, он тужился достать языком, зализать какие-то места на спине. Алешка встревожился: не случилось ли чего плохого? Утро было прохладное, слепни не донимали быка. Никак не мог Алешка понять, почему бык ведет себя беспокойно. Вгляделся повнимательнее и заметил на спине и на ляжках Байкала кровавые пятна. «Ободрался, наверное, когда буянил», — решил Алешка.

Через некоторое время подъехали на лошадях Иван Ефимович и Митрич.

— Ну, как дела, герой? — спросил Митрич.

— Дядя Петя, на спине у быка кровь откуда-то, никак понять не могу.

Оглядел Митрич быка и тоже забеспокоился. Байкала погнали. Он послушно побрел в загон. Мужики тут же отгородили ему отдельное место. Байкал вошел туда и встал спокойно. Митрич принялся тщательно осматривать его. Сбрил шерсть с окровавленных мест.

— Здесь какие-то порезы, — сообщил он Ивану Ефимовичу. — Похоже, человеческих рук дело. Сам так не мог...

Митрич промыл раны, накрыл быка мокрой простыней, заложил свежего корма, налил воды. В станке было прохладно и тихо. Байкал лежал спокойно.

Алешка молча взял костюм, завтрак и ушел в шалаш. Сейчас ему не хотелось разговаривать с Митричем. Он жалел Егора Васильевича: будет тот жить или нет — неизвестно. А все из-за Митрича. Не надо было брать быка на село. Но в то же время не хотел верить Алешка и Федьке. Будто разделился мальчишка надвое: не знал, чья тут правда... Пусть с быком получилось неладное. Алешкино сердце подсказывало, что все это не так просто. А Митрич... Может быть, и не его вина... Алешка и сердился на Митрича, и не хотел на него сердиться. Видно, непонятлив еще Алешка в жизни, как теленок. Вокруг него все взрослые люди — Иван Ефимович, пастух дед Степан, Митрич, — делают они свои дела, а почему так делают, а не иначе — поди разбери. Кажется, все просто... Привык Байкал ходить в стаде, ну и хорошо. Зачем было отделять его от коров и гнать на село? Никак Алешка этого не может понять. А еще не может Алешка понять, почему такой человек, как Федька, оказался прав, а Митрич — нет.

Конечно, будь Алешка постарше, может быть, и задумался бы он над тем, что за человек Федька. Как это может получиться, что работает он через пень-колоду, а в доме всего вволю? И мясо всегда свеженькое. А уж водки — хоть залейся. Это одна сторона. Другая — вот она: живет подходяще, а одевается чуть ли не в обноски, будто хвалится перед людьми своей бедностью.

Не все понимал Алешка и в порядках, что завел Федька на ферме. Без Митрича там много творилось непонятного. Но вот и Митрич приехал, а вроде бы опять Федькин верх. Странно все это Алешке. Странно и обидно.

* * *

Сегодня Федька пришел домой, что раскаленная сковородка. Открыл дверь в избу и еще с порога прохрипел:

— Не выгорело дельце... Все через Алешку, паршивца этого!

Катя, жена Федьки, знала мужнин норов. Без расспросов быстро накрыла стол, поставила водку, закуски и молча стала в сторонке. Федька снял свой пиджачишко, бросил его на кровать, сполоснул руки у рукомойника, что висел над лоханью, и сел за стол.

— Ну, чего встала? — прикрикнул Федька.

И здесь Катя наперед знала, что делать. Налила полную кружку водки, подала мужу. Федька задрал подбородок, закрыл глаза, вытянул губы трубочкой и, гулко глотая, выпил всю кружку. Выпив, потянулся за мясом. В чашке лежали крупно нарезанные жирные куски свинины. Не отводя глаз от чашки, спросил:

— Много еще мяса осталось?

— С полкадушки будет.

— Нынче ночью подкоптить надо. Да на базар отправить. Будет морока с этим Митричем... Он и обыск организовать может. Откуда, мол, у вас, Федор Иванович, столько мяса? Вежливый, черт окаянный! Жаль, что бык до его погребицы не дошел... Ну да ладно, я и в лагерь доберусь. Сыграю им музыку. За так, за просто я с должности не уйду! Мне это место дороже золотых приисков.

Федька так раскипелся, что не заметил, как отворилась дверь и на пороге появились Митрич и председатель колхоза. Увидел их Федька да так и застыл с куском мяса в руке.

— Здравствуйте, — сказал Митрич.

Поздоровался и Иван Ефимович.

— По какому делу бог послал? — прохрипел Федька.

— Пришли навестить тебя, узнать, как живешь. Давно я у тебя не был, сосед, — ответил Митрич. — Да, гляжу, живешь неплохо. Радиоприемник завел, мотоцикл в сенях стоит...

— Социализма, сосед... — усмехкулся Федька.

— То-то оно и видно, что «социализма», — сказал Иван Ефимович. — А социализм учета требует. Так что ты давай закругляй свой обед и приходи в правление, расскажешь, в каком состоянии скот.

— Нечего мне делать в правлении! Могу и здесь отчет доложить. Спрашивай. А ты, Катька, убери со стола и марш на улицу. Здесь мужицкий разговор будет.

Катя так же молча и быстро убрала со стола и вышла.

— Много свиней за год пало, Федор Иванович? — спросил Митрич.

— Сколько ни пало, на всех акты есть.

— А ты не объяснишь, почему подохли самые крупные, самые жирные?

— А ты кто мне такой — прокурор, что ли? Какое твое право допрос снимать? Может, у тебя разрешение какое особое имеется?

— Нам прокурор ни к чему, — сказал Иван Ефимович. — Не какое-нибудь уголовное дело разбираем.

— Не зарекайся, Иван Ефимович. Гляди, и потребуется еще прокурор. Егора-то Васильевича убили. Вот тебе и уголовное... — Федька переломил спичку и принялся ковырять в зубах.

— Не каркай. Егор живой, живым и останется. А насчет прокурора не тужи — понадобится, мигом здесь будет. Спину я Байкалу побрил. Вся спина чем-то исколота. Вот почему он взбесился. Поработал кто-то на совесть. Да жаль — следов не оставил.