Анатолий Чупринский - Нежность Нефертити

• Название: Нежность Нефертити
• Автор: Анатолий Чупринский
• Издательство: БПП
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2009

Фараон Эхнатон остался в памяти человечества, как первый правитель реформатор-пацифист. Его жена, царица Нефертити, как самая красивая женщина Древнего мира.

Они правили Египтом с 1375 по 1360 годы до нашей эры.

А история их любви и жизни трогает и волнует нас до сих пор, особенно, когда она рассказана живым и увлекательным языком, равно интересным как взрослым, так и подростковым читателям.

---

— Видишь ли… — глубоко вздохнув, издалека начал Эйе. — Очевидно Боги, в тот день, когда родился Хотеп, встали не с той ноги…

Это была его любимая тема, порассуждать, кто с какой ноги утром встал и что конкретно за этим последует.

Крикла выразилась проще. Так прямо и сказала:

— Еще в детстве Хотепу в задницу ударила молния. С тех пор он сделался слабоумным!

Эйе очень возмутился. Даже сильно закашлялся.

— Так нельзя говорить о ребенке! Его пожалеть надо!

Крикла с готовностью покивала головой.

— Я его пожалею! Очень пожалею! — с ударением сказала она. И тут же, повышая голос, добавила. — Если этот придурок еще хоть раз пальцем тронет моего лягушонка, я собственными руками оторву ему голову и брошу в Нил на съедение бегемотам!

Эйе, сдерживаясь, уточнил:

— Между прочим, бегемоты детей не едят. Они травоядные.

— И правильно делают! — согласилась Крикла. — Нечего всякую дрянь жрать! Отравиться можно!

Неф только успевала переводить взгляд с Эйе на Криклу.

Но тут Эйе не выдержал, резко встал из-за стола, схватил самую большую и красивую вазу и трахнул ее об пол. Ваза разбилась вдребезги. Служанки с визгами попрятались за занавесками. А Эйе сказал:

— Мне это все… остолбенело! Днем воюешь, воюешь! Домой придешь, опять война!

Эйе поискал глазами, что бы еще такое трахнуть об пол, но на столе остались только вазочки, кувшинчики, тарелочки — мелочевка. Тогда он просто спустился по лестнице и ушел в спальню. Наверняка ему хотелось громко хлопнуть дверью. Но дверей в домах в Египте не было вовсе. Только льняные занавески. Потому что климат был очень жаркий.

А Крикла еще долго сидела за столом и сама с собой громко разговаривала по-нубийски. Потом посмотрела на Неф и сказала:

— Вот, такая вот… Таратумбия!

Этой фразой она обычно заканчивала любой разговор. Почему «Таратумбия», а не Финикия или ее родная Нубия, и где она находится, никто не знал. Не знала этого и Неф.

Уже спускаясь по лестнице, Неф подумала, она тоже не такая как все. У Эйе с Криклой своих было трое детей, да еще двое приемных. Да еще племянник Хотеп. И разумеется, сама Неф. Для нее даже построили отдельный маленький дом. Все как у взрослых. Терраса, спальня, на крыше под тентом жаровня с углями. Маленькая столовая и ванная. И служанки у нее были. Даже две. Одна укладывала спать и кормила, другая постоянно сопровождала Неф на прогулках, если они выходили за пределы поместья. Ничего такого у остальных детей Эйе и Криклы не было.

Неф топала по теплым плиткам садовой дорожки. Потом вдруг неожиданно остановилась и сказала вслух. Довольно громко:

— Когда я стану женой Эйе, никогда не буду ему возражать и спорить! — Подумала и добавила. — И он будет носить меня на руках каждый день. А не от случая к случаю.

Над ее головой на темном небе висели огромные, как яблоки звезды. Оглушительно верещали цикады. И негромко переговаривались у дальних ворот охранники. И еще она подумала, скорей бы вырасти. А то Эйе окончательно состарится. Тогда жизнь потеряет всякий смысл. От таких мыслей Неф стало очень грустно на душе и она собралась даже заплакать, но передумала, потому что уже совсем пришла к своему маленькому дому. И ей очень захотелось спать. Засыпая, Неф успела подумать, завтра утром надо проведать своего друга лягушонка, проживающего в большой луже за павильоном.

Во сне Нефертити всегда летала…

2

Каждым жарким утром, предвещающим еще более жаркий день, в бесконечно голубом и высоком небе, над Фивами неподвижно висит одинокий, черный коршун. Широко раскинув свои мощные крылья, он зорко осматривает город. От его хищного взгляда не ускользает ничто. Ни хижины, ни убогие проулки позади торговых рядов, ни навесы над лавочками торговцев, ни одинокие прохожие.

С высоты его парения десять помпезных храмов в центре города не кажутся такими уж монументальными и внушительными. Да они и не интересуют его. Черного коршуна интересует только то, что движется. Мелкие грызуны, которых в изобилии в любом углу Фив, да серые воробьи, обитающие в садах и многочисленных парках.

В эти ранние утренние часы пара воробьев, старожилов Фив, затаиваются под мостками сточной канавы, позади торговых рядов и застывают там в неподвижности до тех пор, пока жара не усилится и черный коршун, вяло взмахнув крыльями, не улетит в направлении синего леса.

Тогда пара представителей самого древнего рода пернатых, выберется из-под мостков и, с опаской поглядывая на небо, будет купаться в сточной канаве, приводить в порядок свое невзрачное оперение и готовиться с толком прожить еще один день в большом городе.

Неф никогда никого ни о чем не просила. Поэтому Крикла очень удивилась, когда однажды Неф попросила у нее четыре бирюзовые бусины. Высоко подняла свои красивые брови.

— Зачем тебе бусинки? Да еще целых четыре! Хочешь обменять у торговцев на сладости?

Неф отрицательно помотала головой.

— Хочешь сама сделать украшение?

Неф презрительно скривила губы. Она не любила украшения.

— А-а… — догадалась Крикла. — Решила откладывать бусинки. Накопить себе приданое, верно?

Неф неопределенно пожала плечами, вздохнула.

— Значит, ты собралась замуж? За кого?

Неф немного помедлила. Потом обхватила ее шею руками, подтянулась к самому уху и что-то едва слышно прошептала.

Услышав тайное признание, Крикла широко открыла рот и набрала в легкие воздух, видимо, уже хотела громко расхохотаться. Но, увидев строгие глаза Неф, почему-то передумала.

Она достала из мешочка бусинки и положила в ладошку Неф.

Крикла была добрая женщина, но наивная. Бусинки нужны были вовсе не для приданого. Неф решила посетить Главный храм Верховных жрецов, что возвышался над всеми Фивами.

За обедом Крикла рассказывала мужу новости. Оливки у торговцев опять подорожали, виноград опять не уродился, служанки обленились, рабы распустились, им бы только служанок за коленки хватать…

— …вот такая… Таратумбия!

Эйе слушал внимательно, кивал головой.

Поедал фрукты и незаметно стрелял косточками в служанок.

В самом конце обеда Крикла сказала:

— А соседский хряк подкоп под нашу ограду делает. Ты скажи этому своему Пареннеферу, если его хряк не перестанет делать подкоп, не знаю, что я тогда сделаю. Все нервы вымотал.

— Надо ему один глаз подбить. — невозмутимо ответил Эйе.

— Кому, Пареннеферу? — не поняла Крикла.

— Соседскому хряку. Подбить правый глаз. Можно левый. Тогда он пойдет, вот так… пойдет…

Эйе взял в руки большой кабачок и начал на столе показывать, как пойдет хряк. Служанки по очереди прыскали в кулачки.

— …пойдет… и упрется в свой собственный свинарник. Пусть его и подкапывает. — с серьезным видом, заключил Эйе.

— Тебе все шуточки. — отозвалась Крикла. — А дело серьезное.

Эйе понимающе кивнул головой. Тогда Крикла глубоко вздохнула и, усмехнувшись, сказала:

— Есть и хорошая новость. Для тебя.

— Какая это?

— Наша Неф собралась замуж.

В глазах Эйе заиграли веселые огоньки. Он прищурился.

— Новость, действительно, хорошая. За кого, если не секрет?

— Угадай с трех раз. — хохотнула Крикла.

Эйе, смеясь, отрицательно замотал головой.

— Женская душа… лабиринт. В него лучше носа не совать.

— За тебя, наш защитник!

Эйе высоко поднял брови. Потом нахмурился. Потом начал корчить разные забавные рожи. То выражающие восторг, то глуповатое умиление, то безграничное удивление… Крикла в таких случаях всегда очень громко смеялась.

Эйе это умел. Корчить самые разнообразные рожи. Мог любому человеку поднять настроение. Вообще, он был веселым человеком. Его и так любили все, кто близко знал, а за это исключительное умение корчить рожи, просто обожали.

— Есть одно обстоятельство! — вдруг сурово и даже грозно сказал Эйе. — Я женат!!!

И так глубоко вздохнул, что Крикла опять громко расхохоталась.

— Все в Египте знают… — продолжил Эйе. — Я самый ярый противник многоженства.

— Отстаешь от жизни, дорогой мой! — смеялась Крикла. — В нашем прогрессивном государстве любой важный сановник имеет несколько жен. А ты…

— У меня одна. — пожимал плечами Эйе.

— У всех остальных по несколько жен! — настаивала Крикла.

— Их пожалеть надо. — спокойно говорил Эйе. — Им всем не очень-то повезло. Вот они и ищут. А я уже нашел.

Эйе и Крикла смотрели друг друга в глаза и смеялись. Служанки, убиравшие со стола, многозначительно переглядывались.

Летом после полудня в Фивах малолюдно. Редкий смельчак рискнет выйти под палящее солнце без крайней надобности. Если и выйдет, будет держаться теневой стороны переулков. А широкие улицы перебегать вприпрыжку. Раскаленная, каменистая земля обжигает даже сквозь толстые подошвы сандалий.